Писатели — опасные люди. Они просто обводят на бумаге свои фантазии, кодируя их буквами и знаками препинания, придумывают слова, а потом их выдумки и неологизмы, топонимы и озвученные ночные кошмары просто начинают существовать. Если, конечно, читатели в них поверят.

Перед вами тринадцать историй. В какую вы не испугаетесь поверить? А в какую поверите именно потому, что испугались? Кто вам ближе и страшнее, неведомые твари, прорывающие мутную пленку между явью и небывальщиной, или вполне реальные люди, внутри которых что-то то ли завелось, то ли необратимо сломалось? Чтобы разобраться, надо, что называется, всех посмотреть. Посмотрим, главное, чтобы и твари не начали к нам присматриваться.

(и да, прежде, чем начать, скажу, что я чертовски рада снова быть здесь)

«Бёррга»

Вот эти милейшие существа точно не против к вам присмотреться, принюхаться… а потом как прыгнут! И пойдут клочки по закоулочкам. Но рассказ интересен не описанием внешнего вида и повадок очередной кровожадной криптиды (тем более толком об этом и не расскажут), а игрой с вечной истиной о том, что «вначале было слово». И виноват ли писатель в том, что придуманное им слово обросло косматой шерстью и отправилось задорно лопать людей? Ну, персонажи его романа, также воплотившиеся в реальности, по-видимому, уверены, что виноват. Тема вышедшей из-под контроля выдумки, конечно, не новая, но всегда радует. А вот огорчает, как уже говорилось, что тема бёррга не раскрыта. Что за тварь, отчего появилась, где живет, почему у них матриархат и есть ли вообще самцы — додумывайте сами. А, ну да, в цивилизованном мире для бёррга создают заповедники, а в России эти твари — дикие и неконтролируемые, тут можно похихикать в кулачок.

А еще немного тревожно за медведей, которых, судя по всему, бёррга в этом мире полностью заменили.

«Водолазы»

Густая лавкрафтовщина и местами булгаковщина так и сочатся из каждого абзаца. А мы что, а мы как раз не против. Кстати, этот рассказ интересно выстраивается в параллель с «Бёррга», потому как тоже является страшной сказкой из жизни писателей. А чтобы было еще страшнее, жить и творить этим писателям придется во времена СССР с его идеологической нагрузкой на все, в том числе на литературу, и неиллюзорной вероятностью огрести от цензоров за «неправильный» текст. Само по себе жуть, а тут еще и чертовщина поперла… Все это перемежается размышлениями о том, что автор без книги не существует, а вот книга, если захочет воплотиться, всегда автора найдет. Ну красотища же.

А еще «Водолазы» чем-то неуловимо напоминают рассказ Дмитрия Костюкевича «Морские пейзажи». Кстати, это сейчас была оценка.

«Грязь»

Первое предложение практически пинком отсылает к «Парфюмеру» Зюскинда, но потом то, что казалось аллюзией оборачивается иллюзией. Хотя и маньяк, и девушка, у которой есть то, что очень хочется отнять, — в наличии. Однако маньяк довольно пресный и, не сопри он так удачно у демона Марбаса чемоданчик со всевозможными болезнями, говорить было бы и вовсе не о чем. Да и с чемоданчиком, как в той бородатой шутке, он «какой-то маньяк не сексуальный». Многочисленные сцены изнасилований изрядно утомляют. Хотя ту, что показали в антураже гнойного гидраденита я, пожалуй, буду перечитывать, если захочется сбросить пару килограммов, — она достаточно отвратительная, чтобы отбить аппетит надолго.

«Длинношеее»

Или все-таки «Длинношее»? Несколько раз перечитала название с потерявшейся буквой «е» и в полной мере испытала на себе все прелести синдрома поисков глубинного смысла. В итоге успокоилась на том, что все убывшее из названия читателю с избытком возмееееестили в тееееекстееее. Но, шутки шутками, а засунуть кровожадного жирафа в канализацию — это мощно… Пеннивайз, душечка, подвинься, дай зверюшке место!

Атмосферная, тревожная, хотя местами как будто то ли недописанная, то ли слишком тщательно отредактированная (когда «под нож» идут целые абзацы) история. Но хорошая, даже несмотря на слишком явную аллюзию на «Оно» и тотальную недосказанность. Тема осколка в голове несчастного инвалида Никитки, например, не раскрыта. Додумать, конечно, можно, но не за тем же мы читаем, чтобы самостоятельно строить луна-парки в своих головах.

«Катька»

Всеобщее помешательство на бандитской романтике 90-х мне, выражаясь мягко, глубоко непонятно. Но мода есть мода, кто-то и такое носит, простите, читает и смотрит. В принципе, к временному промежутку в этом рассказе можно и не придираться, ведь остальное-то обещает быть весьма бодрым — материнское проклятие, одержимая 10-летняя девочка, страдающий старший брат, который хотя и душегуб, но все же делает ради благого дела, ради семьи… Обещать — не значит жениться, как вы понимаете. Все будет очень предсказуемо, скучно и совсем не страшно. Финал, который, видимо, должен был удивить, вызывает только одну реакцию: «Ну, к этому все и шло».

«Мерзость»

Рассказ со странным эффектом: читать было увлекательно, однако уже через пару часов после прочтения сюжет начисто выветрился из головы. Записи в блокноте помогли восстановить только общую канву. Пришлось перечитывать. И, несмотря на то, что между первым и вторым прочтением не прошло и суток, этот хороший, атмосферный и тревожащий текст читался, как новый. А потом снова почти начисто забылся. Вызывайте санитаров, у нас тут, кажется, критик тронулся. Скоро начнет слышать, как призрак мертвой соседки пожирает борщ в холодильнике (кстати, надо сварить, а то все призраки скоро от голода развоплотятся). Экстрасенсов не зовем, они, если верить рассказу «Мерзость», сами нуждаются в помощи. А текст, повторюсь, очень неплохой.

