Иллюстрация Sirin Eles

— История такая, — начал Финдли. — Дело было не здесь, в Эдинборо, а в Глазга. Парни отмечали Рождество в пабе и пили пиво, когда речь зашла о Скунском камне, ну вы знаете, тот самый наш шотландский супер-секси камень. Английский король Эдуард Длинноногий украл его у нас во время очередной войны. Так вот, Ян, Гэвин и Алан сидели в пабе, и с ними была еще эта девчонка — Кей. Ян сказал, что Скунский камень лежит в Вестминстере совершено незаконно и несправедливо и что Шотландия не может спать спокойно до тех пор, пока камень не окажется дома. Друзья его поддержали, они к тому времени выпили уже по две или по три пинты. И тогда Ян сказал, что раз уж они согласны с тем, что камень надо вернуть, то почему бы не сделать это прямо сейчас, пока гнусные англичашки заодно со всеми пьют на Рождество? Все трое сели в машину той девчонки, Кей, и на следующий день были в Лондоне. Там забрались в аббатство, в собор, где хранится камень. Вы, наверное, видели там такой стул, когда посещали Вестминстер. Так вот камень лежал в основании этого стула, где была сделана специальная выемка для него, чтобы он покоился крепко, как следует. Ну да, это же специальный английский стул для коронаций. Парни дождались, когда все туристы и охрана уйдут, и взяли верх над этим стулом, вытащили камень и двинули домой, в Глазга. По дороге, правда, уронили, так что он разбился надвое. Все потому, что с ними была эта девка, Кей. Однако это было к лучшему: когда камней стало два, их стало проще нести. Знаете ли, триста тридцать пять фунтов — это много даже для шотландцев. В общем, парни взяли камни и двинули домой. И никто не им не помешал, тупые англичашки даже и подумать не могли, что кто-то может вот так просто, без войны и всего этого, ну вы поняли, зайти в их самое сокровенное место и забрать то, что им не принадлежит. Утром, когда какой-то английский гид, или индус, там у них в Лондоне сейчас много индусов, они даже гидами работают… Да, вот такой гид заходит с группой в аббатство, подходит к короновальному стулу, и все видят, что никакого камня там нет. Ого! Представляю, как все удивились, особенно тот индийский гид с его большими черными глазами. Они наверняка стали такими огромными, что едва не выпали. О-хо-хо!

Финдли смеялся, перекладывая микрофон, а затем продолжил:

— Притащились англичашки, констебли, поднялся вой, шум, все стали искать, неделю искали, месяц, но так и не нашли. А камень через пару дней был в пабе, в Глазга, где Ян, Гэвин и Алан уже отмечали возвращение его на родину, и к ним присоединялись все, кто был рядом. Пирушка стояла знатная, весь Глазга чтил их за героев, и главное было не говорить об этом англичашкам, которые, как вы знаете, шныряют тут повсюду и все вынюхивают. И вы представьте, целый месяц или даже больше эти неудачники не могли найти наш камень. Парни стали национальными героями, и дошло до того, что все решили поместить камень, к тому времени его снова склеили, на священное место в Арбротском аббатстве, где была впервые провозглашена независимость Шотландии и все такое. И вот тогда только ищейки из Лондона смогли найти его. Да-а-а...

Шотландец мечтательно улыбнулся.

— Что было дальше? — спросил один из сидевших в автобусе англичан, перемигиваясь с товарищами.

— Пришлось, конечно, вернуть его, — продолжил Финдли. — Наш Скунский камень снова вставили в стул, но затем, правда, после коронации, его все равно отдали. С шотландцами не поспоришь, уж если мы чего захотим, то непременно этого добьемся. Да. Это не так давно произошло, так что камень снова у нас, это супер-секси.

