На просторах Черноземья, в глубине воронежских лесов, по ночам горят костры. Это проводят свои нечестивые ритуалы музыканты группы NorthZyklon. Коллектив существует уже восемнадцать лет. Все это время создавались песни, проводились живые выступления, не раз менялся состав. Но дебютный альбом вышел только через тринадцать лет после основания группы. Пытаясь наверстать в студийной работе, команда уже через год после реюниона в 2018 году выпускает EP и начинает работу над вторым лонгплеем. В преддверии выхода второго полноформата мы пообщались с участниками группы: Fucker (гитара, вокал), Nolequen (бас-гитара), Kirich (ударные), Graver (гитара).

Вы — группа из столицы Черноземья. Само название региона располагает к тому, чтобы играть блэк-метал. Как вы сами охарактеризуете свой стиль?

Fucker: Мы стараемся играть не «стиль», а то, что каждому из нас близко по духу. Это касается и музыки, и текстов. Стилевые рамки сейчас очень размыты, потому что в любой музыке есть куча поджанров. Если коротко, наиболее близкое к нашей музыке направление — это black-death-metal.

Вы трудитесь над вторым полноформатным альбомом. На каком этапе сейчас работа?

Fucker: Альбом полностью готов. Был готов уже в конце весны. Под «полной готовностью» я имею в виду то, что завершилась работа над музыкой и визуалом. Все треки сведены, отмастерены, все арты для буклета готовы, так что теперь дело за релизом. Но тут пока небольшая задержка. На мой взгляд, подобное творчество всегда сложно «проталкивать в массы», а в сложившейся обстановке это стало еще проблематичнее. Пока мы ищем лейбл, который будет готов выпустить релиз русской группы, играющей экстремальный метал. Безусловно, можно было бы просто выкинуть в Сеть весь альбом, сделать подобие самиздата, но… Кажется, это немного несерьезный подход, учитывая, что это уже наша вторая полноценная пластинка. Хочется все сделать хорошо, а не по-быстрому и кое-как.

Зимой вы дали интервью журналу OR и говорили, что равняетесь на таких мастодонтов, как Marduk, Belphegor и Hate. Изменится ли что-нибудь в вашей стилистике в новом лонгплее?

Graver: Особо искушенные слушатели, возможно, заметят влияние Deicide, Vital Remains и Morbid Angel, но это не точно.

Трудно было выбрать название для пластинки?

Fucker: Название альбома обсуждалось уже очень давно, и еще до окончания работы над треками у нас было два варианта. Выбрать один из них не вызвало сложностей, чего нельзя сказать о порядке треков на пластинке. (Смеется.) Не потому, что это не было для нас критичным моментом, а потому, что оба названия отражали суть происходящего как в альбоме в целом, так и в каждом отдельном треке.

Каково в целом ваше отношение к графическому оформлению альбомов? Считаете ли вы важным уделять внимание обложке с буклетом, чтобы передать свои мысли, идеи и чувства не только через музыку, но и через арты?

Kirich: Визуальное оформление альбома отражает его внутреннее содержание, как бы намекая слушателю, какая атмосфера на самой записи. Конечно, мы считаем нужным уделять внимание оформлению. Оно должно быть связано с тем материалом, который записан на диске, и составлять с ним единое целое, иначе можно просто оставить белый лист с логотипом группы. Или черный, что не меняет сути.

У участников группы есть любимые художники или любимые обложки альбомов?

Fucker: Мне всегда нравился Sodom с их оформлением альбомов. Выделить какой-то один арт или даже художника, к сожалению, не могу. Но у Sodom и, наверное, Immortal все выглядит не как «картинка», а как презентация музыки альбома. У Sodom это некий «вечный ядерный пиздец», у Immortal — перманентный морозильник и шипастая дубина посреди гор и лесов.

Graver: Ханс Гигер. Его работы можно увидеть на поздних альбомах Celtic Frost и Triptykon. Также нравятся работы польских художников Левандовски (Bell Witch, Mizmor) и Бексиньского (Wode, Blood of Kingu).

Kirich: Immortal, «At the Heart of Winter». Идеально.

Nolequen: Не могу выделить что-то конкретное. Каждая обложка имеет свое значение и смысл.

