DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

ПРОКЛЯТИЕ

Кино на бумаге: 13 мрачных историй для синефилов

В безымянном кинотеатре начинается последний сеанс. Зрители рассаживаются по местам, скрипят старые кресла, одна за другой гаснут лампы под потолком. Сгущается темнота. Сквозь тишину пробивается треск из будки механика. В луче проектора можно различить движение потоков пыли. Сегодня здесь собрались писатели, в своих произведениях отдавшие дань уважения миру кинематографа. На сеанс приглашаются и читатели DARKER. Но стоит быть настороже. Ведь там, во мраке зрительного зала, тенями застыли не только известные авторы хоррора, но и рожденные ими кошмары.

13 ряд. Карлтон Меллик III «Августовское порно»

К последнему ряду у многих неоднозначное отношение. С одной стороны — далековато от экрана. С другой — лучше обзор, да и чипсами за спиной никто не хрустит. К прозе Карлтона Меллика III точно такое же неоднозначное отношение. Он считается мастером бизарро-хоррора, его творчество пугает, удивляет, смешит, шокирует, вызывает недоумение — причем все эти эмоции появляются одновременно. Его сюжеты настолько нелепы, что не требуют пересказа — достаточно названий в духе «Каннибалов страны сластей» и «Проклятой вагины». Тем не менее, его истории способны по-настоящему снести башку.

«Августовское порно» рассказывает о группе актеров, которых выбросили посреди океана, чтобы снять фильм для взрослых. Никто толком не помнит сценария, съемочной группы на горизонте не видать, и самое главное — заниматься сексом в воде совершенно неудобно! Завязка похожа на пошлый анекдот, но вскоре начинается такая сюрреалистическая жуть, что появляется ощущение горячечного бреда, лишенного всякой логики ночного кошмара. Режиссер-тиран, который не пускает в лодку, пока не будет отснято достаточно материала; люди с водой вместо крови; акула, насилующая разорванные человеческие тела... Для одних это действительно жутко, а вот другие после первого же знакомства запросто могут поставить автору диагноз. Узнать, к какому лагерю принадлежите вы, можно только одним способом. Да будет порно!

12 ряд. Бэзил Коппер «Лучше умереть»

Бэзил Коппер прожил долгую жизнь и умер почтенным старцем в 2013 году. В истории жанра ужасов он останется одним из самых известных и плодовитых британских авторов. Нашлось ему местечко и в нашем кинотеатре. На русском рассказ «Лучше умереть» вышел в антологии «Франкенштейн», предлагая читателю довольно интересное раскрытие темы.

Муж-киноман — горе в семье. По крайней мере, так считает Джойс, супруг которой целыми днями пропадает в самодельном кинозале в саду и тратит деньги из семейного бюджета на свое недешевое увлечение. Он помешан на классике, постоянно пополняя коллекцию фильмов, а «Невесту Франкенштейна» смотрел раз сто — и не прочь посмотреть еще столько же. Однажды Джойс заглянула к нему в кинозал во время просмотра очередной части франкенштейновской серии и обнаружила кое-что пугающее...

Рассказ прост как две копейки, но симпатичен. До самого финала ждешь какого-то хитрого поворота, но нет, с сюжетом автор управляется в один ход. Эта история не только отвешивает обязательный поклон киноклассике, но и в очередной раз напоминает, что если не уделять внимания своей женщине, то рано или поздно случится беда. И развод — далеко не самый страшный вариант.

11 ряд. Генри Каттнер «Тень на стене»

Как читатель Каттнер начинал с фантастики, но позже увлекся журналом «Weird Tales», завязал переписку с Говардом Лавкрафтом, что в конечном итоге не могло не повлиять на его жанровые предпочтения. Уже писательская его карьера началась с рассказов ужасов и фэнтези. Каттнер отметился в «Мифах Ктулху», а мотивы лавкрафтианы в его творчестве — обычное явление. Есть таковые и в рассказе «Тень на стене» (другое название — «Тень на экране»).

