Для постоянных читателей DARKER’а Алекс Лоренц едва ли нуждается в представлении, ведь его труд на посту редактора музыкального раздела и авторский цикл статей «Страшная Брянщина» не могли пройти незамеченными. Однако тот факт, что Алекс написал и издал целый ряд хоррор-произведений, до сих пор мало освещался на наших страницах. Спешим исправить это упущение, тем более что совсем недавно вышла его повесть «Щань», ставшая «пилотной» в новом проекте Fantomas Novellas.

Давай начнем с первых шагов твоей творческой деятельности. Из биографической справки известно, что ты пишешь хоррор с 2011 года. Признайся, ты сразу встал на темную сторону или этому предшествовал какой-нибудь постыдный ранний период?

Постыдный период, конечно, был. Я с детства зачитывался классикой приключений и научной фантастики, прочел уйму книг Жюля Верна, Фенимора Купера, Артура Конан Дойля и других столпов жанра. В свои тринадцать, в 2001 году, я решил, что пора и самому что-нибудь похожее написать. Взял тетрадку, ручку. Лет пять расходовал вот так бумагу и чернила — придумывать глуповатые фантастические истории было увлекательнее, чем делать школьную домашку. Году эдак в 2006-м, уже когда я учился в университете, водичка в фонтанчике иссякла, появились другие увлечения. На пять лет художественная литература забылась. В память о темных временах у меня в шкафу целая полка исписанных толстых тетрадок. Я их никому не показываю А потом, осенью 2011-го (к тому времени я отмотал свой первый год на ниве народного просвещения), почему-то ужас как захотелось писать ужасы. Как так — до сих пор не знаю. Вероятно, педагогическая деятельность сказалась

Но и там был свой постыдный период. По-настоящему основательно редактировать свои тексты я научился всего-то года четыре назад. На этот счет скажу, что редактура — занятие порой изнурительное и изматывающее, особенно когда работаешь над художественным текстом. И занимает оно в разы больше времени, чем написание. С публицистикой намного проще.

В числе истоков своего творчества ты, помимо прочего, называешь таких нехарактерных для хоррор-писателя кумиров, как К. Г. Паустовский и М. М. Пришвин. Ни Кинга, ни Баркера! Как так получилось? Были ли все-таки классики хоррор-жанра, которые на тебя повлияли?

Безусловно. Когда-то зачитывался Лавкрафтом, Кларком Эштоном Смитом. Много раз перечитывал сборник страшных рассказов «Темный карнавал» Рэя Брэдбери. К Кингу отношение противоречивое: одни произведения вызвали восторг, от других затошнило. Баркер и вовсе не прижился. Ни в коем случае не намерен нагло утверждать, будто они плохие авторы, — просто не совсем то, что я люблю.

Из классиков ужасов, пожалуй, самое сильное влияние оказал Алексей Константинович Толстой с его повестями «Упырь», «Семья вурдалака» и балладами. Он ведь тоже указан в ряду тех, кто повлиял на меня сильнее других. Почти все мое творчество так или иначе перекликается с наследием графа.

А Пришвин и Паустовский… Меня завораживает природа, а они ее так мастерски рисуют словом, что кажется, будто видишь своими глазами, ощущаешь, а не просто читаешь. Из повестей Паустовского о лесе я даже выписал себе в блокнот несколько страниц словосочетаний. Пришвин, Паустовский, Бианки и другие из их направления и времени — удивительные рассказчики, и они мне близки по духу, по настроению. Понимаю, это может вызвать недоумение. Где ужасы, а где Бианки. Но… природа таит в себе далеко не только прекрасное. Где прекрасное — там и таинственное, а порой пугающее. Это как монета — у нее неизбежно две стороны. Прочтите небольшую повесть Паустовского «Мещёрская сторона» — есть там весьма жуткие эпизоды, связанные исключительно с природой нашей средней полосы.

Хотя ты давно известен читателям DARKER’а как редактор и журналист, о твоей писательской ипостаси многие могут быть не в курсе. Какие характерные авторские фишки в твоих произведениях можно обнаружить?

Многие сюжеты связаны с брянской глубинкой. Я интересуюсь историей края, путешествую по местным медвежьим уголкам, попадаю там порой в опасные передряги. В произведениях много отсылок к брянскому страшному фольклору — городским легендам, сельским быличкам, народным песням.

