11 июня этого года исполнилось ровно 80 лет со дня смерти Роберта И. Говарда, автора Конана-варвара, пуританина Соломона Кейна, короля Кулла и других известных героев. Именно с его именем принято связывать становление такого жанра литературы фэнтези, как «меч и магия». DARKER не прошёл мимо этой даты. Обзор произведений «меча и магии» подготовил давний поклонник жанра Дмитрий Квашнин, с особым вниманием отнесясь к элементам хоррора.

Сильно утрируя, можно говорить о начале «меча и магии» со времени публикации рассказа Роберта И. Говарда «Королевство теней», которая состоялась в августе 1929 года на страницах журнала «Weird Tales». Но ведь чистовик самого произведения был готов уже в 1927 году. Это что касается полностью выдуманного мира. А если вспомнить приключения в нашей «реальной» истории, то рассказ «Затерянная раса», антураж которого вполне фэнтезийный, относится к 1924 году (опубликован в 1927).

Ряд исследователей вспоминает лорда Дансени: его истории «Неприступная для всех, кроме Сакнота, крепость» и «Меч Веллерана» опубликованы вообще в далёком 1908 году. Заметим, однако, что эти тексты Дансени — всё-таки немного не то, что принято подразумеваеть под термином «меч и магия».

Со времён Говарда жанр, конечно же, претерпел изменения и пережил несколько периодов расцвета и упадка. Условно весь массив текстов можно разделить натрое и поименовать каждый период расцвета «веком», присовокупив к нему определённый металл. Вполне традиционно.

Конан.

Золотой век (1930‒1940-е годы)

Это, безусловно, время Роберта И. Говарда по большей части. И это — не вся, конечно, но немалая и значительная часть его библиографии.

Техасец, родоначальник и основоположник, сразу закладывает основные отличительные характеристики жанра в своих произведениях. Это и масштаб описываемых событий (герой в основном решает собственные проблемы, а не судьбы мира), и динамика развития событий (высокая), и, собственно, главный персонаж как таковой (варвары, наёмники, авантюристы, воры, просто искатели приключений)... Зачастую действие развивается на «границе» — герой являет собой этакого первопроходца, пускаясь в путешествия по малоисследованным или вовсе неисследованным землям (и водам) на краю изведанного мира. Кроме того, в жанре превалируют произведения малой и средней формы, что связано как с началом истории «меча и магии» (первые авторы публиковали свои произведения в палп-журналах, где предпочтение отдавалось рассказам прежде всего), так и с сюжетами, которые можно (и зачастую лучше всего) раскрывать в малой и средней форме.

И ещё одна отличительная особенность текстов самого Говарда и некоторых его последователей — это элементы ужаса. «Техасский мечтатель» самым естественным образом посылал своих персонажей сражаться с ужасными чудовищами и коварными колдунами, открывать опасные тайны древних цивилизаций... Это тоже отголоски «фронтира»: всё, что ново и неизвестно, может быть опасно.

Кулл.

Вся Говардова «могучая четвёрка» в составе Конана, Кулла, Соломона Кейна и Брана Мак Морна может быть отнесена к жанру «меча и магии». Правда, если смотреть очень строго, то пуританин и пикт выбывают из списка, потому что действуют не в выдуманном мире, а на Земле. Но разве африканские приключения Кейна и, скажем, «Короли ночи» и «Черви земли» о Бране действительно так далеки от «Башни Слона» или «Королевства теней»? Нет, конечно.

Дыхание готики, древней страшной легенды всегда сопровождает этих знаменитых героев. Поэтому, какой бы рассказ вы ни выбрали, можно с большой долей уверенности утверждать: ужасы там будут. К Соломону Кейну это относится в первую очередь — все его европейские приключения суть готические страшилки, только с отважным воином в главной роли. Да и африканские его похождения почти такие же, правда, они представляются большей экзотикой. Впрочем, о Соломоне Кейне в DARKER уже был большой отдельный разговор.