Питер Хэвиленд — режиссер фильмов ужасов. Он снимает коммерческое кино, но ему хочется большего. Независимости. Он уверен, что на экране реально показать настоящий, абсолютный страх, но методы, которыми подобного эффекта можно достичь, не одобрит ни один продюсер. Хочешь снимать — влезай в заданные Голливудом рамки. От знакомого журналиста Питер узнает о фильме, рядом с которым самый жуткий хоррор — детские мультики. Загадочности добавляет и фигура режиссера, Арнольда Кина. Он загубил карьеру одной картиной (студия даже не выпустила ее в прокат), а потом исчез из поля зрения. Но Питеру удалось посмотреть этот запрещенный фильм, и он остался в полном восторге. Разве можно в такой ситуации устоять перед соблазном и не навестить коллегу?

Природа сверхъестественного в рассказе интересна не так сильно, как приемы передачи ужаса зрителю. Главное по замыслу Арнольда Кина — не показывать монстра. Брать в кадр только его тень, ведь зрителю должно хватить собственной фантазии и реакции героев на чудовище. Вот только сам автор монстра зачем-то показывает. Не во всех подробностях, но показывает. А божество из развалин святилища ацтеков выглядит не слишком впечатляюще. В этом компоненте до Лавкрафта Каттнер не дотянул, но рассказ все равно хорош и читается на одном дыхании.

10 ряд. Бентли Литтл «Новая жизнь старых вещей»

Если верить отечественным издателям, творчеством этого писателя поражен сам Стивен Кинг. Рекомендация что надо, и ведь старину Бентли действительно можно отнести к числу крепких хоррор-райтеров. Не зря его серия (номинально — не авторская, но, кроме Литтла, в нее никого не пускают) держится на плаву уже второй год. Рассказом «Новая жизнь старых вещей» он подтверждает свой уровень.

В центре сюжета — герой, который занимается поиском реквизита для киностудий. Этакий старьевщик, способный выполнить любые пожелания. Однажды он находит странную фигурку — что-то вроде куклы в клоунском одеянии. Эта штука пролежала у заброшенного дома хиппи, практически в пустыне, черт знает сколько лет, но при этом выглядела как новая. Вместе с тем от нее так и веяло древностью, а еще казалось, будто в фигурке есть что-то... органическое. Когда снявшиеся с куклой актеры стали умирать, герой понял, что вместе с отвратительной фигуркой высвободил из песка что-то еще.

Литтл грамотно сочетает в лике зла двух привычных для хоррора персонажей — куклу и клоуна. Добавляет внешности необъяснимой неприязни, чужеродности, и образ получается отличным. Сюжет выстроен четко, без провалов, с постепенно нарастающим напряжением, пик которого, как и положено, приходится на финал.

9 ряд. Дэвид Моррелл «Мёртвая копия»

Ближе к центру зала восседает литературный отец Джона Рэмбо. И хоть в первую очередь при упоминании фамилии Моррелла вспоминается тот самый герой, прославленный Сильвестром Сталлоне, у автора хватает куда более мрачных работ. Шутка ли сказать, в его домашней коллекции хранятся аж три «Премии Брэма Стокера». И в кино он тоже кое-что понимает.

Уэс Крейн — взявшийся будто бы из ниоткуда актер, как две капли воды похожий на погибшую много лет назад кинозвезду. У него тот же голос, те же увлечения и... та же судьба? Его замечают, предлагают главную роль. Быстро приходит успех, но жизнь Уэса катится по тем же рельсам, что привели его двойника в могилу. Более того, Уэс сам стремится навстречу страшному финалу, словно исполняя вживленную в его естество программу. Ключевую и единственную роль.

Основная интрига рассказа связана с личностью Крейна. Кто этот парень? Неизвестный потомок, реинкарнация, та самая звезда двадцатилетней давности, ожившая и не постаревшая? Моррелл умело сохраняет читательский интерес до самого финала, попутно развлекая особенностями отношений в киношной среде и обучая грамотно обманывать продюсеров. Вот это и называется — совместить приятное с полезным!

