Не буду зацикливаться во вступительном слове на повести «Хищные вещи века» братьев Стругацких, название которой подсказало тему декабрьского номера. Хотя люди, убегающие от реальности при помощи «слега», — довольно жуткая картина. Приберегу слова Бориса Натановича для финала.

Хищным — питающимся человеческой волей, рассудком, здоровьем, плотью, наконец, — может стать что угодно. Любая вещь в широком понимании этого термина. И бездушный предмет. И животное. И сам человек — вещь мыслящая, если вспомнить Декарта, — который порой использует другие вещи по самому жуткому назначению, и плевать, что вещи представляют «сами по себе». Делает их хищными своей черной одержимостью или безумием.

Вещи умеют сводить с ума, открывать двери в Ад, толкать в омут дикости — как давно вы читали истории о проклятых книгах или картинах? Искусство, порожденное такой таинственной и необъяснимой вещью, как талант творца, порой опасно и прожорливо. А если без таланта? Если взглянуть намного шире, на массовую культуру, которая впрыскивает в нашу кровь отупляющий наркотик и остервенело грызет индивидуальность?

Неодушевленные предметы становятся оружием (топор, нож, шарф, обломок трубы, даже кружка, как в «Хрониках Риддика») или невольным — хотя кто знает? — убийцей (канализационный люк, сосулька, эскалатор, бассейн… только оступись, человек), а если воображение писателя вдохнуло в них жизнь, то убийцей мистическим (машина, кресло, бумажный мусор, игрушечные солдатики). Вещи превращаются в объект поклонения. Иссушающую до дна цель. Они постоянно охотятся на нас, хотя кажется, что это мы охотимся на них: покупаем, вымениваем, воруем. Общество потребления с ног до головы покрыто липкой алчной слюной.

«…Мир “хищных вещей” — это, похоже, как раз то, что ждет нас “за поворотом, в глубине”. И надо быть к этому готовым», — сказал Борис Стругацкий в одном из интервью.

Мы оказались не готовы.

Таково положение вещей…