Данвич, наряду с Кингспортом, Аркхемом и Иннсмутом, был одним из самых жутких городов во вселенной Говарда Лавкрафта. По крайней мере, на этой Земле.

Именно там, на севере Массачусетса, «среди куполообразных холмов и диких полей в долине за рекой Мискатоник», в 1928 году имели место кошмарные события, вошедшие в историю как «Ужас Данвича».

Сюжет рассказа, вдохновленный творчеством Артура Мэкена, строился вокруг странной семейки Уэйтли, обосновавшейся на самом отшибе захолустного городишки. Противостоял им профессор Эрмитейдж, собравший вокруг себя группу смельчаков.

Дедуля Уэйтли происходил из старинного рода колдунов и чернокнижников, многие столетия назад перебравшегося в Данвич из Салема. Его дочь Лавиния была непривлекательной и даже уродливой альбиноской, которой, к удивлению горожан, все же удалось завести ребенка — да какого! Похожий на козленочка мальчишка Уилбур рос не по дням, а по часам и к пятнадцати годам превратился во взрослого двухметрового мужика. После таинственного исчезновения матери и смерти старика Уэйтли он отправился в путешествие по библиотекам страны в поисках запрещенного «Некрономикона».

Тем временем из опустевшего (как поначалу казалось) дома Уэйтли раздавались адские звуки и разносилась страшная вонь. Не прибегая далее к спойлерам, отметим, что «Ужас Данвича» содержал в себе одно из самых подробных и ярких описаний чудовища из лавкрафтовского бестиария: «Больше, чем амбар… из извивающихся канатов… все оно похоже на огромное куриное яйцо...» и т.д.

Говарда Лавкрафта экранизировали мало и по большей части плохо. Данвичу в этом смысле повезло: первая киноадаптация рассказа появилась относительно рано, в 1970 году, и снял ее ученик Роджера Кормана Дэниэл Хэллер («Умри, монстр, умри!»). Сам Корман, к великому сожалению, редко обращался к наследию Лавкрафта как режиссер, предпочитая джентльмену из Провиденса проклятого поэта Эдгара По.

Данвичский ужас, 1969

Фильм открывает малоубедительная сцена колдовского ритуала, которая быстро заканчивается, уступая место неплохо анимированным титрам и глуповатой, но ложащейся на слух мелодии Леса Бакстера. К этому простенькому мотивчику лучше привыкнуть сразу, ибо он будет повторяться на разные лады снова и снова. По сути, это единственная музыка в фильме, если не считать редких фрикаутов с психоделическими запилами и плясками голышом, о которых позднее.

Итак, 60-е годы. Красавчик Дин Стокуэлл («Лангольеры», «Люди-тени»), чью надменную и слегка насмешливую физиономию украшают шикарные усы, прибывает в университет Мискатоника, чтобы раздобыть экземпляр «Некрономикона». Все верно, перед нами не кто иной, как Уилбур Уэйтли, молодой отпрыск зловещей семейки. Как и в рассказе, ему дают от ворот поворот, но здесь Уилбуру удается заполучить кое-что получше: хорошенькая сотрудница библиотеки Нэнси Вагнер соглашается подвезти невезучего чернокнижника до его особняка в Данвиче.

Возле дома машина внезапно ломается (не без помощи самого Уилбура), и девушка остается переночевать. Помимо нашего ловеласа, в особняке обитает одичавший старик Уэйтли, до смешного похожий на Юрия Норштейна. Лавиния же, как потом выясняется, «отдыхает» в психиатрической лечебнице.