8 ряд. Джон Харрисон «Аккомпаниатор»

Харрисон, пожалуй, самый печальный автор из числа тех, что собрались в нашем кинотеатре. Отнести его «Аккомпаниатора» к «тёмным» жанрам можно с большой натяжкой, а по схожей причине в зал не пустили, например, Нила Геймана с прекрасным кинематографичным рассказом «Пруд с декоративными рыбками и другие истории». Но все же осязаемая грусть о смерти немого кино и мелодии иных измерений сделали свое дело.

Юноша по имени Джастин Реддинг нанимается на работу учеником счетовода в страховую компанию. Там он попадает под крыло Мэттью Пердью, который как никто другой управляется с цифрами, а в свободное время трудится аккомпаниатором. Мэттью оказывается талантливым пианистом, его звуковые сопровождения показов «движущихся картинок» сами по себе — произведения искусства. И работа с кино для него с каждым днем становится все важнее и важнее. Мэттью постоянно практикуется, пытаясь воспроизвести звуки, которые могли бы перенести зрителей в другое время или место. Изменить душу аудитории. И однажды его талант достигает сверхъестественных высот.

Настроенчески рассказ не слишком мрачен, но есть в нем нечто такое, что Говард Лавкрафт, доживи он до этой минуты, наверняка назвал бы «саундтреком из иных миров». Это грустный магический реализм, где автор вместе со своим героем оплакивает ушедшую эпоху говорящего на языке музыки кинематографа. Это история преданной любви к искусству. К настоящему искусству, для которого не существует границ реальности.

7 ряд. Дэвид Дж. Шоу «Гроза над Беверли-Хиллз»

В период съемок седьмой части «Форсажа» погиб один из ведущих актеров фильма — Пол Уокер. Смерть звезды привлекла к проекту дополнительное внимание и гарантировала посредственному, в общем-то, боевичку сумасшедшие кассовые сборы. Совпадение? Конечно. Даже несмотря на то, что в режиссерском кресле сидел гуру хоррора Джеймс Ван, создатель хитроумного маньяка из «Пилы»... Но Дэвид Дж. Шоу в подобные совпадения не верит.

«Гроза над Беверли-Хиллз» построена в виде диалога двух старых товарищей. Один — психотерапевт, работающий с голливудскими звездами. Второй — сценарист, дождливой ночью пришедший за помощью. Чтобы рассказать свою историю, чтобы быть услышанным. А кто годится на роль слушателя лучше психотерапевта? Вот только история эта дала бы фору параноидальным триллерам и конспирологическим теориям. Оказывается, в Америке существует организация, которая подстраивает несчастные случаи на съемках и режиссирует смерти людей из киноиндустрии таким образом, чтобы фильмы с их участием приносили максимальный доход. Последняя роль суперзвезды! Не пропустите! Только в кино!

Нотка тревожности в рассказе чувствуется с первых страниц. Ведь если вы не параноик, это еще не значит, что за вами не следят. Шоу явно в теме голливудской кухни, устами персонажей излагает мысли бойко и интересно, поэтому даже отсутствие действия не мешает проглотить историю за один присест. Главное — не снимать шапочку из фольги.

6 ряд. Ирвин Уэлш «Видеосмерть»

Пятно света посреди нашего кинозала — это не НЛО, а всего лишь отражение экрана на лысине Ирвина Уэлша. Да и есть ли место свету в темном сознании шотландского писателя? Будь автор нашим соотечественником, его знаменитые книги «Эйсид Хаус» и «На игле» обозвали бы чернухой, но когда в декорациях не узнаешь пропахший мочой подъезд «хрущевки», а среди героев не видно соседа-алкаша в тельняшке, то картина представляется немного по-другому. Это же Эдинбург, а не какой-нибудь Крыжополь, в самом деле.

«Видеосмерть» рассказывает о киномане в последней стадии. Зовут его Иэн Смит, он нелюдим, друзей нет, жена ушла, но особых эмоций по этому поводу герой не испытывает. Эмоции вообще не его конек. Любимое занятие Смита — смотреть фильмы и делать пометки в кинопутеводителе. Зачеркнуть название, поставить оценку, написать короткий отзыв. Эта процедура превратилась в настоящий ритуал. Но что будет, когда Смит посмотрит вообще все фильмы и названий для зачеркивания не останется?..