Некоторые группы приходят в студию всем коллективом, чтобы поддержать командный дух, а некоторые предпочитают записывать свои партии поодиночке, когда в помещении только музыкант и работник студии. Как у вас проходит запись? Бывало такое, что звукорежиссер предлагал что-то добавить, убрать или изменить? Если да, то как к этому относились участники группы?

Nolequen: Наш случай неоднозначный. Обычно мы стараемся собираться на запись вместе. Но получается не всегда — состав компании меняется от раза к разу. Пожалуй, всегда присутствует только Fucker — независимо от того, какой инструмент записывается.

Грядущий альбом наделен общей концепцией? Или это эклектичный сборник?

Fucker: Сборником тут и не пахнет, если честно. Все подогнано под определенную тематику. Мне бы не хотелось раскрывать все карты — я искренне считаю, что образы должны приходить слушателю из его подсознания. Но в общих чертах: и название, и арты, и треки — это все единое целое. Буду рад, если слушатель сможет дополнительно, используя собственное воображение, дорисовать себе то, что мы вкладывали в эту работу.

Блэк-металисты известны своей бескомпромиссностью как в личной жизни, так и в творческой. Можно ли сказать подобное и о вас?

Kirich: В юности — да, сейчас — нет. Бескомпромиссность не дает расширять кругозор.

Fucker: Со своей стороны и исключительно о себе могу добавить только про максимализм. Не знаю, связано ли это с «бескомпромиссностью», но всякие усредненные варианты меня не устраивают. Если мы делаем музыку — значит, мы делаем ее, выкладываясь на все сто, так, чтобы уходить с репетиции взмыленными. Никаких вялых риффов или гнусавых гитар. Только убойные залпы музыкальных орудий, после которых буквально физически ощущаешь приятную усталость.

NorthZyklon’ом вы стали относительно недавно. До этого группа называлась Memorial. По своей сути коллектив остался тем же, просто сменив название? Или здесь какая-то идеологическая подоплека и теперь вы совершенно другая формация?

Kirich: Суть осталась той же, изменилось только название. Философский фундамент, как и наши взгляды на плавильный котел под названием NorthZyklon, не изменились.

Можете рассказать о названиях? Почему именно Memorial и почему NorthZyklon? Какой смысл вы закладывали в них?

Fucker: «Мемориал» был очень давно. Мы начали играть еще в студенчестве, году в 2004-м, если не ошибаюсь. Это сложно хоть как-то «притянуть за уши» к той музыке, что мы делаем сейчас. Тогда нам просто хотелось, чтобы название не пересекалось с именами других групп и чтобы было побрутальнее да пострашнее. Конечно, группу с названием «Вывернутые кишки» или «Пролапс глазного сфинктера» никто не выпустил бы на сцену актового зала, да и вообще… Это выглядело бы смешно в том возрасте (да и с той музыкой). Поэтому на тот момент мы взяли себе такое название. Постепенно росли участники группы, менялись песни, менялся и устаканивался музыкальный вкус. В конечном итоге это все привело к полному распаду «Мемориала». Но это не было «плохой новостью». Старое осталось в прошлом, а в настоящем и, надеюсь, с большим заделом на будущее, появился NorthZyklon.

Почему NorthZyklon? Потому что нас всех в той или иной степени притягивает эстетика Севера, его атмосфера и настроение. А «циклон» — это как что-то огромное и неотвратимое. Когда жаркое Лето уступает трон теплой Осени, а та впоследствии бессильно сдает позиции суровой Зиме, — как это происходит?.. Это происходит потому, что пришел Северный Циклон. Смешно, конечно, суровую музыку подгонять под прогноз погоды, но, я думаю, подобные настроения, связанные со сменой сезонов, знакомы очень многим поклонникам тяжелой музыки. Сразу погружаешься в какое-то совершенно иное состояние.

Все это и привело нас к тому, чтобы взять себе такое имя.

В Норвегии, кстати, есть группа Zyklon, где играет Самот, гитарист Emperor. Не было ли поначалу критики в ваш адрес от слушателей из-за этого?

