DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Руслан Лютенко «Петушки»

— Па-бак-пак-пак-пак!

Фикрат распахнул глаза, рывком садясь на постели. Самого звука он будто не услышал — тот раздался где-то на периферии дремлющего сознания, и лишь легкий звон все еще отдавался в ушах.

Тяжело дыша, мужчина разглядывал погруженную во мрак спальню. Показалось или нет? Ноздри втянули запах старого перегара. Захотелось курить. Фикрат пошарил по поверхности тумбочки и нащупал пачку сигарет с лежащей поверх зажигалкой. Раздался шорох, на мгновение вспыхнувший язычок пламени осветил изможденное, небритое лицо. В следующий момент свет сжался до крохотной точки на кончике сигареты. Руки Фикрата дрожали.

Показалось, значит.

— Па-бак!

Сигарета выпала из дрожащих пальцев и затерялась в пододеяльнике. Фикрат дернулся, почувствовав ожог на внутренней стороне бедра. Вполголоса матерясь, он подхватился с кровати, остервенело растирая обожженное место. Чтобы погасить окурок, прижал к нему складки пододеяльника, перекрывая доступ кислороду. Легкий ночной ветерок обдувал вспотевшую спину, на лысине играл блик луны, которая этой ночью вошла в полную фазу.

Фикрат замер, натужно дыша. Кудахтанье доносилось откуда-то с нижних этажей. Петушиное, причем петуха довольно крупного. Когда-то этот звук его бы не испугал. Он подумал бы, что одна из птиц сбежала из своей клетки в сарае и каким-то образом пробралась в дом. А сейчас сердце Фикрата колотилось, потому что последнему своему петуху — Железному Воину — он свернул голову пять лет назад.

— Пке! — Даже толстые доски пола не смогли приглушить задорный вскрик. Птица определенно находилась прямо под ним, где-то на первом этаже.

Фикрат щелкнул выключателем и вышел в коридор, по щиколотку утопая в ворсистом ковре. Запах перегара сменил тяжелый пыльный дух — прибираться хозяин дома не любил.

Коридор — погруженный в темноту, располосованную лунным светом, падающим из распахнутых дверей, — вывел его к лестнице на первый этаж. Фикрат гадал, как же птица оказалась в его доме. Забрела от соседей, или… В поселке знали о его прошлом, могли и подшутить.

— За такие шутки… — вполголоса прорычал мужчина, разглядывая лестничный пролет, что уходил в вязкий кисель тьмы, до краев наполнивший первый этаж. Нащупав выключатель на стене, вдавил тугую клавишу. Резкий белый свет от энергосберегающей лампочки затопил часть первого этажа, и Фикрат вздрогнул — ему показалось, будто что-то метнулось за границу света и тьмы, туда, где находилась кухня.

Зеркало в прихожей отразило человека, спускающегося по ступенькам: мужчину за тридцать, в грязной майке, скрывающей небольшое пузо, и в огромных семейниках. Спустившись на первый этаж, Фикрат повернулся в сторону кухни, освещенной лишь лунным светом и блеском кастрюль. Что-то было не так. Глаза внимательно обшаривали темные силуэты: стол, стулья, шкаф, раковина, гора немытой посуды в ней. И силуэт птицы возле дверного проема. Она стояла, не двигаясь, будто чучело. Вроде бы курица, но телосложение слишком мощное, особенно грудной отдел.

И тут у Фикрата перехватило дыхание. Это был петух, но похожий на большую курицу, потому что у него не было гребня и, судя по всему, сережек. Бойцовский петух.

Не в силах оторвать взгляд от птицы, молча и спокойно стоявшей в темноте всего в нескольких метрах от него, Фикрат судорожно шарил по стене, где, как он предполагал, находился третий выключатель. Раздался щелчок, вспышка яркого света заставила его зажмуриться.

Когда Фикрат открыл глаза, кухня была пуста. Ни петух, ни курица, ни кто-то еще из пернатых в дверном проеме не стоял. Ему вдруг захотелось присесть и выпить чего-нибудь. Вот только весь запас алкоголя находился в том самом шкафу на кухне, а идти туда почему-то не хотелось. Но он все-таки пошел и замер на входе.