Конан, Кулл и Бран — не настолько «готические», но столкновений с Ужасом и на их долю выпало немало. Киммериец на своём веку повидал немало отголосков старых времён и осколков древних цивилизаций (в таких произведениях как «Башня Слона», «Королева Чёрного побережья», «Ползущая тень», «Железный демон» и других), сразился со многими чёрными колдунами («Феникс на мече», «Алая цитадель», «Люди Чёрного Круга», «Час дракона» и другие), да и вообще — развлекался как умел. Главные «страшные» тексты о короле Валузии и вожде пиктов — это «Королевство теней» и «Черви земли» соответственно. Но и другие произведения о них также заслуживают внимания.

Кроме «могучей четвёрки», на счету Говарда ещё несколько занимательных героев. Это, во-первых, Джеймс Эллисон, калека-американец XX века, помнящий все свои прошлые жизни. Такие рассказы, как «Долина червя» и «Сад страха», вполне укладываются в формулу традиционной героики Мастера: берём могучего варвара и сталкиваем его с древним злом. Исход понятен, но как герой придёт к финалу — это узнать небезынтересно.

Иллюстрация к рассказу «Чёрный человек».

Турлоф О'Брайен, ирландец-кельт XI века, тоже сталкивался со сверхъестественным. Это можно узнать из рассказов «Чёрный человек» (настоящее раннее варварское средневековье, без прикрас, но с налётом мистики) и «Боги Бал-Сагота» (остров вдалеке ото всех цивилизованных земель, где правят древние боги). Кормак Мак Арт — почти двойник Турлофа, правда, жил он на шесть веков раньше и с мистикой сталкивался всего в одном приключении — «Мерзкое святилище» (Говард написал два черновика рассказа, которые на русском не публиковались; у нас известна версия, где соавтором техасца выступил Ричард Тирни).

Особняком стоит «Дом Арабу» (в русском некачественном переводе — Эрейбу), чуть ли не единственный пример «тёмного фэнтези» от Говарда. Мифологические мотивы Месопотамии переплетаются в этом произведении с варварской романтикой-героикой, традиционной для техасца. Коктейль вышел что надо: мрачная легенда с проклятием и демонами подземного мира.

Ещё при жизни Роберта И. Говарда другие писатели начали создавать свои произведения в сходной манере. Некоторые тексты Кларка Эштона Смита с большим на то основанием можно причислить к жанру «меча и магии». Например, такие произведения как «Рассказ Сатампры Зейроса» и «Колосс из Илурни» исследователи записывают в жанр. Но, пожалуй, самым ярким примером мог бы послужить «Чёрный аббат Патуума» — эта история ближе всего к эстетике Говарда.

Кэтрин Мур создала цикл рассказов о Джирел из Джойри — мрачные истории о воительнице, которая волею судеб путешествует по странным и неприветливым иным измерениям. Произведения Мур могут сегодня показаться слишком наивными и архаичными, но своё почётное место в рядах классики жанра они уже заслужили. Писательница внесла в жанр сразу два новых компонента. Во-первых, её героиня — первая женщина «меча и магии». Кстати, доподлинно это неизвестно, но есть вероятность, что позднее Роберт И. Говард создал свою Агнес де Шатильон, ориентируясь именно на Джирел. А следом вообще пошла мода на воинственных красавиц в жанре. И во-вторых, в рассказах Мур впервые описания стали преобладать над действием. В этом обнаруживается сходство с творчеством Кларка Эштона Смита. Необычные антуражи и атмосфера — пожалуй, главное, что можно найти в этих историях.

Джирел из Джойри.

Кэтрин Мур в лице Джирел создала ещё один краеугольный камень жанра, чего нельзя сказать о героях её будущего мужа Генри Каттнера. В конце 1930-х он тоже сделал несколько попыток подражать Говарду, результатом чего стали два небольших цикла: об Элаке из Атлантиды и о принце Рэйноре. Это добротно сделанные, но проходные вещи, не заслуживающие особого внимания, куда их ни приткни: что в ряду других произведений самого Каттнера, что в ряду «меча и магии».