Англичане снова развеселились. Их было трое — один рыжий, высокий, нескладный, все лицо в веснушках; другой — низкий, пухлый, с ямочками на щеках и руках, белый, словно греческий сыр; третий — среднего роста, с выдающимся носом и густыми бровями, серьезный, тихий, в пиджаке с неформальным галстучком. Они казались Симке похожими на трех поросят — Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. Она представляла, какие у них могут быть хвостики и копытца.

— Мы сейчас проехали один лох, — сообщил Финдли, — все озера в Шотландии называются лохами, Лох-Тей, Лох-Ранок и так далее. И мы с вами едем к самому известному из всех лохов, к Лох-Нессу. Это еще и самое большое озеро во всем Объединенном Королевстве, воды в нем больше, чем во всех озерах Королевства вместе взятых, и это еще самые скромные подсчеты, потому что дна у этого озера нет вообще, и никто не может с точностью сказать, какая у него глубина. Одни говорят, что четыреста тридцать футов, другие — что семьсот пятьдесят, это все потому, что там внизу вода наполовину смешана с торфом, который тащат в озеро реки, и так темно и глухо, что непонятно, на какой глубине торфа становится так много, что его можно считать дном. Как бы там ни было, до дна Лох-Несса еще никто никогда не добирался, так что, может быть, его и нет вовсе, ведь если внимательно посмотреть на карту...

Автобус притормозил, дернулся и снова поехал, Финдли присел, осмотрелся и продолжил:

— Так вот: про Лох-Несс ходят жуткие легенды. Вы, конечно, едете, чтобы увидеть Несси. Если вам повезет, конечно, однако поверьте, это вряд ли. Раз вы уже едете и заплатили за тур, а деньги мы не возвращаем, скажу честно: уже сто лет никто не видел Несси, и вы тоже вряд ли увидите, тем более если будет туман. Конечно, это не значит, что вам не следует брать лодку и пройти на ней немного по озеру, но в плохую погоду встречу с Несси, если такая случится, совсем уж нельзя будет назвать везением. Ведь ходят слухи, что оно запросто утаскивает под воду овец, не разбирая, стрижены они или нет и какого они возраста. Если бы здесь у нас были коровы, наверняка утащило бы и корову, а уж человек для нее вообще раз плюнуть. Но тут я снова скажу, что всего этого на Лох-Нессе не происходит. Даже наоборот, туристов на озере пропадает меньше, чем вдали от озера, по пути в Англию. Ведь у нас в Шотландии невероятно красиво, но очень легко заблудиться и пропасть. А вы же знаете, что по закону в Шотландии соблюдается не только неприкосновенность жилища, но и участка, так что у любого владельца земли есть законное право пострелять в нарушителя, если тот станет на его землю своими обеими ногами и при этом будет выглядеть подозрительно. Да, в таком случае вас могут запросто застрелить. Это не шутка.

Финдли серьезно посмотрел сначала на высокого рыжего парня, затем на толстоватого, а потом на того, кто был в галстучке. Все трое перестали улыбаться.

— Так вот, дорогие друзья. Будете ходить — следите за табличками, не забредайте на чужую землю. Страховка нашего тура этого не покрывает. Мы, кстати, даже не обязаны возвращать вас домой, так что вы можете запросто остаться в одном из городов на столько времени, на сколько пожелаете, и вернуться домой самостоятельно.

Буров с Симкой переглянулись.

— Впрочем, не стану вас больше беспокоить своими рассказами, скоро мы приедем, и, чтобы вы могли погрузиться в здешние места по-настоящему, поставлю вам самую лучшую музыку.

Не успел он закончить свою фразу, как одновременно взвыли динамики салона и англичане. Заиграла волынка. Буров хотел было присоединиться к англичанам, но неожиданно для себя почувствовал, что ему нравится. Возможно, пейзаж за окном на него так подействовал, туман, холмы, чертополох, полуденный сумрак и сырость. Нытье волынки показалось идеальным дополнением ко всему этому — художественным узором изысканных звуков, источником глубоких и вечных смыслов, накопленных за века живущими здесь людьми. Он прислушался и в скрипучих переливах и завываниях начал открывать для себя новые, интересные оттенки, значения и неожиданные мысли.