Дело было в запахе — терпком, пыльном, птичьем. Фикрат изо всей силы втянул носом воздух, словно надеясь вобрать его, чтобы от запаха не осталось и следа, и забыть таким образом о нем. Но вместо этого он уловил новую ноту — едкую вонь суперклея. Запах петушиной крови память подбросила уже сама. Фикрат будто перенесся на много лет назад в один из многочисленных пригородных амбаров, где обустраивались арены для петушиных боев. Он сидел на корточках, придерживая бойцовского петуха, и перочинным ножом срезал с его лап упругие роговые наросты — шпоры. Недоделанное природой оружие, которое он собирался завершить: нанести несколько капель суперклея на красноватую ранку, затем вдавить туда другие шпоры — пластмассовые, но длинные, остро заточенные. Хриплый крик петуха во время всей процедуры перекрывал галдеж десятков зрителей, заставляя кровь стынуть в жилах, чтобы потом усилить возбуждение от предстоящей схватки. Даже предсмертный клекот одного из противников не шел ни в какое сравнение с ним.

— Паааааа-бак!

Фикрат, все это время пялившийся в ночь за окном, то ли вскрикнул, то ли всхлипнул и рывком развернулся на нарастающий с каждой секундой звук.

— Господи… — прохрипел он.

То, что стояло перед ним, хрипло кудахча, когда-то было бойцовским петухом. До того, как сдохло. Половина скальпа у птицы отсутствовала напрочь, вместо него зияла желтоватая кость с темным провалом глазницы. Второй глаз сохранился, но затянулся бельмом и с такого расстояния смахивал на ячменное зерно. Перья осыпались с покрытого трупными пятнами тела, лишь на хвосте остался полусгнивший, угольного цвета пучок. Живот петуха был кем-то заботливо разрезан, висели черные комки кишок.

Крик оборвался, будто всосавшись в звенящую тишину. Кочет сделал шаг в направлении застывшего Фикрата. Раздалось клацанье, и только тогда не напуганный, а скорее удивленный мужчина заметил на петушиных ногах пластмассовые шпоры. Длинные, острые, как и подобает совершенному оружию.

В следующий миг петух бросился на него, издав булькающий вскрик. Фикрат с воплем отшатнулся, ударившись о столешницу позади себя. В подставке звякнули ножи. Птица, не добежав до цели, прыгнула, размахивая кожистыми обрубками, оставшимися от крыльев. Ее клюв хищно раскрылся, из-за чего кожа на голове расползлась, словно мокрая туалетная бумага. Шпоры мелькнули у Фикрата перед глазами. Фикрат нащупал нож. Выхватив оружие из подставки, он не ударил — столкнул петуха со смертельной траектории, услышав при этом глухое чавканье. Кочет шлепнулся на плиточный пол кухни, неуклюже пытаясь встать на лапы, но Фикрат упал на колени рядом с птицей и со всего размаху вонзил нож в ее тело.

Петух дергался на острие около минуты. За это время Фикрат успел обзавестись вторым ножом и теперь сидел в паре шагов от кочета-зомби, вжавшись в кухонный стол так, будто хотел пройти сквозь него и оказаться где-нибудь в другом — более безопасном — месте. Когда петух перестал сучить лапами, мужчина осторожно подполз к тушке, намереваясь внимательнее ее рассмотреть.

Фикрат похолодел. Перед ним лежал Вася. Его первый бойцовский петух. Фикрат знал это наверняка, ведь он помнил всех своих воспитанников. Только дилетант может сказать, что все птицы похожи друг на друга.

К сельской шпане, ищущей легких денег, Фикрат присоединился рано. Чем только не занимались, лишь бы вырваться из захолустья, в котором родились, на самый верх, к обеспеченной жизни. Образцом были цыгане. Но не те хрестоматийные оборванцы, кочующие таборами, а холеные богачи с дорогими иномарками и трехэтажными коттеджами, мозолящими глаза бедноте вроде Фикрата и других мальчишек. Чем они промышляли, было известно каждому. Наркота, точки на городском рынке, подпольные бои. Парни в большинстве своем оказались слишком благоразумными для толкания дури. Ларьки — не в их весовой категории. А вот бои…

В цыганских домах были обустроены крытые арены, куда за определенную плату мог попасть любой желающий. Дрались в основном собаки и петухи. Фикрат слышал, что «для своих» устраивали бои бомжей, а однажды даже завезли пару медведей. Но главным источником доходов, конечно, были пернатые задиры. При выигрыше хозяину петуха полагалась половина, остальное — распорядителю. Стоило Фикрату один раз увидеть, сколько грязных мятых купюр проходит через петушиные бои, как пришло понимание: перед ним золотая жила.

Рассматривая невесть откуда взявшийся на кухне Васин труп, Фикрат вспоминал, как они с пацанами сбросились на петуха, намереваясь сорвать куш на первом же бое. Вспомнил, как долго пытались договориться с несговорчивыми цыганами. Получилось лишь после того, как Вася прошел осмотр у Рустэма — шестерки хозяина арены.