В 1937 году вышел рассказ Клиффорда Болла «Дуар Проклятый», малоизвестный, но, тем не менее, ставший культовым, можно сказать. Этот автор, по его собственному утверждению, был большим поклонником Говарда и Конана, и после смерти техасца решил взяться за перо сам. То ли король, то ли варвар Болла заинтересовывает непосредственно своей персоной, однако рассказ о нём — явно не выдающийся. Также в 1939 году Норвелл Пейдж опубликовал два романа о священнике и бывшем гладиаторе из Александрии Джоне по прозвищу Ураган. События цикла разворачиваются на Ближнем Востоке. Критики сравнивают романы Пейджа с Конаном Говарда и историко-приключенческими произведениями Гарольда Лэмба.

Фафхрд и Серый Мышелов.

В конце «золотого века» на сцену вышел писатель, в итоге ставший в жанре, пожалуй, третьей фигурой (после Говарда и Муркока) — Фриц Лейбер. Его друзья-воры Фафхрд и Серый Мышелов вполне сравнимы по влиянию с другими важнейшими героями «меча и магии». В конце 1930-х — начале 1940-х Лейбер только-только опубликовал свои первые рассказы о неразлучной парочке, и как раз эти вещи мрачны и атмосферны. В них, безусловно, многое от Говарда, но есть и что-то такое лавкрафтовское, нечётко прописанное, но ощутимое. Такие произведения, как «Драгоценности в лесу», «Дом вора» и весь миницикл о путешествии Фафхрда и Серого Мышелова на таинственный западный материк и обратно («Чёрный берег», «Воющая башня», «Затонувшая земля», «Семь чёрных жрецов»), наверняка произведут впечатление на любителей мрачного фэнтези. Позднее Лейбер, собирая Сагу о своих героях, тоже выдавал таинственные тёмные истории, но концентрация их заметно уменьшилась. Зато с годами увеличилась доля пародии и здорового (а местами и нездорового) бреда.

По большому счёту, на исходе 1940-х жанр оказался в забвении. Новых произведений практически не было, старые не переиздавались. Все вышеперечисленные, кроме Фрица Лейбера, кто пробовал писать героику, расстались со своими персонажами. И так продолжалось до начала 1950-х, когда в дело вступил Л. С. де Камп...

Элрик.

Серебряный век (1950‒1970-е годы)

Отсчитывать следующий этап в истории жанра можно с начала 1950-х годов. Во-первых, конечно, это было возрождение Конана. В 1950-м году был переиздан единственный роман о киммерийце, написанный Говардом, — «Час дракона». Отдельной книгой он вышел под названием «Конан-завоеватель» в нью-йоркском издательстве «Gnome Press». Это была первая ласточка, а позднее Л. С. де Камп будет сотрудничать с издательством, где в течение 1950-х годов выйдут ещё шесть книг о Конане.

Ещё позднее писателя будут за эту вот работу с Конаном ругать все кому не лень. И немудрено: он взял несколько неопубликованных вещей Говарда, не имевших абсолютно никакого касательства ни к киммерийцу, ни к Гиборийской эре, и переделал их под Конана. А затем внёс ещё много редакторских правок в тексты техасца, негативно на них сказавшихся. После всего этого де Камп ещё и сам стал сочинять рассказы о варваре, как сольно, так и в соавторстве. При этом первоначальный образ Конана изменился вплоть до «благородного варвара», каковым у Говарда киммериец, конечно, никогда не был. Но в те времена на все эти новшества закрывали глаза и просто радовались возвращению героя из забвения. С этого и начался так называемый первый «Говард-бум».

Корум.