Симка пихнула его в бок:

— Ты что? Заснул? Попроси водителя поставить что-нибудь другое...

— Зачем?

Она выпучила глаза.

— А тебе нравится? Это же невыносимо...

— Нравится. Ты прислушайся, вдохни в себя этот туман, представь, что эта музыка — продолжение холмов, что...

— Какая музыка, Буров, это воздух, который выдавливают из кожаного мешка.

— Сима, не любить волынку — это снобизм, — объявил Буров, — причем английский.

— Окей, окей, не стану вас мучить, — весело процедил Финдли и поставил что-то популярное.

Так доехали до Форта Огастуса. Туман был и здесь — белый, плотный и сырой, словно застывший в воздухе дождь. Он как будто не шел здесь, а жил, и все улицы принадлежали только ему, и все дворы, и дороги, и мосты, и овраги, и даже сами жители, которых не видно было, словно они были растворены в этом тумане и только тогда возникали из него, когда им самим этого хотелось.

Финдли вышел из автобуса и объявил, что у группы есть час, чтобы погулять по Огастусу, а потом будет заплыв на лодке по озеру. Кстати, где оно, спросили англичане.

— Где-то там, — он махнул в сторону тумана, — или там, — махнул в другую сторону, — сейчас это не важно, вы все равно ничего не увидите. Главное не заблудитесь, я вас искать не буду. Встречаемся здесь через час, не придете, отправимся без вас, вот так.

Англичане хмыкнули и, ехидно бурча, растворились в тумане.

— Рекомендую вам перекусить чем-нибудь, — Финдли обратился к Бурову и Симке, — экскурсия занимает несколько часов, а мы с утра не ели ничего.

Буров с Симкой нашли на карте ресторан и отправились к нему. Но заблудились и вместо ресторана вышли к туристическому офису, пустому и закрытому, перед которым из завихрений тумана и дождя собрался, блестя мокрой шляпой, бородатый дед. Он вручил им размокшую листовку и принялся вещать. Речь его состояла из свистящих и шамкающих звуков, среди которых едва слышно угадывались обрывки английских слов.

Буров начал вслушиваться в сумбурную речь старика. Тот говорил что-то о монстре, о ловушке, о туристах, об озере, о том, что кругом дурачье, особенно англичане, к которым он вроде бы и сам относится.

Неожиданно старик закончил говорить, выпучив свои белесые глаза на туристов.

— Вы меня понимаете? — медленно проговорил он с хорошим английским произношением.

— Теперь понимаем, — отозвался Буров.

Старик поморщился и вздохнул, разразившись непонятными ругательствами. После чего продолжил, указывая в туман посиневшим от холода пальцем:

— Монстр, ужасное существо, понимаете? — Предупреждение прозвучало не столько пугающе, сколько информационно.

— Да, мы поэтому сюда и приехали, — отозвался Буров.

— Нет, не оно.

— Слушай, пойдем уже в рестик, — прошептала Симка, обращаясь к Бурову. — Я есть хочу, а гид сказал, уедет без нас, если опоздаем...

— Окей, сэр, — обращаясь к старику, сказал Буров. — Большое вам спасибо за полезную информацию, мы все поняли, но нам нужно искать ресторан, потому что наш гид не будет ждать нас слишком долго. Он отправится на озеро без нас.

— О-о-о, — неожиданно взвыл дед, обнажая редкие коричневые зубы, — о-о-озеро! Он тащит вас на озеро. Ради всего святого, прочитайте листовку, ради всего святого...

— Конечно, конечно, — растерянно отозвался Буров.

— Обязательно намочите ноги, это раз, и когда будете на озере, выругайтесь по-шотландски... боже, эти шотландцы совсем одурели, вы же даже не англичане!!!

— Нет, мы русские.