Ночью Нэнси мучают кошмары, в которых ее преследуют полуголые люди, — тот редкий случай, когда мы можем отдохнуть от вездесущей бакстерской мелодии и послушать что-то более деструктивное. Несмотря на все эти странности, девушка попадает под чары новоиспеченного кавалера и остается в Данвиче еще на несколько дней, обеспечивая благодарным зрителям нечто вроде любовной линии. Вскоре в городок приезжают близкие Нэнси, обеспокоенные ее пропажей — подруга Элизабет Хамильтон и профессор Эрмитейдж. Именно этим двоим и предстоит пролить свет на происходящее, а затем вступить в финальную битву с силами зла. В конце на секунду покажут Йог-Сотота, пророчески напоминающего COVID-19.

Главный монстр тоже на месте, но почти все время он остается за кадром. Причин тому две: его невидимость по канону и катастрофический недостаток бюджета.

Изначально фильм должен был снимать Марио Бава, с Борисом Карлоффом и Кристофером Ли в главных ролях, но после провала его пародийной комедии «Доктор Голдфут и девушки-бомбы» от услуг итальянского мастера отказались.

В итоге получилось дико веселое хипповское кино в лучших традициях American International Pictures тех лет. Едкая цветовая палитра, переигрывающие актеры (за исключением суперсерьезного Стокуэлла, деловито совершающего магические обряды), оккультизм, обнаженка… «Ведьма любви» 2016 года — это оммаж именно таким фильмам. «Данвичский ужас» напрочь лишен фирменной лавкрафтовской атмосферы, зато насквозь пропитан атмосферой психоделических 60-х.

Город живых мертвецов, 1980

«Город живых мертвецов», или, в оригинале, «Зомби, повешенный на веревке колокола», — это один из самых известных фильмов крестного отца gore Лучио Фульчи. Картина во многом наследует его хиту 1979 года «Зомби 2»: даже их музыкальные темы, написанные композитором Фабио Фрицци, на удивление схожи.

Это первая часть неофициальной режиссерской трилогии «Врата ада», позднее продолженной «Седьмыми вратами ада» и «Домом на краю кладбища».

За исключением места действия, сюжет «Города живых мертвецов» не имеет ничего общего с «Ужасом Данвича». И все же лента попала в сегодняшний список, поскольку Фульчи прямо заявлял, что его цель — воссоздать атмосферу Лавкрафта.

Фильм повествует о священнике Уильяме, который вешается на кладбище, а затем возвращается в наш мир, чтобы открыть «врата ада». В городе творится неладное: тучи сгущаются, стены домов покрываются трещинами, а мертвые встают из могил (своими гниющими кровоточащими лицами они напоминают привычных зомби, но ведут себя при этом как призраки — к примеру, исчезают и появляются, когда захотят).

Впрочем, как и во всех лучших творениях Фульчи, история здесь служит скорее декорацией к тому пронзительно тоскливому и сюрреалистичному действу, которое разворачивается на экране. И, разумеется, фильм полон омерзительных кадров вроде полуразложившегося трупа младенца, показанного крупным планом.

В самой знаменитой сцене сыграл еще один итальянский мэтр — будущий режиссер Микеле Соави («Собор», «О смерти, о любви»). Роль ему, впрочем, досталась совсем небольшая: все, что от него потребовалось, — красиво лишиться кучерявого затылка под театральный крик.

Его партнерше Даниэле Дория «повезло» больше: именно она подарила фильму самый запоминающийся, ключевой образ — образ прекрасной девушки, плачущей кровавыми слезами и выблевывающей собственные внутренности. Снимали это следующим образом: к нижним векам актрисы приклеили затупленные иглы для шприцов, присоединенные к скрытым в волосах трубочкам, через которые ассистент за кадром подкачивал бутафорскую кровь. А вот внутренности были отнюдь не бутафорскими. Даниэле реально пришлось засовывать себе в рот кишки теленка и выплевывать их дубль за дублем. Для крупных планов использовался муляж ее головы и насос, который обеспечивал мощный поток «рвоты» наружу.

Другая сцена, в которой Фульчи проявил истинный садизм по отношению к актерам, демонстрировала дождь или, вернее, метель из личинок, ворвавшихся в комнату с героями. Для съемок использовались два вентилятора и десять килограмм настоящих личинок. Без комментариев.