Повествование отстраненное, как и мировосприятие героя, но от этого история не становится менее страшной. Здесь нет злодеев, нет монстров и убийц, тут лишь одна искалеченная жизнь. Жизнь эта долгие годы успешно прикидывалась нормальной, пока ее носитель плыл по течению социума, но в итоге все пришло к тому, к чему должно было прийти.

5 ряд. Джо Хилл «Призрак двадцатого века»

Лучший рассказ Джо Хилла о мире кинематографа называется «Воскрешение Бобби Конроя». С ним он и пытался пройти в зал, но даже звание отпрыска Короля Ужасов ему не помогло. Увы, яркую, душевную, трогательную историю статистов на съемках «Рассвета мертвецов» Ромеро мрачной никак не назовешь. Скорее, жизнеутверждающей. Послабления при жанровой идентификации в нашем кинотеатре, конечно, возможны, но правила есть правила — Гейман не даст соврать. Однако грустить не имеет смысла, ведь у Хилла есть еще один замечательный рассказ по теме. Воистину, лучшее произведение Стивена Кинга искать нужно не в библио-, а в биографии.

Алек Шелдон — такой же старик, как и доживающий свой век кинотеатр «Роузбад», которым он управляет. Дела у них идут не ахти, того и гляди кинотеатр закроют. А ведь это не просто помещение, где крутят фильмы, — это вместилище истории. И хранилище историй. Главная из них связана с призраком, который время от времени подсаживается к зрителям. Так уж вышло, что мертвая девушка по имени Имоджен Гилкрист не похожа на своих злобных коллег. Она просто любит кино и любит о нем поговорить. Если любовь спасет мир, то может ли призрачная любовь спасти хотя бы один старый кинотеатр?

Хилл мастерски погружает читателя в атмосферу меланхолии. С каждой страницей чувствуешь, как сквозь пальцы уходит частичка чего-то важного. Важного для героев, но понятного и читателям. Если в «Аккомпаниаторе» Харрисон провожал эпоху немого кино, то здесь Хилл машет рукой вслед другим временам, тем старым фильмам, которые взрастили целое поколение. Для кого-то они стали символами ушедшей молодости и навсегда запечатлелись в памяти, словно юношеская влюбленность. Для кого-то из этих потертых под грузом прожитых лет кадров и складывается слово «ностальгия». А молодое поколение, быть может, заинтересуется призраками синематографа двадцатого века, прочувствовав удивительное настроение рассказа. Пожалуй, это и есть магия кино.

4 ряд. Клайв Баркер «Сын целлулоида»

Ближе к экрану сидит тяжелая артиллерия. Великий и ужасный маэстро сплаттерпанка мог бы оказаться и на первом ряду, ведь «Сын целлулоида» в здешней компании выглядит лидером в плане соблюдения пропорций кино и хоррора. В плане пропорций, но не в плане общего впечатления. Сам Баркер лучшими вещами из «Книг крови» очень высоко задрал планку качества, и этот рассказ по его же меркам к жемчужинам отнести сложно. Что, впрочем, ни в коем разе не отменяет высокого уровня «Сына целлулоида». Живописные, запоминающиеся, изобретательные ужасы — за это мы и любим Баркера.

В здании кинотеатра есть небольшое помещение, всеми давно забытое. Оно находится прямо за экраном, тусклый свет которого окрашивает здешнюю тьму. Тут особый воздух, сотворенный полувековым заточением, вибрациями экрана и зрительской энергетикой. Этот душный закуток, будто отключенный от сети аккумулятор, на протяжении пятидесяти лет подзаряжали тысячи глаз, тысячи фильмов. Его оживляли чужие эмоции. И однажды, когда сюда попал умирающий преступник с раковой опухолью, этот воздух смешался с зараженными клетками и пустил корни новой, чудовищной жизни.