— Боже, боже мой, бегите отсюда!!! Там чудовище.

— Да, да, мы знаем, и мы бы очень хотели его увидеть, — вмешалась Симка.

— Вы дураки! — выпалил старик, выворачивая глаза.

— Так, дед явно вышел из себя, — прошептала Симка, — надо сваливать.

Сдвинув брови, Буров уставился на разбушевавшегося старика. Тот осекся, сплюнул и, растирая по лицу влагу, стал хрипеть, повторяя: «Дураки, все вы дураки, не только англичане сошли с ума, русские теперь тоже». После чего растворился в тумане, будто его и не было.

Буров сунул листовку в карман, достал карту, и они с Симкой перешли на соседнюю улицу, где нашелся ресторан МакДональда. Этому клану принадлежали почти все прибыльные заведения города, включая даже мосты и парки.

— Непременно возьмите сапоги, это унисайз, на любую ногу налезут, но у нас есть три размера, еще детский и на бигфута, у англичан, знаете, бывает такая огромная ступня, ни в один сапог не влезет...

Англичане хихикнули.

Примерив сапог, Симка фыркнула и отложила в сторону.

— Обойдусь, тут вроде мостики...

— А я возьму, — сказал Буров.

Через минуту англичане сидели в лодке. Это была небольшая прогулочная моторка шириной в несколько метров с сиденьями по бортам и прозрачным дном между ними. Лодочник опустил винт, завел мотор, сдвинул ручку, и лодка ушла в туман, оставляя Бурова с Симкой не берегу.

— Не жалеешь, что остались? — спросила Симка.

— Нет, конечно, — отозвался Буров. — Туман же, не видно же ничего... а уж прозрачное дно — это совсем бред, ты посмотри, какая вода темная. — Он подошел к берегу, сошел с деревянного настила и, словно ребенок, впервые нацепивший резиновые сапоги, размашисто прошлепал к воде. Берег был илистый, сапоги важно чавкали, оставляя глубокие следы.

— Буров, ты дятел, — рассмеялась Симка. — Дорвался?!

— Ну а что? Сапоги же не просто так дали, хоть гляну, что там.

— Там монстр, ужасное чудовище, — пародируя старика, произнесла Симка по-английски. Буров обернулся, демонстрируя широкую улыбку. Его уже почти полностью скрывал туман, черты лица словно утратили резкость, вся его фигура стала похожа на размытую тень. От такого Симке сделалось не по себе.

— Буров, срочно вернись, — закричала она, но туман как будто впитывал не только свет, но и звуки. Ей показалось, что Буров ничего не услышал, она рванулась за ним, под ногами чавкнула грязь, ступни обожгло текучим холодом, пришлось отступить. С нее как будто сняли обувь, она почувствовала себя босой на берегу ледяного озера, бездонного не только в глубину, но и в высоту.

— Буров, — закричала девушка, — иди сюда!

Она посмотрела вниз, на ботинки — с ними все было в порядке, а когда подняла взгляд, на нее из тумана уже надвигалась огромная черная тень.

— Там как-то сразу делается глубоко, — с некоторым раздражением сообщил Буров, проявляясь из белого тумана, словно черно-белая фотография.

— Ты дурак, не делай так больше! Не уходи без меня далеко, не бросай!

— Сим, ты чего?

— Я пошла за тобой и промокла.

— Зачем?

— Что зачем, Буров?

— Промокла.

Симка сжала губы и, прищурившись, посмотрела на него снизу вверх.

— Убью сейчас, — процедила она сквозь зубы. — У меня все кроссовки мокрые.

— Да ладно, смотри, — улыбнулся Буров.

Он прислонился к столбику, стянул сапог, поднял перед собой и с глупым выражением на лице начал медленно его переворачивать. Как-то раз, когда они ходили в поход на Камчатку, так делал их гид по прозвищу Маугли — загорелый «Дерсу Узала» с растрепанными волосами и половиной зубов.

