DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Олег Кожин «Сученыш»

Осенний лес походил на неопытного диверсанта, неумело кутающегося в рваный маскхалат сырого промозглого тумана. Сердитая щетина нахохлившихся елок не спросясь рвала маскировочную накидку в клочья. Высоченные сосны беззастенчиво выпирали в самых неожиданных местах. И только скрюченные артритом березки да обтрепанные ветром бороды кустов старательно натягивали на себя серую дымчатую кисею.

Еще вчера, на радость горожанам, уставшим от ноябрьской мелкой мороси, выпал первый снег. А уже сегодня, отравленный выхлопами ТЭЦ, одуревший от паров бензина, он растаял, превратившись в липкую и грязную «мочмалу». Но то в городе. А лес по-прежнему приятно хрустел под ногами схваченной первыми морозами травой, предательски поблескивал снегом из-под туманного маскхалата.

Серебров ценил именно переходные периоды. Кто-то любит лето, кто-то зиму – за снег, за чистую белизну, за Новый год, в конце концов. Поэты воспевают осеннюю тоску и «пышное природы увяданье». А Сереброву больше всего нравилось находиться на стыке. Нравились ему смешанные в одной палитре осенние рыжие, желтые, красные краски – присыпанные снегом, схваченные морозцем, до конца не облетевшие листья. Недозима.

Сосед Кузьма Федорович, в прошлом охотник, ныне, в силу возраста, перешедший на рыбалку, частенько ворчал на Сереброва:

- Вечно ты, Михалстепаныч, не в сезон лезешь. То ли дело по пухляку дичь скрадывать, так нет же! Выползешь, когда под ногами даже трава хрустит… Как ты вообще с добычей возвращаешься – ума не приложу?!

Прав, кругом прав был пенсионер. Схваченный первыми заморозками лес словно спешит извиниться перед мерзнущим зверьем, загодя извещая их о каждом передвижении пришельцев с ружьями. В такое время, как ни старайся, под ногами обязательно громко хрустнет, если не сбитая ветром ветка, так смерзшаяся в ледяную корку листва.

Впрочем, Михаил Степанович не особо-то и таился. Былинный богатырь, широкоплечий и рослый, он мерно вышагивал по еле заметной звериной тропке, практически не глядя под ноги. Под тяжелой поступью обутых в подкатанные болотники ног, треща, разбегались изломанной сеткою лужицы, крошилась в труху заиндевелая трава, лопались тонкие ветки. Перепуганное шумом, с дороги исполина спешило убраться все окрестное зверье, и даже вездесущая пернатая мелочь, стайками срываясь с верхушек деревьев, стремительно улетала прочь, на своих писклявых птичьих языках кроя двуногое чудовище по матери. Серебров птичьей ругани не слышал, равно как не слышал, какую сумятицу вносят в застывший мир замерзшего леса его тяжелые шаги.

Узнай кто из коллег, как Михаил Степанович ходит на охоту, подняли бы на смех, а то и вовсе сочли бы ненормальным. Нет, со снаряжением у Сереброва был полный порядок. Толстые зимние портянки плотно укутывали спрятанные в сапоги ноги. На спине висел вместительный, видавший виды рюкзачище на девяносто литров. Охотничий костюм - полукомбинезон, дополненный теплой курткой, легко выдерживал температуру до минус двадцати градусов, так что при нынешних минус восьми Михаилу Степановичу было вполне комфортно. И даже камуфляжная расцветка с поэтическим названием «Зимний кедр» была подобрана как раз по сезону.

Вот только оружия у охотника – не было. Нет, конечно, болтался на поясе скрытый полами куртки и плотными кожаными ножнами тяжелый нож с широким лезвием, да в одном из боковых карманов рюкзака валялась давно не использовавшаяся швейцарская «раскладушка». Но вот ни ружья, ни патронов Серебров с собой не брал уже два года. Зато брал вещь абсолютно бесполезную и даже, по мнению подавляющего большинства охотников, вредную. Ну кто, скажите на милость, идя в лес бить зверя, берет с собой плеер? А между тем, тонкие проводки наушников привычно выползали из-под ворота зимней куртки и, извиваясь черными змеями, терялись в густой бороде Михаила Степановича.