К середине 1960-х годов варвары и прочие искатели приключений заполонили журналы фэнтези и фантастики. В этот период выделился флагман направления — британский писатель Майкл Муркок. Его первые рассказы и повести об Элрике из Мелнибонэ начали появляться в печати с 1961 года и сразу привлекли к себе внимание. Ещё бы, ведь слабосильный альбинос, жизнь которого зависела от лекарств, — это полная противоположность могучему киммерийцу! Собственно, изначально Элрик и задумывался как антипод Конана, но скоро он перерос эту роль.

Цикл о последнем императоре Мелнибонэ, если брать его как классическое шестикнижие, представляет собой этакое мрачное путешествие без цели и смысла, наполненное горечью и печалью (существуют и другие варианты чтения цикла, которые дают порой совершенно другое впечатление). Хотя ужасов как таковых у Муркока очень мало, но вот это общее настроение, единый мотив, проходящий сквозь шестикнижие, — действительно тёмен.

Кроме императора Мелнибонэ, британский писатель создал ещё нескольких персонажей и отправил их путешествовать по причудливым героико-фэнтезийным мирам. Это такие воплощения Вечного Воителя как Эрекозе (он же известен как Джон Дейкер и Урлик Скарсол), Корум, Дориан Хоукмун, семья фон Беков — отчасти, а ещё... Ох, много их, воплощений Воителя, и миров в Мультивселенной Муркока — тоже видимо-невидимо. Порой персонажи объединяются друг с другом (Трое-в-Одном, Четверо-в-Одном), чтобы противостоять той или иной напасти. Но вообще-то, далеко не все они знают о своём необычном статусе Вечного Воителя. Возможно, при создании концепции своего героя на все времена Муркок в какой-то степени вдохновлялся Джеймсом Эллисоном Роберта И. Говарда.

Обложка к роману Пола Андерсона «Сломанный меч».

Знаменитый британец — это, конечно, главное событие «серебряного века», но многие писатели, кроме него, обратили своё внимание на «меч и магию». Вспоминаются некоторые произведения Пола Андерсона (роман «Сломанный меч» часто встречается в списках лучших вещей жанра), тот же де Камп с «Пусадианскими историями» (самое известное произведение цикла — роман «Кольцо тритона»), цикл Роджера Желязны о Дилвише Проклятом... Но большинство произведений тех лет были сделаны гораздо проще и для гораздо менее взыскательной публики.

Пожалуй, наибольшую известность из «второго эшелона» получил Тонгор Лина Картера, о приключениях которого автор в 60-е годы написал шесть романов. Довольно непритязательные, по-детски наивные вещи, которые даже после того же Картера в рамках проекта «Конан» смотрятся беспомощно. Был Брэк-варвар из-под пера Джона Джейкса, всё время шедший к Золотому Курдистану, были Котар, Кирик и Ниалл Гарднера Фокса, а также Орон Дэвида Смита — чуть позже, были и менее известные персонажи... В общем-то, все они заслуживают внимания разве что исследователей жанра. То, что они заслуживают внимания других читателей, — весьма сомнительно.

Так прошли 60-е — в основном под звездой Муркока, с вкраплениями Лейбера (он всё ещё выдумывал новые приключения своим любимым Фафхрду и Мышелову), которые на мрачность и ужасы были бедны. Но следом пришли 70-е... В это время заявили о себе сразу два интереснейших автора, оставивших каждый свой неповторимый след в жанре.

Кейн.

Первый из них — Карл Эдвард Вагнер, в 1970-м году опубликовавший первый роман о бессмертном воине-колдуне Кейне. Автор создал замечательный цикл «тёмного фэнтези» с харизматичным героем-антигероем в главной роли, заслуживающий отдельной статьи. Мрачные, изобретательные, притягивающие своей инфернальной палитрой произведения о Кейне, безусловно, стали новой вехой «меча и магии». Всяческих ужасов здесь много: будь то магические ритуалы в «Глубинном течении», или занимательные публичные чтения в «Тёмной музе», или страшный исход осады крепости в «Мести Линортиса», или месть за любимого с продолжением в «Мизерикорд»... Кейн — бессмертный, и одно это уже очень интересно: по Вагнеру, он даже доживает до наших дней и продолжает свои деяния в современности. Очень интересный цикл, проходить мимо которого любителям «тёмного фэнтези» крайне не рекомендуется.