— Не промокает только резина, — повторил Буров за Маугли.

При этом куртка его соскользнула со столбика, его потянуло в сторону, он начал терять равновесие и, чтобы вернуть его, резко опустил руку. Огромная капля воды из сапога шлепнулась прямо на носок кроссовки стоявшей перед ним Симки.

— Буров, — зарычала та, — скотина! Ты чего творишь?

Буров опустил ногу и, выпучив глаза, наиграно произнес:

— А ведь все, как предсказано...

Симка покраснела.

— Все, как старец говорил... промокнут ноги ваши в водах священного Лох-Несса...

— Какой старец, ты чего несешь? — отозвалась девушка. — Он так не говорил.

— И выругаться по-шотландски, — продолжил Буров, стоя в мокрых носках на мокром асфальте и вытряхивая воду из второго сапога.

— А вот это запросто, — улыбнулась Симка. — Фукин секси лайк, фукин секси райн, фукин секси фок.

— Тру-у-у, — отозвался кто-то из тумана, что значило «так и есть».

— Теперь мы точно должны увидеть жуткого монстра.

— Нет, Буров, ты все напутал, теперь оно нас не тронет. Мы промочили ноги в озере, поругались по-шотландски, теперь мы монстра точно не увидим.

— Как жаль, — вздохнул Буров.

— А ведь могли бы, — ухмыльнулась Симка, — условия идеальные.

И оба рассмеялись. Огромная неясная тень тихо прошла за ними по туману.

— Ты точно не жалеешь, что не поплыли? — спросила Симка.

— Да нет же, — ответил Буров. — Что ты там с этой лодки увидишь? Туман же.

— Так на озере его могло не быть.

— Как это?

— Вот так, бывает, сам же рассказывал, что если там продувает и воздух теплый…

Буров задумался.

— Да ладно, брось, я пошутила...

Вздохнув, он предложил скоротать время до возвращения англичан прогулкой по городу. А когда снова захочется чаю, зайти в какое-нибудь теплое и сухое местечко. Странным образом погода в Шотландии — серые туманы, сырые холмы и взвешенный в воздухе дождь — нашептывала именно про чай. Горячий, душистый, крепкий чай — яркая противоположность загадочному северному миру.

Англичане вернулись сонные и молчаливые, как будто все два часа в лодке они спали. Финдли буркнул что-то шотландское и запрыгнул в микроавтобус. Остальные полезли следом. Англичане вели себя тихо, забились в самые далекие и темные углы автобуса и затихли. Симка с Буровым уселись ближе к водителю, прямо под огромным лобовым стеклом, за которым, впрочем, по-прежнему ничего не было, кроме тумана.

— Отличная прогулка, — пошутил Финдли, присматриваясь к туристам. Русские подтвердили, подыграв гиду, англичане промолчали. Шотландец улыбнулся. Симка обернулась в салон на трех поросят.

— Все на месте? — бросил Финдли. — Тогда поедем.

Автобус загудел, в тумане медленно поплыли придорожные столбики и знаки, желтая ломаная разметка, полосатые переходы, мигающие светофоры, случайные фасады черных зданий и расплывчатые лица пешеходов.

— Как-то холодно, — сказали Симка, — дует, что ли, откуда-то...

— Давай посмотрю. — Буров сидел ближе к проходу.

Он встал, прошел в глубь салона.

— Вы не против, я закрою окно? — спросил по-английски.

— Но-о-оу, — прогудел рыжеволосый англичанин, и Бурову его голос показался незнакомым.

— Что-то с ними не так, — сказал он, устраиваясь в кресле.

Финдли обернулся и внимательно посмотрел на него, затем долго и пристально на англичан. Его губы вздрогнули в едва заметной усмешке, глаза сверкнули. Он потянулся к торпеде, и по салону заскрипела кислая шотландская волынка. Симка заерзала.

— А что не так? — спросила она.