Раскладывая «Город живых мертвецов» на отдельные эпизоды, легко поддаться искушению и заключить, что он представляет собой не более чем последовательность слабо связанных друг с другом отрывков, существующих, только чтобы продемонстрировать на экране как можно больше отталкивающих вещей. Но цельное восприятие данного полотна дает абсолютно иное ощущение. Типичная для постановщика медлительность и даже сонливость, отсутствие глобального хеппи-энда, неприкрытая мизантропия — во всем этом чувствуется глубокое влияние Лавкрафта не только на режиссерский почерк, но и на мировоззрение Фульчи. Если подумать, у этого хмурого итальянца и вправду было много общего с его заокеанским коллегой, включая постоянные обвинения в поденщине, отсутствие денег, проблемы с личной жизнью и, конечно же, смертельно серьезное отношение к своему ремеслу.

«Город живых мертвецов» — стопроцентный еврокульт, подлинный маст-хэв для всех ценителей жанра. К недостаткам фильма, помимо традиционных для подобного кино проблем вроде слабой актерской игры, можно отнести разве что некоторое однообразие смертей (священник убивает всех одинаково — вырывает мозги) и странную концовку с мультяшными спецэффектами, которая явно проигрывает финальным эпизодам «Седьмых врат ада» и «Дома на краю кладбища». Существуют разные мнения, почему финал получился именно таким. Наиболее правдоподобная версия гласит, что монтажер пролил на пленку кофе, из-за чего та испортилась, и заключительные кадры пришлось монтировать «из того, что было».

Ужас Данвича и другие рассказы Г.Ф. Лавкрафта, 2007

Итак, мультфильм. Дебютный. Короткометражный. Японский. Кукольный. Практически безбюджетный и снятый на голом энтузиазме. Казалось бы, от такой экранизации ждать вообще нечего. Но парадоксальным образом именно это творение японского художника Рио Шинигавы можно назвать самой удачной — и, бесспорно, самой пугающей — адаптацией «Ужаса Данвича».

Фильм включает в себя три новеллы Говарда Лавкрафта: «Картина в доме», собственно «Ужас Данвича» и «Праздник». Все они выполнены в единой стилистике: глиняные куклы, блеклые цвета и максимальная статичность кадра. Назвать картинку красивой язык не поворачивается: в минималистичных локациях царит упадок и разложение, а персонажи, населяющие эти унылые места, поистине безобразны. В них есть что-то от героев Роберта Моргана («Кот с человеческими руками», «Бобби»), но без ухода в откровенный боди-хоррор.

Эта версия также стартует со сцены в библиотеке, но, в отличие от экранизации 1970 года, она близка к оригинальному тексту. Полюбовавшись на грязь и гниение, мы переносимся в злополучный город, где после короткого променада по пустынным улицам появляются главные герои, одним своим видом внушающие не меньшее отвращение, чем сам монстр. Последний, к слову, тоже не отстает и практически сразу материализуется на холмах Данвича, трясясь и размахивая крючковатыми щупальцами. Он не слишком подвижен и имеет вполне определенную форму, что не совсем канонично, однако его облик достаточно устрашающ, чтобы не обращать внимания на такие мелочи.

Саундтрек производит менее гнетущее впечатление — здешние мелодии вселяют не тревогу, а чувство легкой меланхолии. Особенно четко это ощущается в третьей — и наиболее удачной — новелле «Праздник», вызывающей в памяти не только оригинальный рассказ Лавкрафта, но и более позднее произведение Томаса Лиготти «Последний пир Арлекина» с его скорбными процессиями, бредущими по тесным улочкам спящего города.