— Хороший петух, большой, — веско сказал тот, держа птицу в руках. — Давайте лавэ, пристрою.

Какими же идиотами они были! Заплатили кучу денег, чтобы посмотреть, как более мелкий, но быстрый противник разрывает в клочья Васю, в страхе забившегося в угол. Это потом Фикрат понял, что размер и задиристость здесь почти ничего не решают, а тогда… Вместо денег компания предприимчивых парней получила искромсанную петушиную тушку и под довольный хохот зрителей убралась восвояси. Пустить Васю на бульон они даже не додумались, просто забросили подальше в кусты по дороге домой. Никто из них с петушиными боями больше не связывался.

Кроме Фикрата, который не мог так просто сдаться.

На арену в качестве хозяина петуха он вернулся через год. Именно столько времени понадобилось, чтобы вырастить бойцовскую птицу из купленного птенца.

На этот раз Рустэм не сдерживал себя.

— Гляди-ка, — произнес он с ухмылкой, разглядывая обкорнанную петушиную голову. — Научился секрету, да? Ну молодец. Расценки ты знаешь.

Фикрат молча сунул цыгану скопленные за несколько месяцев деньги и, подхватив брыкающуюся птицу под мышку, двинулся на арену, куда съезжались зрители с ближайшей округи. Он уже поднаторел в деле и знал, что пустили его только по одной причине — петух был обычным. На один зуб для бойцовских пород.

Но Орляк — попытка номер два — сломал тогда планы десятков людей. Не только Рустэма, но и тех, кто ставил против него на шустрого и не знающего поражений вьетнамца, принадлежащего кому-то из табора. Фикрат помнил тот день до мельчайших подробностей: запах сена, перегара и едкого птичьего дерьма; полсотни мужиков, орущих во все горло; прыгающие, словно на углях, птицы; перья и кровь. Собственное волнение — ведь в случае проигрыша он терял все, на второй заход ни денег, ни терпения ему бы не хватило. И — самое приятное — злое лицо Рустэма, отсчитавшего Фикрату сумму, в два раза перекрывшую все его траты.

Орляк умер тогда. Через несколько часов после боя. На этот раз Фикрат сварил из него бульон, который показался ему пищей богов. Тот петух не только насытил его, но и дал толчок продолжить начатое.

В следующий раз он купил двух птенцов.

Фикрат очнулся от воспоминаний. Все это время он пялился на пришпиленный к полу труп Васи, из-под которого начала вытекать то ли слизь, то ли вода. Что-то его тревожило.

Спустя мгновение Фикрат понял.

Приподнял кончиком ножа птичью голову и увидел изрядно потрепанный гребень с сережками, смахивающими на багровые сопли. Орляку и всем птицам после него Фикрат эти придатки срезал, ведь их повреждение в бою могло привести к значительной кровопотере. Вася был единственной «некупированной» птицей.

Его сердце вдруг пропустило удар.

Значит, тогда в темноте кухни стоял не Вася. Другой петух.

И словно в ответ мыслям где-то на втором этаже раздался хриплый крик:

— Каха-а-а-а-к-к!

Ему вторило кукареканье, откуда-то с улицы:

— Пра-а-а-бак!

И еще. И еще. Какофония криков. Нет, угрожающих боевых кличей, после которых кто-то обычно умирал.

Фикрат вскочил с пола, не зная, куда бежать. Рациональная часть сознания давно отключилась, лишь иногда подавая слабые сигналы иррациональному, пещерному нутру: «Нужно уносить ноги».

Дрожащими от возбуждения руками он выхватил из подставки еще один нож. Тут хриплое крещендо прервалось, дом накрыла вибрирующая тишина. Скрипя половицами, Фикрат вышел из кухни, зашагал к двери. Так, сейчас одним рывком до машины и — в соседнее село, не оборачиваясь. Разбираться будем потом.

Рука легла на ручку двери и замерла. Черт! Твою мать!

Ключи от автомобиля лежали на тумбочке в спальне. На втором этаже.

Некоторое время Фикрат колебался. До села можно добраться и пешком, минут за двадцать-тридцать. Тем более на улице светло. Он посмотрел в окно, на мертвый свет луны, и неожиданно почувствовал дрожь, пробежавшую тонкими музыкальными пальчиками по клавишам позвоночника. Фикрат представил, как несется через поле, превращенное лунным светом в скользкий каток, а рядом, в зарослях картошки, низко припадая к земле, за ним следуют, хлопая рудиментами крыльев, петушки.