— Ну, — сдвинул брови Буров, — из окна шарашило холодом, он там сидел прям под ним, аж синий, половина лица мокрая, и хоть бы хны... вообще пофиг. Я закрыл, он даже не вытерся.

— Попроси выключить, а?

— Да брось, как раз под настроение.

Туман за окном начал слабеть, водитель ускорился, вдоль дороги стали проявляться зеленые изгибы невидимых, огромных, бесконечных холмов.

— Будьте добры, смените музыку, пожалуйста, — обратилась Симка к Финдли.

— Мне кажется, — отозвался тот, — что она не нравится только вам. Хей, ребята из Англии, вы же не против волынки, а?

Из глубины салона донеслось жуткое, глубокое мычание, от которого у Бурова похолодела спина.

— Но-о-оу, — одинаковыми голосами в три глотки ответили англичане.

Симку словно парализовало, она вжалась в кресло, хватаясь за Бурова.

— Эй, ты чего?

— Видите, — провозгласил шотландец, растягивая губы в улыбке, — никто не против. Однако, — продолжил он, — не буду вас мучить.

Его взгляд задержался на побледневшей от ужаса Симке. Он наклонился к ней и сказал:

— Вы же хотели увидеть монстра. — Голос его звучал тише обычного, слова казались мягкими и влажными, словно змеи.

Затем он тут же выпрямился и произнес громко, на весь автобус:

— Стопроцентное попадание, вся группа получила то, что ей обещали, так что мы с Вилли рассчитываем на чаевые. Верно. Вилли?

Водитель кивнул.

— Вы уж не пожалейте пару фунтов, а может, и больше. Потому что все приличные люди так делают. — Слова «все приличные люди» он произнес медленнее и громче остальных.

Англичане зашевелились, Симка побледнела еще сильней, Буров недоуменно нахмурился, косясь на нее и словно спрашивая: «Что здесь, черт возьми, происходит?»

Автобус притормозил перед спидбрейкером, англичане начали подниматься со своих сидений и медленно идти к водителю. Финдли достал коробочку с надписью «tips» и, недобро улыбаясь, выставил перед собой.

Первым дошел толстенький англичанин в кожаной куртке с надписью RAF на спине. Наф-Наф. Автобус слегка подпрыгнул, и толстячок накренился, удерживая равновесие, нависая над Буровым. Лицо Наф-Нафа было белым, как туман, и казалось размытым, словно не в фокусе.

— Мамочки, — пискнула Симка.

Англичанин выпрямился, поднял руку с зажатыми в кулак деньгами. Финдли подставил коробку, звякнула тяжелая британская мелочь, зашелестели банкноты. Буров с удивлением заметил бумажку в 100 фунтов, глаза его округлились.

— Спасибо, спасибо, — повторял Финдли.

Движения англичан показались какими-то рваными, похожими на чертополох, который дергается своими костлявыми стеблями от промозглого ветра. Неловкие движения, неуклюжие, огромные руки и плечи будто не слушались высокого рыжего парня с веснушками — Ниф-Нифа, так что казалось, он сейчас свернет спинку ближайшего сиденья или оторвет перекладину. Особенно страшно это выглядело, когда они с Нуф-Нуфом пытались разойтись в узком проходе автобуса. Спинки скрипели, Симка боялась, Буров недоумевал, мелочь сыпалась в коробку Финдли, падали банкноты: сотни, сотни фунтов наполняли ее.

— Англичане не всегда такие щедрые, — подмигнул он русским, — только когда увидят Несси.

Буров нахмурился.

— Не переживайте, — парировал Финдли, — все в порядке.

Следующие два часа до остановки в автобусе стояла глухая тишина. Ветер подвывал на перевалах между холмами, колеса шелестели по асфальту, изредка попадая на трескучий гравий и коротко перестукиваясь на разметке. Туман еще сильнее рассеялся, и стали видны серо-зеленые долины.