Beyond the Dunwich Horror, 2008

Ричард Гриффин — натуральный человек-оркестр: он и режиссер, и сценарист, и монтажер, и актер… За свою 20-летнюю карьеру ему удалось срежиссировать почти четыре десятка короткометражных и полнометражных лент разных жанров, включая ужасы. Плодовитость, конечно, завидная, однако перешло ли количество в качество? Трудно сказать. С одной стороны, во многих его работах чувствуется неподдельный энтузиазм. С другой — ни один проект Гриффина так и не выстрелил. Более того, во всей его обширной фильмографии нет ни одного фильма, у которого было бы достаточное количество оценок на «Кинопоиске», чтобы сформировать среднюю пользовательскую оценку. Иными словами, Ричард Гриффин — предельно нишевый автор.

Конечно, ни о каких нормальных бюджетах в таких случаях речи не идет, и Beyond the Dunwich Horror был снят за сущие копейки — $75 000. Впрочем, по меркам Гриффина это была вполне приличная сумма, позволившая ему сделать ставку на практические спецэффекты и довольно непростую историю, которая объединяла несколько сюжетных линий, происходящих в разных локациях. Съемочная группа проявила изрядное усердие при работе над фильмом: для создания «кладбища» было изготовлено множество могильных плит из пенопласта, а в начальной сцене, где одного из героев вылавливали из моря, вода была жутко холодной, поэтому для актера съемки обернулись чистым мучением.

При просмотре отдельных моментов недостаток финансирования ощущается особенно остро. Например, в сцене в баре, где главный герой впервые встречает свою боевую подругу. Невооруженным глазом видно отсутствие массовки и красивого антуража, так необходимых для создания праздничной атмосферы, но при этом режиссер использует расслабляющую музыку и фоновые звуки: звон бокалов, голоса гостей, что, вкупе с цветным освещением, создает нужный настрой.

Немного о сюжете. Действие перенесено в наши дни. События фильма перекликаются с новеллой, но не более того. В сущности, Ричард Гриффин рассказывает свою самобытную историю семьи Уэйтли.

Бывший наркоман и неудачник Кеннет прибывает на остров Данвич, где двумя неделями ранее местные рыбаки выловили его брата Эндрю, находящегося в состоянии помешательства. В Данвичской психиатрической лечебнице Кеннету ясно дают понять, что отдавать молодого человека на поруки никто не собирается. Тогда он отправляется в местный бар, где встречает репортершу Маршу, которая расследует загадочные убийства и исчезновения людей в этих местах. Вместе они восстанавливают события последних недель жизни Эндрю и узнают, что он встречался с красавицей Никки, связанной с темным культом, поклоняющимся древним богам…

Любопытно, что режиссер уделяет пристальное внимание обеим «любовным линиям»: есть даже несколько эротических сцен. В самой чувственной из них обнаженная Никки в исполнении Сары Никлин («Набор для фетиша», «Ужасы смешного размера») чертит на зеркале магические знаки, а Эндрю в это же время рисует свою пассию в скетчбуке. Пугают здесь старыми проверенными методами: черви в еде, вырванные глаза, тентакли, легкая расчлененка — словом, все по классике. Немного выделяется момент с высверливанием глаза, снятый по заветам старика Фульчи.

В фильме много эксцентричных персонажей, а еще в нем много музыки. Саундтрек подобран старательно и со вкусом, пусть и не всегда к месту. Приятнее всего, что в картине звучат песни андеграундных групп типа провиденсовских готов AbSynthe и совсем уж подпольных Left Over Jesus, которых не сыскать и на last.fm. Кстати, сам Ричард Гриффин тоже из Провиденса. Так что, кто знает, может, этот киноманьяк понимал своего земляка гораздо лучше, чем мы себе представляем?..

Данвичский ужас, 2009

Если в Beyond the Dunwich Horror при всей дешевизне и нелепости чувствовалась искренняя увлеченность его создателей, которая сглаживала многие огрехи, то телефильм Ли Скотта вышел по-настоящему ужасным. Ужасно в нем все: и перекошенная рожа Джеффри Комбса, косплеящего Исаака из «Детей кукурузы», и жалкие потуги на CGI, и изнасилованный сюжет «Ужаса Данвича».

