Воображаемый друг / Imaginary Friend (роман)

Жанр: мистика, ужасы

Издательство: Эксмо

Серия: Книжный блокбастер

Год издания: 2019

Перевод: Е. Петрова

Похожие произведения:

Роман, который, по словам автора, вдохновлен Стивеном Кингом и Эммой Уотсон, обречен оказаться в центре внимания. От такой книги вполне очевидно ждать чего-то страшного (а как еще могло проявиться влияние «короля ужасов»?) и одновременно изящного (разве могла обворожительная актриса навеять иные ассоциации?). Однако запредельным ужасом или завораживающей эстетикой роман «Воображаемый друг» Стивена Чбоски не ошарашит. Если книга и способна чем-то удивить, так это резкой сменой вектора: от психологической прозы писатель уходит в хоррор. Если герой предыдущего бестселлера Чбоски — романа «Хорошо быть тихоней» — пытается разобраться в чувствах и найти свое место в мире, то перед персонажами «Воображаемого друга» стоят задачи посложнее. Их мир вообще имеет все шансы рухнуть, быть поглощенным иным, более мрачным и жестоким бытием.

Рекламная кампания новой книги писателя строилась на сопоставлении со Стивеном Кингом. «В духе», «на уровне», «не хуже» — пестрели сравнениями восторженные отзывы. Назвать их откровенными манипуляциями было бы ошибкой. Начало «Воображаемого друга» отдает откровенной стилизацией: маленький городок, мальчишечьи проблемы, обилие важных мелочей. Хотя Чбоски натянул довольно реалистичную маску Стивена Кинга, хэллоуинская вечеринка не вполне задалась. Писатель создает достоверную и притягательную картину обыденной жизни с ее маленькими радостями — этакий карточный домик, который вот-вот разнесет ураган сверхъестественного ужаса. И все-таки до объекта подражания не он дотягивает. Повествование выглядит слегка поверхностным и немного приторным, хрустящим на зубах колечками «Фрут-лупс».

Мама и сын начинают жизнь с чистого листа в маленьком городке. Помимо реальных приятелей у мальчика появляется еще и «воображаемый» друг. Только он вовсе не выдуман в попытках спастись от одиночества. Он глядит с небес облачным ликом и подает знаки. Встреча полностью меняет жизнь мальчика: отличная учеба вместо привычного отставания, выигрыш в лотерею, покупка нового дома. Но блага не даются просто так. Изменившиеся условия открывают мальчику «воображаемый» мир — некий кошмарный сон, идущий нога в ногу с привычной реальностью. Разделены они хрупкой границей, и зловещие силы намерены ее уничтожить.

Незатейливая мистика становится семечком, из которого появятся непролазные заросли и опутают все вокруг своими побегами. Двусмысленные намеки в начале обернутся торжеством кошмара, заполонив пространство людьми с застегнутыми на молнию глазами, оскаленными оленями и прочими жуткими существами. Затягивающая история резко уходит в откровенную психоделику. Стивен Чбоски уводит персонажей в зыбкие реалии «воображаемого» мира, заставляя их путать сон с явью, вступать в диалоги с героями фильмов и совершать бездумные поступки. Его стремление поглубже погрузиться в сумрачную тень бьет и по читателю — явь и фантазия настолько идут внахлест, что сложно не сойти со спасительного асфальта.

Если в мистических дебрях Стивена Чбоски легко заблудиться (и выйти из них основательно потрепанным), то в плане психологизма он остается непревзойденным мастером. Душевные травмы, давние злодеяния, навязчивые состояния — разнообразные события гармонично вплетаются в сюжетную линию. Закоулки человеческих душ Стивеном Чбоски исследованы гораздо лучше, чем пещеры сверхъестественного ужаса, и путешествовать там вместе с ним гораздо интереснее. Прописывая характеры, он не забывает о странностях, фобиях, болевых точках. Такая многоплановость усиливает сопереживание, когда отважного шерифа одолевают тягостные воспоминания о мертвой девочке с накрашенными ноготками или набожную девочку охватывают запредельные, пришедшие откуда-то извне желания. Лишь в образах некоторых персонажей автор уходит от объема к плоскости. Речь идет о тех, кто отравляет жизнь главным героям оскорблениями, унижениями, угрозами — школьных задирах или скандальной владелице дома для престарелых. Их можно назвать «злодеями», но притчевая прямота, с которой их изображает Чбоски, подчеркивает: все то зло, которое они творят — лишь результат другого зла, которое кто-то сотворил с ними.

В российском издании у романа появляется еще одна «фишка» — это примечания. Хорошая книга легко читается и без сносок. Даже не зная, в каком году создана любимая группа главного героя или кто играл в его любимом фильме, можно наслаждаться сюжетными поворотами. Переводчик Елена Петрова и редактор Зинаида Смоленская снабдили «Воображаемого друга» очень подробными комментариями на уровне академического издания. Порой пояснения помогают разобраться в деталях или уловить неочевидные отсылки, но обнаруживать в прозвище «Попка-Пират» «незапланированные автором» аллюзии к песням Владимира Высоцкого — это явный перебор.

Роман «Воображаемый друг» получился очень неравномерным: от одних страниц трудно оторваться, другие хочется поскорее перелистнуть. Поэзия обыденной жизни, столь беззащитной перед разворачивающимся ужасом, отсылает к Стивену Кингу. Шептунья, почтари, долбунцы и другие существа обнаруживают скорее влияние Нила Геймана. В начале романа присутствуют легкие религиозные мотивы, которые ближе к финалу становятся доминантными. Обретение развязки у истоков времен, возможно, и утяжеляет книгу проповедническим пафосом, зато усиливает авторское мировидение. Для победы над темными недостаточно удрать от чудовищ и отыскать ключи от запертых дверей. Осознание, что можно вынуть нитку из намертво зашитых глаз и развеять застывшие перед веками образы ада, что любовь сильнее всесилия и мудрее всезнания, ничуть не менее важно для спасения.