Мужчина повернулся спиной к выходу и двинулся к лестнице на второй этаж. Нет, в машине ему будет спокойнее, с бампером и колесами этим тварям не тягаться.

Потные ладони удобнее обхватили рукояти ножей. Кто-то или что-то воскресило всех бойцов, которых ты тренировал, прошептала иррациональная часть Фикрата, с каждой секундой чувствуя себя все увереннее.

А тренировал он после Орляка сотни петухов. Вначале — общеизвестными методами вроде изоляции (для озлобления) и гирек на лапах (для лучшей прыгучести). После — нетрадиционными способами собственного изобретения. Один из них — «Сцилла и Харибда» — мог бы войти в учебник по разведению бойцовских петухов, существуй подобный. Заключался он в том, что петух по достижении полугодовалого возраста переезжал на новое место жительства — в клетку, расположенную между вольерами с псами, которых Фикрат держал на строгой диете. Больше половины птиц через несколько дней умирали от разрыва сердца, не выдержав страшного соседства. Многие подбирались слишком близко к решетке и погибали под когтями голодных хищников. Малый процент выживших петухов — шестеро за все время разведения — не проигрывал на ринге НИКОГДА, вне зависимости от породы. Каждый из них принес Фикрату золотые горы. Особенно последний. Железный Воин.

Чего уж говорить, у Фикрата был природный талант, страсть. Он мог часами возиться с петухом, выбивая землю у того из-под ног, культивируя ярость и ловкость птицы. Его руки и ноги были сплошь покрыты мелкими шрамами от шпор и клювов. Именно этот фанатизм помог Фикрату в первый раз, почти что на голой интуиции, вырастить бойцовского кочета, одолевшего породистого соперника. Именно он обеспечил ему, часто битому за наглое везение, вхождение в клуб петушиных боев. Некий Кровавый Куриный Бог благословил его, а теперь послал всех подданных, принесенных к нему на алтарь, по душу Фикрата. И горе-птицевод знал, за что.

— Па-бак!

Фикрат резко вздернул голову. На перилах второго этажа, словно на насесте, сидел петух. Не обычный — бойцовский, с уродливой обкорнанной головой. Этот, в отличие от Васи, оказался свежим, но все равно мертвым — стоило Фикрату только рассмотреть глубокие порезы на теле петуха, мертвые бельмастые глаза.

Оглушительно хлопая крыльями, кочет бросился вниз, целя лапами Фикрату в лицо. Тот, шумно выдохнув, отшатнулся. Лицо опалило жаром, по щеке потекло — петух глубоко рассек кожу шпорой. В этот момент со второго этажа прыгнули еще два перьевых шара. Напуганный до холодной пустоты в животе, Фикрат, одной рукой зажимая порез на лице, другой отбивался от разъяренных птиц. Сильный, с оттяжкой, удар ножа почти снес голову одному петуху и ранил другого. Щиколотку пронзила боль, и Фикрат чуть было не полетел с лестницы вниз.

Обезумевший мужчина беспорядочно замахал ножом и запрыгал через ступеньки. Ему под ноги бросились несколько петухов — шея одного, Фикрат мог в этом поклясться, была провернута на сто восемьдесят градусов, — и он усиленно заработал ногами, распихивая и нещадно давя мягкие тушки. Вокруг стоял закладывающий уши гвалт. Лишь добравшись до конца лестницы, Фикрат понял, что и сам вносит лепту в этот шум — страшно, беспрерывно крича.

И тут погас свет. Вместе с ним в одночасье заглохли крики петухов. Фикрат тоже затих от страха. Тяжело дыша, он стоял в кромешной темноте, не в силах сдвинуться с места. Он будто проснулся от кошмара, вот только кровь продолжала струиться по щеке, а ноги — гореть от клевков и царапин. Это давно забытое ощущение принесло внезапное чувство ностальгии, настолько мощное, что даже страх немного отступил.

Фикрат всмотрелся в черноту, на месте которой секунду назад была лестница, и не смог ничего разглядеть. Он знал — петухи затаились и поджидают его там. Растоптанные, израненные, но все такие же злые, драчливые, несгибаемые. Такими он их воспитал.

— Шиш вам, — сказал, будто сплюнул, Фикрат и двинулся по темному коридору. Мертвая луна потонула в нечистотах туч и уже не подсвечивала.

Коридор казался бесконечным, наверное, оттого, что Фикрат не шел, а тащился, кружась вокруг своей оси, словно волчок.