Фантазия Баркера здесь предстает во всей красе, рождая очередного оригинального монстра. Автор превращает кинотеатр в смертельно опасное место, где припозднившимся работникам (и не только им) предстоит столкнуться с настоящим кошмаром. Будут и (не-)приятные встречи с иконами киноиндустрии — в камео появятся Джон Уэйн и Мэрилин Монро. Незатертый сюжет, привычная для автора яркая визуализация ужаса, героиня-толстушка с повадками коммандос, синема на службе зла, нездоровый эротизм, кровь, щупальца и все остальное. Хороший коктейльчик, не правда ли? Хоррор как он есть. Пу-пу-пиду по-баркеровски.

3 ряд. Роберт Маккаммон «Ночь призывает Зеленого Сокола»

Он многократный победитель «Bram Stoker Awards», автор книг «Песня Сван», «Кусака», «Они жаждут» и цикла о Мэтью Корбетте. Он благословил нашу антологию «Самая страшная книга 2015», добавив ей привлекательности в продаже. Уже за один только роман «Жизнь мальчишки» Роберт Маккаммон заслуживает вечного почета и звания грандмастера в рядах ценителей хоррора. Но место в нашем кинотеатре досталось ему вовсе не по блату. Все дело в сидящем рядом с ним человеке в костюме птицы. Нет, это не Бердмэн, хотя и похож. Это Зеленый Сокол.

Главного героя рассказа зовут Крэйтон Флинт. Он — престарелый мойщик полов, в молодости исполнивший роль популярного супергероя — Зеленого Сокола. Но его час давно прошел, теперь Флинт — просто вышедшая в тираж кинозвезда, которая до сих пор зачем-то хранит свой нелепый костюм. Унылая жизнь так и шла бы своим чередом, приближая героя к смерти в нищете и одиночестве, если бы не маньяк по прозвищу Мясник. В качестве очередной жертвы душегуб, вот уже два месяца терроризирующий город, выбрал соседку Флинта. Став свидетелем жестокого убийства, супергерой в отставке решает взять дело в свои руки, раз уж полиция бездействует. Он смахивает пыль с костюма Зеленого Сокола и выходит в ночь. На охоту.

Рассказ удивительно кинематографичен. Огни ночного города, уличные банды, разборки в кабаке, судьбоносные встречи, помогающие идти по следу убийцы. Герои яркие — все как один. Со своими «фишками». Начиная с угонщика-таксиста и заканчивая странным типом по кличке Наблюдатель. Здесь есть место киношным штампам и сюжетным условностям, есть ядреная жанровая смесь, чтобы зацепить как можно более широкую аудиторию — от фанатов маньячных триллеров до ценителей историй о неудачнике, который решается «перезагрузить» жизнь и сделать что-то важное. Примечательно еще и то, что структурно рассказ разбит на десять глав — ведь в кинотеатрах крутили ровно десять серий о похождениях Зеленого Сокола. Это трогательный, слегка наивный, с простенькой детективной интригой, но с потрясающей атмосферой рассказ о страхах. Страхах, обретших физическую оболочку, вроде серийного убийцы, и страхах незримых, вроде неспособности найти свое место в изменившемся мире. В общем, смотреть всем. То есть — читать.

2 ряд. Эдвард Ли «Реанимация»

Джентльмен со второго ряда смотрит на экран со странной улыбкой. Вероятно, воображает какую-то жуткую сцену с участием российских издателей. От одного из самых ярких представителей экстремального хоррора они открещиваются как от чумного. Если заглянуть в его богатую библиографию и сравнить с количеством официальных переводов на язык Пушкина и Варго, то можно заработать несварение желудка и тягу к насилию. Потому что на бумаге у нас публиковался только один рассказ Ли. Один, Карл! Спасибо антологии Эла Саррантонио «999» за наше счастливое детство. Но это как раз тот случай, когда и один в поле воин.