Что еще… Люблю копаться в поврежденной человеческой психике — из-за этого у меня часто запутанные концовки, которые вряд ли можно назвать «развязкой». Наоборот — они не развязывают, а только закручивают, предлагают читателю самому стать своего рода соавтором и дофантазировать, что там к чему. Таковы романы «Техотдел» и «Старик», например. Я и сам не могу для себя решить, где в них проходит грань между здравым смыслом и сумасшествием.

Так же и с многими рассказами. Опубликованное в «Фантомасе» «Расстройство» эксплуатирует тему ИБР — индуцированного бредового расстройства, когда человеку мерещится какая-нибудь сверхъестественная дрянь и он постепенно через повторение и убеждение «заражает» этим ближнего. В повести «Щань» мотив безумия тоже прослеживается, хотя здесь он не главный.

Ну и еще одна особенность — нелинейность повествования. Ломать ход событий об колено, переставлять разные временны́е отрезки, на полуслове швырять читателя из кипящего котла в ледяную прорубь. Эксперименты с пространством-временем, пусть лишь мысленные, захватывают.

Прежде чем перейти к твоей новой повести «Щань», давай обратимся к твоим предыдущим работам. Трилогия «Хоррор русского захолустья» по формату — вполне себе сериал-антология. Расскажи, сразу ли эти романы задумывались как трилогия?

Нет, задумывались не сразу и не как трилогия. Просто как-то так получилось, что они оказались сюжетно взаимосвязаны. Однако читать вполне можно и по отдельности — каждый роман самодостаточен. Они даже не очень-то между собой похожи. Первый, «Соня», написанный в 2017 и опубликованный в 2020 году, — это детективный триллер, стилизованный под подростковую прозу… но лишь стилизованный — не подростковая это проза совсем. «Техотдел», написанный и опубликованный тогда же, гораздо тяжелее, мрачнее, с изломанным повествованием и весомой сюрреалистической составляющей. Ну а создававшийся три года (2018–2021, очень долго, абсолютный рекорд для меня) «Старик»… даже мне самому сложновато дать ему лаконичную характеристику. Рассказчик и главный герой, престарелый учитель английского языка Анатолий Васильевич Церковный, кажется мне не вымышленным персонажем, а реальным человеком. Странное чувство…

Ну и стоит сказать, что «захолустье» тут, как и «хоррор», весьма условное. Во всех трех романах действие разворачивается не на селе, а в Брянске. Город у нас тихий, провинциальный — в самом хорошем смысле этого слова. Потому я так и назвал трилогию. Сло́ва «хоррор» я стараюсь избегать, предпочитаю «ужасы». Но для городской среды, даже провинциальной, «хоррор» часто подходит больше, чем «ужасы», особенно когда почти нет отсылок к фольклору. Часто, но не всегда. «Хоррор нашего городка» звучало бы так себе

Почему решил ограничиться лишь тремя романами? Ведь такую благодатную тему можно продолжать!

А я ничего не решал — они так решили Когда начинаешь писать произведение, его пишешь ты. А когда дойдешь до определенной незримой черты — оно само пишет себя, используя твой мозг, твои глаза, твои руки. Столько всего сплетается в один клубок, что появляется внутренняя логика, над которой писатель уже не властен. Так и здесь. «Соня», «Техотдел» и «Старик» сами собой сплелись в трилогию (хотя, повторюсь, не перестали быть самодостаточными) и выработали общую логику, которая потребовала поставить точку. Роман «Старик» может только завершить этот цикл, никак не начать или вклиниться посередине. А после его концовки можно поставить только финальную точку. Без продолжения. Больше никак.

Итак, «Щань». Получается, она объединяет центральные для твоего творчества темы — брянскую глубинку и 90-е. Это был твой сознательный ход или такой кроссовер просто не мог не случиться?