ШШШШИХ! ХЛОП!

Мужчина остановился, будто налетел на стену. Тишину вокруг наполнили звуки. Они словно были здесь всегда, накапливались, пока чернота ночи не выдержала и не исторгла их на обмершего, застывшего человечка. Хлопанье крыльев. Глухое постукивание лап и шпор по полу. Гортанный звук на грани слышимости, будто кто-то изо всех сил сдерживает рвущееся наружу жуткое кукареканье. Голая нога в сланце ощутила легкое прикосновение перышка, отдавшееся ударом тока по всему телу. В воздухе вроде бы стоял, а вроде бы и нет, запах пыли и дохлятины.

Будь Фикрат проклят, если вокруг него в темноте не столпилось несколько десятков выжидающих петухов. Он шел сквозь их строй, будто узник сквозь солдатские ряды, и вот-вот кто-то из них поднимет палку, чтобы как следует всыпать ему шпицрутенов.

Капля крови стекла со щеки на шею и скользнула холодной змейкой по груди. Фикрат, спиной ощущая взгляд несметного числа пар маленьких глаз, вошел в спальню, которую он покинул, казалось, сто лет назад. Пошарив по прикроватной тумбочке, сгреб связку ключей. Сжав их в одной руке (с одним из ножей пришлось распрощаться), он приготовился преодолеть страшный коридор в обратную сторону.

Когда он сделал первый шаг по нему, свет на секунду включился. Картинка, отпечатавшаяся на сетчатке, прежде чем снова воцарилась тьма, была настолько жуткой, что Фикрат от страха выронил ключи, ради которых столько натерпелся.

Петухи были везде. Вдоль коридора, на лестнице, в комнатах за приоткрытыми дверями. Многие — потрепанные, сломанные, распотрошенные, сгнившие почти до костей. И все смотрели на него белыми, горящими от ненависти глазами.

Лампочки снова вспыхнули, но на этот раз не выключались. Коридор был пуст. Фикрат, не веря своим глазам, подобрал ключи и сделал пару неуверенных шагов к лестнице. Внезапно в голову ему пришла очень неприятная мысль: мертвые петухи на этот раз не собирались нападать, они просто слетелись посмотреть на зрелище и заодно сыграть роль кровожадных людей, до хрипоты визжащих от вида крови на арене.

Стоило этой идее сформироваться, раздался толчок, будто от землетрясения. Стена слева от Фикрата в ту же секунду развалилась, но мужчина успел отпрыгнуть, содрав колени и локти об пол. На него упала тень, Фикрат развернулся и почувствовал, как внутренности сжимает от ужаса.

Над ним возвышался Железный Воин, его последний воспитанник: петух обычной и совсем не бойцовской — домашней, джунглевой — породы, но с мощным телом и широкой грудью, покрытой перьями алого отлива. Его глаза были вовсе не мертвые — черные маслянистые капли, окруженные кружочками красноты. Белоснежно-коричневое оперение, присыпанное штукатуркой, смахивало на королевскую мантию. Железный Воин смотрел на Фикрата спокойным взглядом, каким он подолгу разглядывал псов-соседей, брызгающих слюной и лающих около его клетки. Как и тогда, взгляд этот обещал скорую, неотвратимую смерть. Росту в птице было под два метра. Очевидно, в петушином аду лучше Фикрата знали, как правильно откормить бойца.

Огромный кочет переступил с ноги на ногу, склонив голову к застывшему на полу мужчине. Тот не мог оторвать взгляда от лап птицы — огромных, словно грабли. На сгибе ног толстым слоем суперклея были приклеены шпоры, напоминающие шпаги. Инкарнация Кровавого Куриного Бога сделала еще один маленький шажок к Фикрату, у которого по трусам расползлось темное пятно. Он буквально почувствовал, как тело петуха-переростка напрягается для смертоносного рывка. И тут сработал инстинкт человека, который большую часть своей жизни только и делал, что возился с задиристыми пернатыми.

— Фхарррат! — заорал он, стоило только Железному Воину сдвинуться с места. Петух тут же остановился, будто налетел на стенку клетки. Его голова задергалась. Словно человек, он отгонял от себя наваждение.

А Фикрат уже был на ногах и что есть мочи несся по коридору. Перепрыгнув через перила, он упал на ступеньки, и только тогда дом сотряс разъяренный вопль Железного Воина. Мужчина, зажимая уши, рванулся к выходу, трясясь в такт тяжелым шагам петушиных ног. Парадокс, но он — обоссанный, напуганный — улыбался.