«Моя Калерия»

На каждый бракованный винтик найдется своя гайка с левой резьбой. Парень-аутист с явным ОКР и целой кучей маний цепляет на сайте знакомств не менее странную девицу, которая начинает лить ему в уши антинаучную чушь. А тот и рад — девица некрасивая, а значит, хорошая. Все красивые — подлецы, это ему богатый жизненный опыт подсказывает. В общем, сначала наблюдаем за тем, как взаимодействуют два человека с РАС и даже немножко умиляемся. Потом начинаем сдержанно зевать и отвлекаться, но еще до того, как успеем всерьез заскучать, история закрутится причудливым узлом и станет по-настоящему интересной. Жаль, что от этого момента до финала — совсем немного. Уж простите, не буду пересчитывать, сколько именно абзацев, а то вдруг цифра на тройку заканчивается.

«Навсегда»

Люблю истории из серии «здравствуй, мой город, знакомый до слез». И квесты люблю, и семейные проклятия-предания-легенды, и истории про испытания на пути к исполнению трех заветных желаний… В рассказе «Навсегда» все это есть, и, не будь в списке некоторых других текстов, где и атмосфера погуще, и жуть позабористее, и темпоритм более выверенный, сходу дала бы место в тройке.

Хорошо выстроенный, грамотно закольцованный текст, без лишних деталей и брошенных героев. Правда все происходит слишком быстро, и всерьез проникнуться сочувствием хоть к кому-нибудь просто не успеваешь. Хотя нет, Снежка жалко.

«Ненаход»

Сказочка о том, как сильная и независимая женщина кошмарит и проштрафившихся закладчиков, и гопоту, которая тырит дурь из нычек. А понадобится, так и неведомую мистическую жуть, которая живет под мостом, нагнет. Такая вот Мэри Сью с тяжелым прошлым и еще более тяжелой рукой.

В целом, за проблемами закладчиков в средней полосе наблюдать забавно. Подсевший на «синтетику» тролль — забавно втройне. Но история снова кажется недописанной, словно до встречи с троллем автору было с героями интересно, а потом уже не очень.

«Оранжевая мама»

Оранжевое небо, оранжевое солнце…

Какая добрая и милая жуть. Мальчик, помешавшийся на оранжевом цвете и числе 42 после самоубийства матери, получает сверхспособности и пользуется ими то во благо, то во вред окружающим. А главное, у него есть цель — вернуться в прошлое и кое-что исправить, просто откормив маму на 5 кг. Логично, ясно и понятно. Минус один, но очень жирный — явная аллюзия на рассказ «Красная паутина» Дмитрия Лопухова. И нет, я не имею в виду, что рассказ Лопухова чем-то не хорош, просто не ясно, зачем его так явно цитировать?

«Радуга-дуга»

Начали во здравие, кончили… и на том спасибо.

Начало действительно интригует: то ли и впрямь фантазия матери оживила умершую дочь и сделала ее ну просто сказочной умницей и красавицей, то ли мать просто была сумасшедшей, а дочка поверила в ее бредни — ну интересно же разобраться! Вот только ни внятного разбора, ни точного ответа читателю не дадут. Все скатится в описание экзистенциального кризиса великовозрастной девочки-снежинки, которая, оставшись без маменьки, вдруг осознала, что ей страшно и жить, и умирать. Скажите пожалуйста, какие откровения! А сейчас эта ромашечка чуть-чуть в себя придет и перед ней разверзнется истинный ад взрослой жизни с ипотекой, квитанциями за электричество и ценами на яйца…

Нельзя не признать, что написано красиво, но история до обидного пустая, не слишком логичная и с совершенно ненужной сценой в могиле. Она должна была напугать или хотя бы вызвать отвращение, но вызвать удалось только недоумение. Некрофилия ради некрофилии? Ну ладно, развлекайтесь, только потом, пожалуйста, закопайте психотерапевта Франца Леопольдовича.

«Ты, бабка, что ли, трупы ела?»

Включайте Take on me группы А-ha и не относитесь к тексту слишком серьезно. Просто представьте, что перепутали таблеточки и смотрите увлекательные мультики, которые выдает прохимиченный мозг.

Чистой воды хулиганство, стеб над кризисом семейной жизни и популярными советами привнести в отношения что-то новенькое вместо того, чтобы разводиться. А можно еще к психотерапевту сходить… Хотя лучше не надо, мы же помним, что в предыдущем рассказе это не очень хорошо закончилось.

Герои отправляются на секс-вечеринку в клуб «Баночка», где вместо эротического квеста ввязываются в лютый треш… Вот за что тексту отдельный поклон (прямо кокошником в пол), так это за то, что в «Баночке» играют в «бутылочку», наркоши варят реального крокодила, а шеф главного героя постоянно орет «Хрусталев, машину!». И за кино про варвара, конечно.

Все бы ничего, но назвать этот рассказ хоррором язык не поворачивается.

«Энколпион»

Шел я лесом, видел чудо, чудо видело меня… Все, больше не шутим. История захватывает и даже умудряется нагнать жути. Хороши кошмары Тихона, в которых он лишается языка, завораживают и интригуют зловещий Кукольник и его деревянные истуканы. А еще все очень ровно, логично и выверено. После прочтения не хочется взять автора за пуговку и попросить прояснить, откуда что взялось и зачем все это было. И додумывать тоже не нужно, как же это приятно.