Роль профессора Эрмитейджа досталась уже знакомому нам Дину Стокуэллу, пышноусому Уилбуру из первой экранизации. Время его не пощадило: за долгие сорок лет он лишился своих роскошных усов, зато прокачался до полноценного боевого мага и теперь стреляет молниями из пальцев (спасибо, хоть не пускает фаерболы).

Сюжет «Данвичского ужаса» от Ли Скотта худо-бедно следует оригиналу, пусть и со значительными изменениями. Основные перемены коснулись главных героев. Помимо Эрмитейджа, чудовищной семейке противостоит его молодая ассистентка Морган, из которой он когда-то изгнал злого духа (не спрашивайте!), и университетский профессор Райс. Раньше эти двое были вместе, и теперь у них есть шанс начать все с чистого листа, но сперва им предстоит пройти огонь, воду и медные трубы (ну ладно, только огонь), пережить множество опасных приключений и встретить безумного араба Абдулу Альхазреда, почему-то смахивающего на Бен Ладена.

Трудно найти в фильме Ли Скотта хоть что-то хорошее, тем более что ни Комбс, ни Стокуэлл в этот раз совершенно не радуют. И все же стоит отметить, что сценарист попытался насытить историю элементами темного фэнтези, добавив в нее больше оккультизма, больше магических артефактов и больше демонов. В итоге происходящее напоминает не столько рассказ, сколько настольные игры по произведениям Лавкрафта «Ужас Аркхема» и «Древний ужас».

Почетные (и не очень) упоминания

Вот, в общих чертах, и все. Прочие адаптации представляли собой малозначимые курьезы (типа канадской черно-белой короткометражки The Dunwich Horror из серии Compendium, которую можно найти на ютубе, или 26-минутного Dunwich Кристиана Мацке).

Данвич неоднократно упоминался в различных сериалах и фильмах, не имеющих отношения к тексту Лавкрафта, что, в общем, и немудрено: город с таким названием действительно существует, пусть и не в Массачусетсе. К тому же одноименный населенный пункт фигурировал в повести Артура Мэкена «Ужас».

В сериале 2000 года «Семь дней» так назывался рыбацкий городок в Новой Англии, жители которого сходили с ума из-за биологического оружия, покоившегося на дне моря, а в десятой серии второго сезона «Грани» присутствовала «Психиатрическая лечебница Данвича».

Сюжет вампирского хоррора 1999 года «Дом ведьм» также разворачивался в Данвиче, но если Лучио Фульчи в своем «Городе живых мертвецов» отдавал писателю дань уважения, то здесь мы наблюдаем скорее пляски на могиле. Режиссер Дэвид ДеКото («Скелеты», «Повелитель кукол 3: Месть Тулона») — чертова фабрика по производству низкосортных ужастиков. Не подвел «маэстро» и на этот раз: его «Дом ведьм» обернулся на редкость смехотворным и бессмысленным зрелищем, которое стоит заценить каждому поклоннику треша и кринжа в кино. Что самое смешное, у данной поделки были еще и сиквелы!

Наконец, для тех, кто считает, что лучшая экранизация Лавкрафта — это аудиокнига, существуют целых три радиопостановки по «Ужасу Данвича», датированные 1945, 2010 и 2011 годами соответственно.

При просмотре даже самых удачных киноадаптаций мастера поневоле закрадывается мысль, что его в принципе невозможно экранизировать достойно. Впрочем, едва ли это так; и нынешний расцвет независимого, авторского хоррора с медленным нарративом и упором на психологизм дает пусть и призрачную, но все же надежду, что когда-нибудь мы увидим по-настоящему страшный слоубернер по Лавкрафту.