Фхарррат. Бессмысленное словосочетание, в котором было достаточно «рычащих» и «шипящих» звуков, чтобы привлечь внимание птицы. Подкрепить ударами — и вот уже она послушно застывает, услышав команду. Некоторые вещи не забываются даже после смерти.

Железный Воин — единственный бойцовский петух, прошедший «школу» Фикрата и умерший не на арене. В драке ему не было равных, он почти без царапин выиграл полсотни поединков.

Последняя схватка Железного Воина запомнилась всем — и видавшим виды цыганам, и обычным зрителям. Против него выставили необычно долговязый экземпляр индийской породы. Фикрат вспомнил теплую тяжесть Воина на руках, когда двух противников «науськивали» друг на друга — сводили клювами, но драться не давали. Вспомнил напряжение и спокойную силу, исходящую от птичьего тела.

На устланной свежей соломой арене два петуха сцепились насмерть. Поджарый Индиец оказался самой быстрой птицей из всех, что доводилось видеть Фикрату. Едва ли не в первый раз красивые белые перья сыпались с Бойца, и проливалась именно его кровь. Два кочета катались по арене, работая клювами, дрыгая ногами, вооруженными смертоносными шпорами. Индиец истошно орал, крики зрителей слились в один протяжный гул, и даже цыган, принимающий ставки, застыл, чтобы не упустить ни секунды из того зрелища. Воин не издал ни звука. Он готовился к рывку, в который вложил все силы истекающего кровью тела. Фикрат был на сто процентов уверен, что не удайся этот маневр, и сил продолжать бой у Железного Воина не осталось бы.

В одну секунду петух Фикрата воспарил над Индийцем, словно пикирующий орел, и вот уже его противник прижат к земле крепкими птичьими лапами. Железный Воин несколько раз вытер об Индийца ноги, распарывая шпорами его беспомощное тело. Брызги крови из превратившихся в гейзеры артерий полетели во все стороны, накрывая арену и ошеломленных зрителей. Одна теплая капелька попала на губу Фикрату, и тот ее слизнул.

Хороший бой.

А по его окончании к Фикрату подошел цыган, не из местных. Толстый, гладко выбрит, смоляные волосы зачесаны назад. Одет в пиджак алого цвета. Не хватало только декоративной палицы с алмазным наконечником.

— Это был самый удивительный бой, который я когда-либо видел. — Его выговор был необычно чистым, без акцента.

Фикрат, занятый в это время погрузкой клетки с притихшим после схватки Воином, только кивнул в ответ. Разговаривать с цыганом ему не хотелось.

— Я, если честно, ставил против вашего парня, а он, сволочь, оказался крепким. — Толстяк все не отставал, но Фикрат продолжал сосредоточенно убирать пожитки в грузовик. Видя, что разговор не клеится, цыган, наконец, перешел к сути дела: — Хочу предложить вам сделку. За участие этого петуха я заплачу вам…

Названная сумма заставила-таки Фикрата оторваться от дел и выжидающе взглянуть на собеседника.

— Моему сыну очень понравился ваш петух, — продолжил тот. — Он тоже увлекается разведением…

— Железный Воин не продается, — отрезал Фикрат. — И если ваш сын действительно занимается этим, то должен знать, что бойцовские птицы хозяина не меняют.

Грубость ответа совершенно не смутила толстого цыгана, впрочем, Фикрату было наплевать. В фургоне на месте водителя сидел внушительного вида мужчина, его телохранитель. Фикрат давно уже не был зеленым пацаном, над которым смеялся Рустэм, и все должны были с этим считаться.

— Железный Воин, надо же! Хорошая кличка, хорошая. — Толстяк улыбнулся. — Но — нет, мой сын, Артуро, не хочет ничего покупать, и петухов он разводит не для боев, для другой забавы. Слышали про «закидывание петуха»?

Фикрат, конечно, слышал. Но не знал, что кто-то в их регионе занимается таким.

Суть «закидывания» сводилась к тому, что петуха привязывали к бревну и бросались в него камнями, пока тот не умрет. Ставки принимались на время смерти птицы, а плата ее хозяину зависела от того, как долго петух продержится. Фикрат брезгливо поморщился.

— У моего сына скоро день рождения, и он хочет устроить… нечто особенное. Артуро выбрал вашего питомца, потому что…

— Нет, в этом я не участвую.

Фикрат открыл переднюю дверь в машину.

— Увеличиваю сумму вдвое, — сказали в спину.

Он замер, но лишь на секунду, прежде чем залезть в салон.