Наконец водитель Вилли свернул на остановку. Небольшая смотровая площадка с удобствами и прекрасным видом на мокнущую под белым небом Шотландию.

— У вас четверть часа, дальше поедем без остановок до самого Эдинборо.

Симка беспокойно оглянулась: в салоне началось глухое, тяжелое движение. Англичане двинулись к выходу, но на этот раз они уже не шли по проходу, а едва ли не ползли по нему.

— Буров, батюшки... что с ними? — прошептала Симка.

Буров проснулся и. протерев глаза, воззрился на англичан. Лица их еще сильнее размыло, он решил, что это он сам не может сфокусировать зрение, проморгаться. Все трое вывалились из автобуса и направились в сторону ближайшего холма. Они поддерживали друг друга и едва не валились с ног, с трудом сохраняя равновесие, едва не падая.

— Вас ждать? — окликнул их Финдли.

— Но-о-оу... — отозвались англичане синхронно, и добавили, старательно растягивая рот в черной зубастой улыбке: — Нам хоро-о-ошо… гуля-а-а-ем... пока-а-а...

— Пока, — ухмыльнулся Финдли и, обращаясь к русским, спросил: — А вы не хотите пройтись... подышать воздухом, проветриться?

— Хотим, — ответил Буров и, таща за собой напуганную Симку, выбрался на свет.

У холмов они осмотрелись, надеясь увидеть попутчиков, но снаружи уже никого не было. Постояв пару минут в растерянности, они вернулись в автобус. Финдли пару раз дежурно позвал англичан поехать, затем дверь закрылась.

— Что это было? — спросила Симка.

Буров скривился, мол, не знаю или не понимаю, о чем речь. Девушка фыркнула, отвернулась. Буров устроился в кресле, проверил карманы, рюкзак, вещи. В куртке нашел сложенный листок, что им выдал сумасбродный старик в Форте Огастусе, и от нечего делать стал читать.

И чем дальше он читал, тем веселей становилось у него на душе. Закончив, он толкнул Симку в бок и сказал:

— Знаешь, что здесь? Интересно. Хочешь почитать?

— Нет, откуда? Что там? Расскажи, лень...

— Ну, короче... эм... если совсем коротко...

— Давай уже.

— В общем, помнишь, нам Финдли рассказывал про Скунский камень... так вот, его на самом деле не вернули, то была подделка... каменщик склеил, помнишь? Камень склеил, ага. Так вот, настоящий камень отвезли сюда, на Лох-Несс.

— Жутко интересно, Ванесса...

— Нет, подожди, это только начало. Его утопили в озере, и там пробудилось некое древнее чудовище.

— Несси?

— Нет, другое... Несси — это его наживка, чтобы приманивать англичан...

— Наживка? — открыла глаза Симка.

— Да, а само чудовище прячется в тумане и забирает тех, кто выбрался на озеро смотреть на приманку...

— Забирает? Куда?

— Не знаю, тут об этом непонятно написано, слова незнакомые.

— И что? Все?

— Нет, не все. Чтобы его не вычислили, что оно забирает людей, оно заменяет их подделками, которые очень похожи на людей, но на самом деле являются… э-эм... тут тоже непонятно, какой-то частью этого монстра. Они какое-то время изображают людей, но чем дальше от озера, тем хуже…

И тут Симка вскочила.

— Так это же... это же... вот эти!

— Да, да. Именно.

— Божечки...

— Так вот, вот... а, чтобы не попасться этому монстру, надо притвориться шотландцем, промочить ноги в озере и ругаться, как ругаются шотландцы.

Услыхав знакомые слова, Финдли повернулся и, увидев в руках у русского листовку, стал прислушиваться. Словно кот, повернувший свои уши. Когда Буров закончил, а Симка глубоко и надолго задумалась, шотландец сказал:

— Йеу, в этот раз вам повезло. — Глаза его сузились, а голос сделался тихим и вкрадчивым. — Но не думайте, что так будет всегда.