А второй автор, заявивший о себе в 70-е, — это Чарльз Сондерс с его рассказами о воине Имаро (а позднее — и воительнице Доссоай). Творчество этого чернокожего писателя, проживающего в Канаде, можно охарактеризовать одним словом: Африка. На ней у него завязано, кажется, всё. И он замечательно её чувствует и проводит легенды и верования своих предков в художественные тексты. О первом романе «Имаро» мы уже рассказывали. Первоначально публиковавшиеся в фэнзинах с середины 70-х годов, рассказы Сондерса тоже стали новым словом в жанре. Удивительно живой мир со всеми его обитателями буквально наваливается на читателя. Этот Чёрный континент вовсе не похож на Африку у Говарда в цикле о Соломоне Кейне и имеет мало общего с тем, как эту землю описывали белые. Сондерс действительно очень любит и хорошо знает предмет своего главного интереса. Имаро родился на стыке двух увлечений писателя: во-первых, Африка и всё, что с ней связано, и во-вторых, героика в духе Конана. Очень оригинальный цикл, к сожалению, неизвестный русскоязычному читателю.

Имаро.

Ещё один интересный цикл «меча и магии» явился в конце 1970-х, а точнее — в начале 1980-х годов. Первый рассказ «Жемчужины королевы-вампира» о приключениях Ниффта и его товарища Барнара Майкл Ши опубликовал в 1977, а уже в 1982 он, дополненный ещё тремя повестями, вышел отдельной книгой «Ниффт Проныра». Это снова «тёмное фэнтези» — в традиции Фрица Лейбера (герои), наследующее Кларку Эштону Смиту и другим мастерам описаний инфернальных миров. Поистине, такие адские бездны, какие изображает Майкл Ши, вы больше вряд ли где встретите.

К концу 1970-х звезда «меча и магии» стала понемногу закатываться. Ещё один всплеск случился после издания пяти томов антологии «Мечи против тьмы» под редакцией Эндрю Оффута. Составитель собрал ранее невостребованные и новые вещи разных писателей, в том числе Пола Андерсона, Мэнли Уэйда Уэллмана, Ричарда Тирни, Андрэ Нортон, Танит Ли и многих других. Для любителей «тёмного» наибольший интерес, пожалуй, представляют рассказы Рэмси Кэмпбелла о Райре, впервые опубликованные в этих книгах. Кэмпбелл — это Кэмпбелл, даже сочиняя героическое фэнтези, он пишет нечто мрачное и странное. В 1994 году вся героика, вышедшая из-под пера автора, была собрана под одной обложкой, и этот сборник также заслуживает отдельного обзора.

С приходом 80-х годов, а точнее, где-то с середины десятилетия начался период упадка. Тиражи книг уменьшились, количество наименований упало. Начался следующий этап в истории «меча и магии».

Друсс.

Бронзовый век (1980‒1990-е годы)

Дэвид Геммел. Вот имя, чуть ли не единственное, на котором держался целый жанр в эти непростые для него времена. Зато имя это по праву получило довольно-таки широкую известность.

Хотя Геммел, безусловно, наследовал и Говарду, и всем, кто был после него, явился всё-таки писателем нового формата. Начать хотя бы с того, что он писал романы. Исключительно романы. Даже если в его наследии остался рассказ-другой, то он либо вошёл позже в состав более крупного произведения, либо просто стал незаконченным романом. И эти сами-то по себе крупные произведения объединялись писателем в ещё более крупные циклы.

