Алессандро Манцетти — итальянский писатель, издатель, сценарист комиксов, поэт, занимающий довольно любопытное положение: с одной стороны, его ценят фанаты экстремального хоррора, о его книгах хвалебно отзывается сам Эдвард Ли, а с другой — его книги явно отдают постмодернизмом, привкусом Берроуза и много чем еще, довольно необычным. Трехкратный лауреат премии Брэма Стокера (две как автор поэтических сборников и одна как глава издательства). О своем творчестве он рассказал нам в эксклюзивном интервью.

Помните ли вы свое первое столкновение с хоррором? Что это было — фильм, книга, комикс?

Я хорошо это помню: в шестнадцать лет я купил в маленьком книжном в Риме сборник рассказов Лавкрафта. И, прочтя его повесть «История Чарльза Декстера Варда», полюбил хоррор и принялся искать все, что мог, у многих авторов. Эта история меня просто очаровала.

Как вы начали профессиональную карьеру, в каком медиа?

Профессионально работать я начал в конце 2000-х как редактор, в нескольких итальянских издательствах. Как писатель я начал с дебютного романа «Нарака» (Naraka), написанного в 2012-м и опубликованного в 2013 году. Эта первая книга получила много внимания читателей и критиков, что было неожиданно и вдохновило меня писать дальше, и на итальянском, и на английском. Я быстро стал профессиональным писателем. Мне повезло.

Ваши книги отличаются как от «классического» хоррора (скажем, в духе Кинга), так и от экстремального (типа Эдварда Ли). Как бы вы описали свои работы новым читателям?

Вы правы, действие моих художественных работ, по большей части, происходит в мире антиутопического будущего, и подход в них отличается от классического хоррора, экстремального или сплаттерпанка. Я бы назвал свои произведения «экстремальным палпом», странной смесью Уильяма Берроуза и Чарли Джейкоб, Тарантино и Эдварда Ли, Генри Миллера и Дэвида Дж. Шоу.

В моих произведениях часто есть примесь научной фантастики и палпа. Мой литературный бэкграунд происходит из американской литературы модернизма и постмодернизма, из сюрреализма и поэзии битников, и это отражается в моем видении и работах.

Какая из собственных книг у вас любимая? И какую вы посоветуете новым читателям?

Моя любимая книга — роман «Новый Содом» (New Sodom; еще не опубликован на английском) о странном клонировании маркиза де Сада в постапокалиптическом будущем.

Но новым читателям я посоветовал бы мой первый роман, «Нарака», чтобы познакомиться с придуманным мной антиутопическим миром, в котором происходит действие почти всех моих работ. Это книга о лунной тюрьме — прикрытии для бойни, первой организованной ферме человеческого мяса. Да, мы говорим о каннибальском будущем… и о многом другом. Также в этом романе родился мой самый известный персонаж — смертоносная и завораживающая наемная убийца Кики Лежер.

Кики на Красной площади. Иллюстрация Стефано Кардоселли, лауреата премии Брэма Стокера 2020.

Действие многих ваших произведений происходит в некоей общей вселенной — как появилась эта идея? И есть ли у этой вселенной официальная хронология?

Да, как я и говорил, действие большей части моих работ происходит в антиутопическом, постапокалиптическом мире, ставшем жертвой катастрофы: на Землю упал радиоактивный метеорит, и это оказало воздействие и на окружающую среду, и на моральные устои. А с ферм исчез животный протеин. Мир жертв и хищников. Идея родилась как метафора потребительства, социального контроля и сдвига морали и этики в результате прекращения распространения культуры.

По хронологии «саги», если следовать по порядку событий, сперва будет роман «Самсара» (Samsara), затем повести «Кики Начало» (Kiki the Beginning) и «Зона 52» (Area 52), сборник «Радиоактивная невеста» (The Radioactive Bride) и наконец романы «Шанти» (Shanti) и «Нарака», но опубликованы эти книги были в ином порядке. По сути, с точки зрения хронологии «Нарака» — последняя книга в серии (но читатели могут начинать с нее), а потом, после лета, выйдет роман «Нарака 2» (Naraka 2).

Поговорим о Кики: как возник этот персонаж? Вы с самого начала планировали, что она будет появляться вновь в ваших книгах, комиксах и так далее?

Кики возникла в романе «Нарака», как главная героиня, а после этой книги, учитывая, скольким читателям она понравилась, я продолжал рассказывать о придуманном мной мире антиутопического будущего, давая посмотреть на него ее глазами. Она представляет собой сильную юную женщину, выживающую в мире, полном жестокости. Кики — метафора женской отваги. И как вы сказали, она вновь появляется во многих других романах и рассказах, а также в серии комиксов. Не ожидал, что она станет так популярна среди читателей. Я горжусь ей.