— Втрое! — От волнения у цыгана даже прорезался акцент. — Вчетверо, черт бы тебя побрал!

Водитель-охранник потянулся к ключам, но Фикрат жестом его остановил. На Железного Воина, клетка которого находилась позади, он старался не смотреть.

Слишком большие деньги его соблазнили.

— Что ж, давайте поговорим, — сказал он, и это стало началом конца.

Через неделю Фикрат собственноручно привязал Железного Воина к столбу. Птица не сопротивлялась, огромными черными глазами спокойно рассматривая людей вокруг. Что-то тогда екнуло у него в груди, но отступать было поздно.

Рядом находилось еще пять столбов с привязанными к ним другими петухами. Они погибли в течение пяти минут непрерывного забрасывания камнями. Железный Воин стоял пятнадцать минут, прежде чем Фикрат не бросился его отвязывать. К тому моменту силы «кидальщиков» успели истощиться, и лишь Артуро — тощий, безумно ухмыляющийся цыган — бросал камни в окровавленное петушиное тело, хрустевшее переломанными костями от каждого удара. Увидев бегущего к столбам Фикрата, он попытался остановить его, за что и получил со всего размаха в лицо.

Не обращая внимания на возмущенные крики и стоны боли, Фикрат держал в руках обмякшее тельце Воина, который все так же спокойно смотрел в его лицо. Боец, который должен был умереть на арене во время схватки, а не… так. Обрывая мучения птицы, Фикрат свернул ей голову.

За «представление» деньги он получил. Несмотря на возмущение толстяка, Артуро заявил, что зла не держит и понимает чувства Фикрата.

Ничего этот сукин сын не понимал.

Вернувшись домой, он распродал всех птиц на фермы, топтать кур. И только тогда понял, что воспитание бойцовских петухов было делом всей его жизни. Деньги не важны, авторитет не важен, важно только то, что его кровь бурлила, когда питомец, в которого он вложил столько сил, побеждал на арене. А теперь что-то надломилось в нем, он не мог уже тренировать как следует. Фикрат предал свое дело. Да, петухи умирали, но в бою, а не на заклании. Страсть помогала Фикрату выращивать лучших бойцов, и она же помогла ему понять, что назад дороги нет.

Все скопленное на утраченном ремесле (довольно внушительную сумму) он вложил и сейчас жил на проценты. «Бойцовские» контакты разорвал и вышел из игры.

До сегодняшнего дня, когда Куриный Бог вспомнил о нем и решил наказать.

Добежав до входной двери, Фикрат всем телом навалился на нее. Мужчину била дрожь, к влажной от пота коже липла пыль. Ужасное кукареканье, доносящееся словно из бурлящего адского котла, он ощущал всей спиной. Громкий топот позади — это Железный Воин спускался за бывшим хозяином по ступенькам.

— Да открывайся, мать твою! — заорал он, перекрывая птичий крик. — От! Кры! Вай…

Вместо того, чтобы толкать, Фикрат дернул, и дверь распахнулась. По инерции мужчина упал на пол, копчик отозвался болезненным уколом. Увидев упавшую перед ним громадную тень, Фикрат успел откатиться вбок, и там, где секунду назад была его голова, опустилась, круша доски, куриная лапа. Железный Воин, раскидывая крыльями прохладный воздух, взвился над Фикратом, словно дракон на гравюре о рыцарях. Тот, не помня себя от ужаса, выбросил руки вперед, пытаясь оттолкнуть весившую, наверное, под полтонны птицу. Воин наискось взмахнул лапами, выставляя саблеподобные шпоры, и ладони Фикрата резанула боль. Кровь брызнула в лицо, несколько пальцев с глухим стуком упали на его колени и на пол. Вопящий, обливающийся красной юшкой, Фикрат выполз на крыльцо и в какой-то момент почувствовал, как опора уходит из-под рук — он скатился по ступенькам во двор. Там, под светом луны и звезд, он скорчился в пыли, баюкая искалеченную руку в ожидании последнего удара Железного Воина.

Прошло несколько минут, но тяжелое, покрытое перьями тело так и не прыгнуло на дрожащего человека. Фикрат, лежавший с закрытыми глазами, сжимаясь и расширяясь всем телом, будто в такт горячей пульсации обрубков пальцев, все-таки нашел в себе силы их распахнуть.

Железный Воин, возвышающийся над ним, выглядел в серебристом сиянии луны мраморной статуей. Его глаза — черные сверкающие жемчужины — изучали лицо валяющегося в ногах мужчины с почти человеческим трудночитаемым выражением.