Fucker: Я знаю, что некоторые не особо далекие люди сравнивают нас с группой Zyklon. Это классная команда, но мы не пытались хайпануть на уже имеющемся «Циклоне» или сплагиатить что-то у них. Даже само слово «Zyklon» вместо «Cyclone» — это в нашем случае не более чем удобный ход для поисковых систем. Чтобы при запросе «NorthZyklon» в поиске слушателю выдавалась музыка, а не прогноз погоды.

Копнем немного в историю. Как зародился Memorial? О чем тогда мечтали юные музыканты?

Fucker: О чем могли мечтать шестнадцатилетние пацаны, у которых не было интернета, мобильных телефонов, и даже нормальных гитар тоже не было? Конечно, мечтали о стадионах, полных фанаток без нижнего белья, тусовках в гримерке до самого рассвета и о репетициях в режиме нон-стоп. Но реальность оказалась далека от «голубой мечты». Любой концерт для нас был поводом «засветиться», мы пытались быть в любой бочке затычкой. Сейчас мне кажется, это провальный путь. Нет смысла «вдалбливать» свою музыку тем, кто в ней не заинтересован. Не надо заставлять слушателя тебя любить. Это выглядит, во-первых, дешево, а во-вторых — фальшиво. Такие группы быстро забываются и вылетают из поля зрения. Это мое мнение. Так что со временем мы поняли, что мечтам о фанатках не сбыться, и постепенно начали превращаться в другой коллектив. Отсюда уход участников, другие тексты, другая музыка.

Ах да, как зародилась группа? Совершенно банально. Я играл со школы на гитаре и бо́льшую часть времени записывал себя на двухкассетный магнитофон. Писал аккорды на одну кассету, потом включал ее в качестве аккомпанемента, а соло записывал на вторую кассету. Естественно, это было неудобно, криво и вообще тот еще ад. Потому что как минимум всегда хотелось играть с живыми людьми. После школы я поступил в техникум, где и собралась наша первая команда из таких же «игрунов под двухкассетник».

Забавный факт: мы с нашим барабанщиком учились в одном технаре, только он на пару курсов старше меня. Мы знали одних и тех же людей, преподавателей, но не знали друг друга. Только спустя несколько лет после окончания учебы мы наконец познакомились лично.

А что насчет NorthZyklon? Есть у вас далеко идущие планы, мечты или цели?

Kirich: Конечно есть — без них нет смысла этим заниматься. Ведь всегда хочется гораздо большего, чем то, чего ты уже достиг. Это и есть развитие.

Fucker: Если заниматься музыкой ради «цели»… Думаю, лучше даже не начинать. Ну, типа, «у меня цель стать Керри Кингом №2». Звучит немного бредово, не кажется? Единственный вариант, который могу понять, — это когда человек метит в сессионщики. Это музыкант, чья техника отточена, который умеет играть все, но не заинтересован в самом материале — для него это просто заработок. Нам нравится то, что мы делаем. Нравится ходить на репетиции, играть классную музыку, временами нравится даже разочаровываться, потому что все эмоции нужны, все эмоции важны. То есть нам нравится понимать, что «далеко не все еще изучено, понято, сыграно». В такие моменты осознаешь, как много еще впереди всего интересного. И вот, наверное, для нас как для NorthZyklon «мечты» — это продолжать играть, совершенствоваться, дарить слушателям классные эмоции от наших треков. Как я уже говорил, стадионы фанаток нам не собрать. Только не вижу причин опускать руки, поскольку здесь скрыта возможность найти своего слушателя. Которого будет так же, как и нас, радовать многогранная музыка, которому будут близки настроения в текстах, который, как и мы, получает целую гамму эмоций от услышанного и ждет «еще»!

Как состоялся реюнион? Почему после стольких лет затишья вы решили снова собраться и играть вместе? Кто был инициатором возрождения группы?

Kirich: Время затишья помогло нам осознать, что мы должны продолжать начатое еще в Memorial и что путь, которым мы шли ранее, был выбран верно. Инициаторами в равной степени были я и Fucker. Первоначально не планировалось полноценного реюниона, но все сложилось как нельзя лучше — теперь мы снова вместе. Видимо, так и должно было случиться.

Что вдохновляет участников группы на написание песен?