Самый большой из них — Дренайский, состоящий из одиннадцати романов и делящийся на несколько подциклов. Трилогия о Нездешнем, трилогия о Друссе, дилогия о Скилганноне (в которой также появляется вышеупомянутый Друсс) и три книги, не вошедшие в подциклы. Или вот цикл «Сипстрасси», тоже делящийся на две части («Камни Силы», повествующие о временах короля Артура, и «Йон Шэнноу» — трилогия о постапокалиптическом мире, вдохновлённая вестернами и Соломоном Кейном). Или тетралогия «Риганты» (события, в ней описываемые, имеют сходство с римской историей). Или последние книги, над которыми работал автор — цикл «Троя»...

Главное, что отличает Геммела от предшественников в «мече и магии», — это отсутствие «чистоты». Его героика перемешивается с эпикой, его персонажи подчас решают задачи спасения всего мира, а не только собственной шкуры. Такой отличительный признак стал свойственен не только творчеству этого английского писателя — к 1990-м годам повсеместно произошло размытие границ и смещение ориентиров. Из заметных произведений, которые так или иначе можно причислить к «мечу и магии», вспоминаются, например, работы Мэтью Стовера («Барра-пикт», в какой-то мере — и цикл о Кейне). В это время событием стали книги о Тёмном эльфе Роберта Сальваторе, но это был уже не мир, созданный самим автором, а сеттинг «Забытых королевств». Вообще, в конце 80-х — начале 90-х многие проекты заявили о себе, и героика продолжила развиваться в их русле («Сага о копье», «Warhammer Fantasy»).

Период упадка продолжался примерно до середины нулевых годов, когда начал набирать обороты второй «Говард-бум». И он уже имеет гораздо большее право так называться, нежели первый.

Нездешний.

Эпилог (железный век)

Отдельные говардоведы и учреждённые ими организации, призванные сохранить наследие «техасского мечтателя», подошли к делу возвращения читателю «чистого» Говарда очень ответственно. Примерно с 2006 года и по сию пору этот писатель заново переосмысливается и перечитывается. То, что сделал де Камп (сделал он на самом деле немало: и плохого, и хорошего), аккуратно анализируется с тем, чтобы снизить, а в перспективе — и вовсе уничтожить негативное влияние на образ техасца и его творчество. С 2003 года вышло уже немало книг, где тексты Мастера тщательно выверены и очищены от позднейших правок и напластований. Всё это возрождает интерес массового читателя как к основоположнику «меча и магии», так и к самому жанру. Энтузиасты издают сборники рассказов, вдохновлённых мастерами жанра, профессиональные писатели тоже не остаются в стороне.

На сегодняшний момент, пожалуй, и нет широко известных авторов, сочиняющих в духе «меча и магии», и, соответственно, героев, могущих встать в один ряд с Конаном и остальными. Разве что Дабир и Асим, персонажи Говарда Эндрю Джонса, расследующие преступления на арабском Востоке времён Абассидского халифата... Но говорить серьёзно об этих произведениях не получается: они довольно слабы как героика и как детективы (в DARKER была опубликована рецензия на сборник рассказов из цикла). Или вот Гарт Никс с его историями о приключениях сэра Герварда и его куклы-колдуна мистера Фитца. Но уже изданные на данный момент произведения цикла очень уж разношёрстны как по сюжетам, так и по качеству. Пожалуй, громче всех о себе заявил Джеймс Эндж с романами и рассказами о маге-делателе и по совместительству пьянице Морлоке Амброзии.

Но всё вышеперечисленное — это уже не совсем «меч и магия» в духе Говарда или вовсе какая-то героика иного пошиба. В процессе своего развития жанр слился с другими, сам растворился в них или растворил что-то иное в себе... Но разве это плохо? Стать базой для чего-то нового, причём такой основой, которая всё равно проглядывает сквозь все напластования — это ли печальный конец литературного жанра?..

А старая добрая героика всё равно останется, ведь и Говарда, и Лейбера, и Муркока, и Вагнера будут читать ещё долго-долго!..