Тут какой-то, наверное, промежуточный вариант История повести необычна. До этого издательство «Фантомас» выпускало в основном журнал — очень красивый, иллюстрированный, с крепкими историями. Иногда — комиксы. Несколько номеров подряд я помогал с вычиткой Андрею Ибраеву, который все это безобразие затеял. Посылал время от времени на рассмотрение и свои рассказы, некоторые проходили отбор. И вот как-то раз Андрей предупредил, что скоро будет много вычитки, потому что он запускает серию Fantomas Novellas — небольшие повести отдельными книгами. Андрей уже собирал тексты от разных авторов, оценивал. И я подумал: а почему бы не попытаться влиться в проект? Повестей я до того не писал, это была новая для меня форма. И нужно было выдать нечто действительно необычное и захватывающее, ломающее привычные рамки. А это непросто — половину рассказов, что я прислал в «Фантомас», Андрей завернул. На свой страх и риск я смешал в пробирке брянский деревенский фольклор, скитания, ужас и девяностые. Очень люблю то десятилетие: там прошло все мое сознательное детство, самые яркие воспоминания и впечатления — оттуда… В общем, я писал повесть специально для проекта Fantomas Novellas. Уж не знаю, удалось ли сломать привычные рамки — наверняка на этот счет мнения читателей разделятся. Как бы то ни было, «Щань» прошла придирчивый отбор и угодила в самый первый выпуск. Ждать вердикта несколько месяцев было тревожно

На протяжении всей повести встречаются короткие истории, стилизованные под былички и бывальщины. Как тебе дались эта диалектная лексика и характерный местный говор? Насколько глубоко пришлось погрузиться в народное творчество, чтобы достичь достоверности?

В брянское народное творчество я уже давно погрузился. Лучше всего другого запомнился сборник Владимира Дмитриевича Глебова «Былички и бывальщины. Суеверные рассказы Брянского края». Чтиво — не оторваться. Что до лексики и произношения — моя прабабушка так разговаривала, а с ней прошло все мое детство. Так что сильно потеть над овладением диалектами не пришлось. Прабабушка, правда, родом из Калужской области, но в северо-восточной части Брянщины деревенские старожилы говорят примерно так же, с редкими отличиями. Местность-то по сути одна.

Визуально настрой страшных быличек великолепно передал художник Александр Зеленков, который иллюстрировал повесть. Смотришь — и кожей ощущаешь упадок глубинки в смутное время.

Иллюстрация Александра Зеленкова к повести «Щань»

Ты немало потрудился на ниве брянского хоррора, но ведь есть и другие регионы, где местный колорит отчаянно просится на страницы хоррор-произведений. Мог бы ты дать советы авторам, которые также интересуются фольклором своего края и подумывают использовать его в своих работах?

В любом регионе издаются свои фольклорные сборники. Следите за новинками, покупайте, читайте. Путешествуйте — на электричках и пригородных автобусах, это относительно недорого, а управиться с поездкой можно за один выходной, ночевать в лесу не обязательно Наслаждайтесь видами, фотографируйте. Разговаривайте с местными — побеседовать они завсегда рады. Вся наша провинция — настоящая сокровищница для писателя. Да, и никаких колхозных реднеков-маньяков с перекошенными рожами и ружьями наперевес я за все время не встретил ни разу

Если до некоторых пор кто-то мог не знать, что Брянщина таит в себе немало страстей, то ты этот пробел уверенно заполнил. Расскажи, как вообще зародилась идея цикла «Страшная Брянщина»?

В 2019 году мы с женой Юлей увлеклись пешими путешествиями в местные укромные уголки. И осенью того же года по неопытности заблудились. Сейчас, конечно, смешно вспоминать, но в ту ночь было не до смеха. Это случилось по дороге от места, где был когда-то выгоничский наплавной мост через реку Десну, в деревеньку Усовье. Когда мост смыло во время половодья, дорогой той пользоваться перестали — и она быстро заболотилась, заросла дурниной.

В 2019-м по ней еще можно было пройти, но резко стемнело, да еще и навигатор забарахлил. Мы свернули куда-то не туда и потерялись среди болот, озер и диких рощ. Впрочем, не зря говорят, что дуракам везет. Был конец октября, но погода стояла сухая и теплая; при этом уже не было ни змей, ни клещей, ни комаров. Птицы улетели на юг. Тишина мертвая. Лишь временами кто-то пугающе громко шлепал по воде — не то щуки, не то бобры, а может, и еще кто. Очень близко. Вот от этого делалось сильно не по себе. Повезло, что разрядился только один телефон, а не оба. Удалось дозвониться в местную службу спасения, а они направили к нам ребят из «ЛизаАлерт» — не устану говорить им спасибо. Все кончилось хорошо, хотя страху мы натерпелись знатно…

О тех местах ходят зловещие легенды — например, о ведьмах в умирающей деревне Залядке, что затеряна среди лесов. О тамошней нечисти даже в газетах местных писали, один мой друг кое-что накопал в старых номерах. Я себя считаю человеком рациональным и во всякую мистику не верю. Но когда оказываешься в подобной передряге, прочитанные ранее байки подкидывают дровишек.