Graver: В основном — музыка. Еще просмотр и посещение концертов.

Я был на некоторых живых выступлениях Memorial, включая последний концерт в воронежском рок-клубе «Тарантул». После этого проект пропал с радаров. Почему прекратилась концертная деятельность и как сейчас с этим обстоят дела? Согласились бы вы выступить, например, в другом городе или на каком-нибудь фестивале тяжелой музыки?

Nolequen: Все меняется, меняемся мы и наши интересы, цели. Для нас музыка — это не работа, а совместное творчество, которое приносит радость. И когда много лет назад запал немного угас, мы решили сделать перерыв. Не хотелось «выдавливать» из себя новый материал и выступать через силу. А спустя несколько лет интерес и желание играть разгорелись с новой силой.

Fucker: У нас очень высокие требования в плане живых выступлений. Конечно, все относительно, но имеется в виду ситуация типа «группа из провинции играет на провинциальном концерте». Музыка, которую мы играем, требует серьезной техники. Я говорю и о технике исполнения (над которой мы работаем регулярно, на каждой репетиции), и о технике воспроизведения, то есть об аппарате. Да, диванным критикам это может показаться «отмазкой» — мол, «нормальный музыкант и на балалайке сыграет». Я не спорю, мы тоже можем сыграть и на балалайке, и даже для полного антуража выйти на сцену в лаптях. Вопрос в том, какое настроение балалайка и лапти вызывают у аудитории, желающей видеть браслеты с шипами и гвоздями, корпспейнт и слышать бластбиты с мощным ревом струнных инструментов. Есть тут некоторое несоответствие. Поэтому живые выступления мы не бойкотируем, но к выбору площадки относимся крайне скрупулезно. Это сложная тема, которая легко превращается в холивар.

Опишу наиболее распространенную ситуацию. Прокатчик аппарата просит «много денег» за хороший звук. Организатор набирает «малоизвестные команды», на которые придет мало людей, и не может оплатить прокатчику хороший аппарат, потому что нет выручки с билетов. Поэтому прокатчик дает посредственный аппарат, а организатор ставит его группам. В итоге получается средней паршивости концерт на два десятка зрителей. Замкнутый круг, в общем.

Подобная музыка как действо — это взаимная работа зала и музыкантов. Пока музыканты не раскачают зал — зал не будет раскачивать группу. А раскачать два десятка слушателей в крохотном клубе, играя на бюджетном аппарате… Так себе затея — проверено на опыте и не один раз. Именно поэтому сейчас мы не пытаемся «брать количеством» концертов. Гораздо интереснее и продуктивнее репетировать, выпускать альбомы.

Когда-то в группе вас было трое, сейчас вы квартет. Почему решили взять еще человека?

Fucker: На наших записях очень много гитарных партий — не просто дорожек, где играется одна и та же партия для уплотнения звука, а именно партий. Это одна из «фишек» группы. Конечно, на сцену не станешь тащить четырех гитаристов, чтобы они сыграли все как на альбоме, но два гитариста — это наш «критический минимум», наша норма. Ну а без баса и барабанов, само собой, вообще никакая музыка не может существовать — это два главных инструмента. Так что… Возможно, время трио было одним из сложных периодов нашей творческой жизни. Но никогда не стояло цели сколотить состав из трех человек. Всегда упор был на четыре (и более) действующих музыканта.

Что объединяет участников группы? Общий музыкальный вкус, похожий взгляд на мир или просто давняя дружба? Или все вместе? Что для для каждого из вас значит быть в группе?

Fucker: Сложный вопрос… На самом деле, не хочу никого обидеть, но «давняя дружба» нас не связывает совсем. Мы не закадычные друзья, которые каждую пятницу бросают все дела, идут по барам развлекаться и ездят в совместные поездки. Но это и не говорит о том, что мы «просто знакомые». На мой взгляд, объединяют нас схожие ощущения от мира. Какие-то эмоции, реакции на происходящее… В общем, все то, о чем вслух обычно не говорят, но каждый это понимает и чувствует. Могу провести параллель. Возьмем четверку групп: Hate, Marduk, Dark Funeral, Cannibal Corpse. Все они играют «разную музыку». Вот и мы все четверо — абсолютно разные. Но все четыре группы принадлежат одной музыкальной области. Не жанру, не стилю, а именно занимают одну нишу. Вот и мы четверо — тоже вместе, несмотря на различия.