Профессия Паона связана с подпольной порнографией. Он контактирует с так называемыми «съемщиками» и выкупает у них оригиналы фильмов на кассетах, сперва проверяя их на качество. А фильмы в этом бизнесе снимают на любой извращенный вкус: секс с животными, с детьми, изнасилования беременных, инвалидов, убийства... Очередная закупка сорвалась, когда на огонек заглянули представители закона. Завязалась жуткая бойня, и Паон оказался в реанимации. А когда очнулся, не досчитался у себя руки и ноги.

Рассказ стремителен, как щелчок хлопушки на съемках. Пробуждение — Шок — Воспоминания — Подозрения — Осознание — Шок. По мере того, как цепочка событий выстраивается перед героем в четкую линию, он начинает понимать всю тяжесть собственного положения. Читателю вроде бы не с руки сопереживать покалеченному мерзавцу, но участь, которую уготовил ему автор, действительно страшна, поэтому волей-неволей приходится поежиться. К тому же, положительных героев в «Реанимации» просто нет, кандидаты на эти роли либо сразу умирают, либо мелькают где-то за кадром. И Паон, чей внутренний монолог полон красок, скабрезностей и подробностей об индустрии порно, становится единственным проводником по черному-черному миру рассказа.

Произведение не для впечатлительных особ. Здесь хватает мерзости, хватает ужаса, который больше всего пугает своей реальной природой. Призраки и зомби обитают на другом слое восприятия, а вот криминальные структуры и отморозки-порнодельцы гораздо ближе к нашей действительности.

1 ряд. Дуглас Е. Уинтер «Закольцованный ролик»

По аналогии с последним рядом, к первому тоже неоднозначное отношение. Здесь ты ближе всего к изображению, к тому волшебству, ради которого пришел. Здесь исключены мешающие просмотру головы других зрителей. Здесь можно вытянуть ноги, а еще не нужно вставать, чтобы пропустить соседа по ряду. Но не все осознают масштабы экрана. Зачастую приходится вжиматься в кресло и задирать голову, чтобы разглядеть картинку. Иногда первое место — всего лишь иллюзия победы. Относится ли это к человеку на первом ряду, чье лицо не слишком знакомо поклонникам хоррора? Каждый волен решать сам.

Американец Дуглас Е. Уинтер издавался на русском так же часто, как и Эдвард Ли. Можно сказать, не издавался вообще. На родине он прежде всего известен как составитель антологий и автор биографий Стивена Кинга и Клайва Баркера. Рассказ «Закольцованный ролик» вышел в сборнике «Темная любовь» и год спустя удостоился «Премии Международной Гильдии Ужаса», хотя здешний ужас не вполне привычной породы, и далеко не все смогут его ощутить. Это история одержимости. Болезненной любви героя к женщине, которую он увидел на экране порнокинотеатра в конце семидесятых. Запираешься в кабинке, опускаешь монету в счетчик, запускаешь короткий ролик. Отрывок будет повторяться, пока не кончатся монеты. Все просто.

Уинтер никуда не спешит, он очень медленно затягивает читателя в самую суть «Закольцованного ролика». В его черно-белые недра. Белый цвет — это обычная жизнь героя. В ней все привычно и знакомо, хорошая работа, достаток, красивые женщины. Черный цвет — изнанка, то место, где скрываются настоящие желания и эмоции. Герой ищет незнакомку и находит ее в фильмах для взрослых. Под разными именами в титрах, с разным количеством экранного времени, с разными партнерами. Он собирает коллекцию ее фильмов и бесконечно перематывает пленку на любимые эпизоды, чтобы вновь увидеть ту, которая занимает все его мысли. В мерцании экрана она принадлежит только ему, а он принадлежит только ей.

Автору удалось создать депрессивное полотнище, которое давит на читателя образами, деталями, ощущением пустой жизни при внешнем благополучии. Тягостным одиночеством в самой страшной его форме — когда вокруг полно людей, и ты сам — часть этого условного круга. Помешательство героя отходит от нормы, но даже после жуткого финального фильма он не воспринимается больным извращенцем. Он остается несчастным зараженным, в котором, подобно вирусу, развилась очень странная форма любви. Любви, которая способна высосать жизнь из человека, если он не живет, а только притворяется.

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)