Такие приключения, конечно, опасны для жизни. Это только читать о них весело и увлекательно. Но мы были бы не мы, если б нас это остановило. Наоборот — подстегнуло. Сейчас путешествуем более широким составом, научились пользоваться навигатором, картами и портативным зарядным устройством. Поездок стало больше, они лучше продуманы и подготовлены. Много фотографируем, снимаем на видео, порой удается накопать кое-что из истории крошечных селений, куда заглядываем. Материала и впечатлений много. Надо все это документировать, упорядочивать, делиться с широкой публикой. Вот и родилась «Страшная Брянщина».

Помимо упомянутого цикла статей ты ведешь также YouTube-канал и VK-сообщество «Брянское захолустье» с репортажами из разных местечек своего родного края. Поведай тем, кто на них еще не подписан, почему Брянщину так интересно исследовать и чем она может расположить к себе простого обывателя?

Всегда теряюсь, когда мне задают этот вопрос А вот просто попробуйте! Не обязательно это должна быть Брянщина. Смоленская, Калужская, Тульская, Владимирская — любая область средней полосы подойдет. Найдите на карте какую-нибудь глухую-глухую деревню, выясните, что есть поблизости. Маленькое кладбище, старая церковь, руины винокуренного заводика XIX века, разобранная железнодорожная ветка. В интернете и книгах все найдется — надо только не лениться искать. Можно и в областной архив наведаться. Скачайте себе на смартфон интерактивные карты — современные и старые («Яндекс», «Топокарты России», «ГГЦ 250 м», Vetus Maps). Отправляйтесь первым утренним рейсом. Вдохните с утра пораньше напоенный росой и рассветом воздух лесов и лугов. Почувствуйте под ногами дорогу, что может привести совсем не туда, куда указывает карта. Постойте немного в тиши дремлющего погоста, все тропинки к которому заглохли косматой травой. Проследите взглядом за удирающей косулей, за парящим в вышине ястребом. И тогда сами все поймете.

Почти три года ты заведовал музыкальным разделом в DARKER’е и совсем недавно решил покинуть этот пост. Как в целом оцениваешь этот опыт?

Хорошего и полезного было много. Я люблю редактировать чужие тексты не меньше, чем свои, даже зарабатываю этим на жизнь (от учительства давно отодвинулся подальше, свят-свят). А когда редактируешь разноплановые материалы для разных изданий — сам становишься внимательнее и опытнее. Благодаря музразделу мне довелось взять немало интервью у музыкантов, в том числе зарубежных. В жизни не подумал бы, что удастся побеседовать с людьми, которые выступали на одной сцене с Кеном Хенсли и Scorpions.

Удалось ли за это время расширить свой музыкальный кругозор?

Кругозор, конечно, расширился. Мой музыкальный вкус отвратительно узок и консервативен, но кое-что я для себя все же почерпнул. Благодаря, например, Дмитрию Фомину, который с древнейших времен пишет в DARKER об очень разной «темной» музыке, мне открылся русский деревенский дарк-эмбиент — беспросветно жуткие полотна, сотканные из угрюмых и пугающих звуков. Думаю, понятно, почему они стали мне близки.

Теперь, когда редакторской работы поубавится, чего ждать в будущем от тебя как писателя?

Формат повести оказался для меня весьма удобным. В отличие от рассказа, здесь больше пространства, чтобы развернуться. И вместе с тем повесть неизбежно выходит динамичнее романа, потому что объем поменьше. Пока готовилась публикация «Щани», я написал и полностью вычитал новую повесть — подробностей пока раскрывать не буду. Потихоньку начинаю следующую, третью. Впереди четвертая и пятая — а там посмотрим. Еще не факт, что удастся пристроить их именно в «Фантомас».

Романы пока точно не в планах, но кто знает… Рассказы тоже были «точно не в планах», но на днях нежданно-негаданно родился один. Буквально за пару-тройку дней я его написал и полностью вычитал. Вот думаю, что с ним делать, — он получился очень жестким, прямолинейным да еще и с матом. Может быть, отправлю на какой-нибудь библиотечный конкурс

Ну а в ближайшие пару недель точно скучать не придется. Нужно подписать для читателей экземпляры «Щани», провести презентацию в Брянске, снабдить местные библиотеки, магазины, кофейни. Без дела не засиживаемся

Купить повесть «Щань»