Один из ваших романов, «Шанти» (Shanti), является «футуризацией» творчества маркиза де Сада. Что вдохновило вас на эту работу? Как вы познакомились с книгами де Сада и что думаете о них сейчас?

Да, «Шанти» — нечто вроде футуризации знаменитого романа маркиза де Сада «Жюстина». Меня вдохновила эта книга, потому что она рассказывает (особенно первая версия романа, по рукописи 1787 года) о поражении добродетели (и это связано с моим видением мира будущего, описанного в «Нараке»), но она также говорит о двух юных женщинах, Жюстине и Жюльетте, и их разных путях выживания в жестком, управляемом мужчинами мире. Мой роман показывает эволюцию сестер из книги де Сада.

Я читал многие работы де Сада (включая его политические эссе) с двадцати лет, а когда вырос, изучил его книги тщательнее. Теперь я считаю их (как и многие другие книги) передовыми по части многих тем, как искусства вообще, так и литературы в частности.

Популярны ли сейчас книги де Сада в Италии? И еще — видели ли вы фильмы по мотивам де Сада? Возможно, Хесуса Франко? Что вы о них думаете?

Я думаю, что книги Сада «популярны» в любых странах, благодаря мощной сексуальности его работ, но их не всегда понимают. В его книгах, для внимательного читателя, скрыто больше, чем кажется. За последний годы труды де Сада оценили заново (даже во Франции, где у него много противников) из-за их мощного влияния на искусство. Я видел несколько фильмов, основанных на жизни и творчестве Сада, включая «Сад 2000», поставленный Франко (но он мне не понравился). Мне нравится «Перо маркиза де Сада» с великим актером Джеффри Рашем, это фильм о заключении Сада в сумасшедшем доме в Шарантоне. Еще интереснее «Сало, или 120 дней Содома» Пазолини, блестящая футуризация «120 дней Содома» Сада.

Говоря о комиксах: с вашей точки зрения — в чем разница в работе над книгой и сценарием для комикса?

Комиксы и художественная литература — два разных мира. У меня была возможность поработать в них обоих. В литературе вам нужно расширить воображение читателя словами и мыслями, открыть невидимые двери, управляя практически бесконечным временем. А писать комиксы означает придавать форму образам, направлять читателя внутри них, создавая правдоподобные сценарии и давая голос событиям и персонажам через краткие мгновения, через «прямо сейчас». Это словно разные языки.

И еще: по вашему мнению, насколько важно различие между американскими комиксами и итальянскими фуметти? Предпочитаете ли вы одну школу другой?

Различия есть, как и в случае с литературой. Часто они возникают из-за разницы во взглядах и опыте, в итальянской (и европейской) школе воображение сильнее, чем в американской. В целом у меня нет предпочтений, все зависит от конкретных работ и сценаристов/художников. В общем, американская школа весьма значительна и влиятельна, но я думаю, в некоторых случаях европейская более оригинальна, особенно французская.

По вашему мнению — отличается ли реакция читателей на ваши работы в Италии и в США?

Трудный вопрос; да, американские и итальянские читатели отличаются, но в то же время я думаю, каждый читатель уникален, независимо от страны, в которой он живет. Из-за особенностей моей прозы, которая опирается, в плане бэкграунда, на американскую школу, в особенности на постмодернизм, я полагаю, американским читателям мои работы ближе, чем итальянским.

Вы переводчик, издатель, пишете книги и сценарии для комиксов. А какая сторона вашего творчества для вас самая главная? Или они равны?

Главное для меня — художественная литература и поэзия, но я люблю работать и как сценарист, эссеист и издатель (в своем издательстве Independent Legions), которому я посвящаю много времени. Но проза и поэзия — часть меня уже долгое время.

Вы — итальянец, а итальянская школа хоррора — одна из величайших в мире, но в основном в фильмах. Что вы думаете о классическом итальянском хорроре (Фульчи, Ардженто и так далее)? Он и сейчас популярен в Италии?

Вы правы, итальянская школа хоррора известна в основном по фильмам, и такие режиссеры, как Марио Бава, Лючио Фульчи, Дарио Ардженто и Руджеро Деодато, — мастера, признанные во всем мире и до сих пор почитаемые в Италии. Что касается литературы, то, полагаю, проблема языка (в нашей стране не так многие знают английский) мешает распространению работ итальянских хоррор-писателей, как и, во многих случаях, их пониманию эволюции хоррора как жанра.

Можете ли вы посоветовать современных итальянских хоррор-авторов — в книгах, фильмах, может, в комиксах?

Из художественной литературы могу порекомендовать пару хоррор-писателей, которые переводились на английский: Паоло ди Орацио (Paolo Di Orazio) и Никола Ломбардии (Nicola Lombardi). Что касается хоррор-фильмов, я остаюсь с нашими мастерами, перечисленными выше. В комиксах же ценю работы Уго Пратта, Мило Манары и Тициано Склави.