Игра в команде — это как хороший гиг: куча разных групп, но все они на одной сцене и с одной «направленностью».

Graver: Объединяет нас то, что занимаемся любимым делом вместе, а музыкальные вкусы у нас довольно разные. И это хорошо.

Kirich: Объединяет музыка и желание выразить себя через нее, а вместе у нас это отлично получается. Музыкальные вкусы у нас очень разные и могут кардинально различаться, но в этом, я считаю, и есть вся прелесть — каждый приносит свои идеи, что делает музыку NZ интереснее и разнообразнее.

Быть в NZ — это, в первую очередь, быть в одной команде с очень интересными, разносторонне развитыми людьми.

Nolequen: Наши вкусы и жизненные позиции очень разные. Мы вообще разные. И в этом, как мне кажется, наша сила. Мне нравится узнавать ребят через общее творчество, через их вклад в общее дело. Это как бы то же самое общение, но на качественно другом уровне.

В среде фанатов метала до сих пор не утихают споры, что такое блэк-метал в первую очередь — музыка или идеология. А как считаете вы?

Graver: Для меня музыка на первом месте, потом уже все остальное. И вообще думаю, что здесь уместнее говорить о философии, чем об идеологии.

В ваших текстах прослеживается религиозно-мифологическая направленность. По крайней мере, вы используете символы и образы из шумерской, египетской, языческой и христианской мифологии. Это продиктовано личными религиозными убеждениями? Или речь скорее о написании сказок в мрачном антураже, где действующие лица — это хорошо знакомые вам персонажи?

Graver: Скорее, второе. Мифологию интересно изучать, о ней и на ее базе интересно писать. Никаких религиозных догматов лично я не придерживаюсь.

Fucker: Не знаю людей, которые пишут «осознанно». Честно. Сказать по правде, я вообще мало знаком с творческими людьми, по-настоящему творческими. Когда пишу сам, то не знаю, о чем будет та или иная песня. Это очень глубокое, личное и внутреннее переживание, которое само «выплескивается» в тексты. Зачастую без рифмы, порой даже в качестве абстракции, где слушатель сам может интерпретировать текст, основываясь на собственных эмоциях и мыслях. Не знаю, с чем это связано, но планомерно писать «сказки» с определенными героями… Нет, это не про меня.

Личные религиозные убеждения не играют важной роли в написании песен. Я не могу твердо и четко ответить ни на один вопрос, касающийся религии. Все это как-то не поддается описанию словами, поэтому и тексты для нашей музыки, которые написаны мной, — это зачастую «поток эмоций», который лишь иногда складывается в связные мысли или сюжеты.

У вас есть четкое разделение на тех, кто сочиняет музыку и тексты? Или NorthZyklon — это «союз вольных художников»?

Fucker: У нас нет «деления». Абсолютно. Каждую новую песню, каждый набросок мы приносим в коллектив и путем общего «совещания» решаем, подходит нам этот трек или нет, есть ли у него будущее, стоит что-то доработать или можно сразу наращивать партии инструментов. Работают все поровну, в меру своих сил и способностей. Никто никого не подгоняет — мол, «в апреле с тебя новый трек». Это было бы уже не творчество, а… какая-то чушь, вот честно. Даже «работой» это не назвать. Это выше моего понимания, как можно принести что-то из разряда «творческого», когда у тебя нет вдохновения. Мне кажется, это невозможно. Так что мы берем только тот материал, который понравился нам всем. Дальше уже включается «коллективная обработка». Что-то меняется, добавляется, убирается — и песня приобретает завершенный вид.

Скажете читателям какие-нибудь напутственные слова? Или обойдемся простым «на посошок»?

Слушайте побольше хорошей музыки и поменьше плохих людей. Всем удачи!

P.S. Пока мы готовили интервью к публикации, группа нашла лейбл. Новый альбом под названием «Inter Eos» анонсирован на 1 ноября 2022 года. Следите за новостями на странице группы VK или на сайте лейбла.