Внезапно Фикрат — в который раз за день — вспомнил последний бой Воина. Как тот придавил Индийца к земле и превратил его тело в изодранную подушку, набитую мясом и косточками. То же самое он сделает с ним. Станет тяжелой лапой на грудь, выдавливая из легких пахнущий перегаром воздух, потом шпорами со скрежетом пересчитает его ребра, разрывая кожу, вскрывая беззащитную брюшину. Это будет очень символично. Хотя нет. По-настоящему символично было бы привязать его, Фикрата, к столбу и забросать камнями.

— Прости, — выдавил он, не в силах встретиться с Воином взглядом, вместо этого вперившись в обрубки пальцев. — Если бы можно было повернуть время назад, я бы никогда не поступил так. Я был дураком и не понимал, что делаю…

Он замолчал, слушая пение сверчков, ожидая смерти. Железный Воин издал приглушенное кудахтанье и… отвернулся от него. Фикрат тупо разглядывал пышное оперение огромного петушиного хвоста, пока его обладатель не скрылся за углом дома, словно Воина и не было здесь. Отголоском того чутья, что умерло в нем пять лет назад, мужчина понял: он не прощен, но отпущен. Куриный Бог сегодня предпочел пальцы, а не провинившегося целиком.

Фикрат оперся здоровой рукой на землю, просевшую вдруг под его тяжестью и издавшую странный хруст. Весь двор заходил ходуном, не давая подняться на ноги. Фикрат изо всех сил уцепился за волнующуюся почву и с воплем отдернул руку — под ноготь что-то вонзилось. Смахнув верхний слой пыли с подъездной дорожки, он увидел сотни маленьких продолговатых камушков, движущихся словно под действием оползня. Подняв один из них — хрупкий и почти невесомый, — Фикрат узнал петушиную косточку. Одну из тысяч, миллионов, на которых был построен его дом. Не считая бесчисленного количества грязных измятых купюр, принятых на арене в качестве ставки.

Земля вокруг ощерилась пустотами. Сам Фикрат тонул в костях бойцовских петухов, отчаянно барахтаясь и тем самым ускоряя свое проседание в бесконечную могилу. Его засыпало с головой, он погружался все глубже и глубже, легким не хватало затхлого пыльного воздуха, и Фикрат разевал рот, в который тут же сыпались сухие кости-камешки. Их приходилось глотать, смачивая кровью из расцарапанного, саднящего горла…

— Вчетверо, черт бы тебя побрал! — раздался вопль, заставивший Фикрата подскочить и удариться головой обо что-то, отозвавшееся глухим звуком. В панике он вдохнул воздух — свежий, хоть и с примесью запаха старой кожи.

Рядом сидел мужчина, в котором Фикрат с трудом узнал своего бывшего телохранителя. Тот положил одну руку на руль, другую — на ключи в зажигании и выжидающе на него смотрел. Возле машины, в которой они сидели, переминался с ноги на ногу толстый цыган.

— Ты таких денег нигде не заработаешь, миньжа, — увещевал он, положив пухлые руки в перстнях на окно со стороны пассажира.

Фикрат ошеломленно развернулся и уставился на клетку с Железным Воином. Петух чинно сидел на соломенной подстилке, с интересом разглядывая россыпь зерен в кормушке. Шестерни в голове понемногу завращались. Он повернулся к цыгану медленно, словно шея вдруг одеревенела.

— Я же сказал тебе. В таком дерьме я не участвую. И твоему сыну не советую. Плохо может кончиться.

Охранник, словно получив безмолвное разрешение, включил зажигание. Мотор взревел, и фургон мягко тронулся с места, заставив цыгана разжать пыльцы. Лицо толстяка побагровело от ярости. Сделав несколько шагов за машиной, он заорал, срываясь почти на фальцет:

— Ты еще наплачешься, гаджэ! Я тебя достану! Ноги твоей больше на арене не будет, башно!

Фикрат пропустил угрозы мимо ушей. Он потрясенно рассматривал свои пальцы — целые и невредимые.

— Не боитесь? — спросил вдруг охранник. — Цыганские проклятия и все такое.

Фикрат, чувствуя, как с плеч спадает груз бесцельно прожитых пяти лет, усмехнулся.

— На моей стороне Бог, — сказал он, не уточнив, правда, какой.

Комментариев: 2 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)

  • 1 Светлана 26-07-2018 21:55

    Самый жуткий рассказ этого номера, имхо.

    Учитываю...
  • 2 gruberpunk 25-07-2018 02:24

    Петушки чуть было не отпетушили героя)

    Учитываю...