- Поброжу по болотам, проверю грибные местаааааа.

Отпущу свою душу погреться на звезды…

… задушевно выводил в динамиках глубокий бас Полковника. Плеер, миниатюрную китайскую подделку под «Айпод», Серебров приобрел в прошлом году, удачно сменяв на выделанную волчью шкуру заезжим толкиенистам, устроившим в окрестных лесах какой-то свой шабаш. Тощий длинноволосый паренек, одетый в кольчугу поверх грязной косоворотки, сам того не понимая, за одну ночь привил угрюмому охотнику любовь к музыке. Изначально Серебров собирался толкнуть игрушку кому-нибудь из городских барыг, не слишком жалующих волчьи шкуры, зато ценящих мобильные телефоны и прочий электронный хлам. Но среди мешанины незнакомых и зачастую непонятных песен, одна зацепила старого охотника за живое, как рыболовный крючок, вырывающий внутренности глупому окуню. Именно она сейчас играла в ушах Михаила Степановича, тонкой стенкой из гитарного перебора и писклявых клавиш гармони отсекая его от многообразия лесных звуков.

Путаная тропка внезапно прекратила юлить и вывела охотника к узкой, почти обмелевшей речке, чье название, вероятно, не ведали и географические карты. Спускающийся сюда пологий склон густо порос кустарником и низенькими кривыми березками. Аккуратно привалив рюкзак к стволу самого большого дерева, корневища которого изгибались удачным и крайне удобным для многочасовой засады образом, Серебров неторопливо спустился к воде. Встав на колени, осторожно, чтобы не пораниться, кулаком разломал тонкое ледяное стекло и долго смотрел на свое бородатое отражение. Простое широкое лицо, из тех, что принято называть «русским», за последнее время с виду совсем не постарело. Даже пучок длинных рыжих волос, стянутых на затылке резинкой, по-прежнему успешно противился седине. Разве что лапки морщин, обосновавшиеся возле глаз, тех самых морщин, что придают улыбке добродушную лукавость, стали шире и ветвистее.

Большие грубые ладони зачерпнули ледяной воды и плеснули прямо в лицо обжигающим холодом. Серебров с наслаждением потер глаза, отжал бороду и, глядя, как колышется его лицо в чистой воде, прошептал:

- Господи, пронеси… Пусть все хорошо пройдет, Господи…

Этот простенький ритуал в последнее время заменял ему псалмы и молитвы. Не был уверен Михаил Степанович, что право имеет с Богом разговаривать. Но и не разговаривать с Ним совсем – тоже не мог. Потому перед каждой вылазкой ходил к безымянной речке умываться.

Серебров поднялся к рюкзаку и отстегнул пластиковые карабины, закрывающие основной отдел. Из малого отдела вынул пенополиэтиленовую сидушку, подсунул ее под куртку и застегнул на бедрах. Пройдя к причудливо изогнутым корневищам, присел прямо на стылую землю. Поерзал, устраиваясь удобней и, откинувшись на самый толстый корень, достал из-за пазухи старый латунный портсигар. Подцепив сигаретку, сунул фильтр в заросли усов и бороды, а сам портсигар, на внутренней стороне крышки которого крепилось крохотное зеркало, пристроил на соседнем корне так, чтобы происходящее за спиной было видно во всех подробностях. Подкурил. И только выдохнув в морозный воздух первую затяжку горького табачного дыма, Михаил Степанович бросил за спину:

- Матвейка, вылазь…

Отражение, которое давало зеркало, было слегка волнистым, и оттого казалось ненатуральным, как спецэффект в старом фантастическом кино. К этому Михаил Степанович давно привык. И все же, где-то в самой глубине подсознания не мог отделаться от мысли, что он уже давным-давно «поехал крышей» и на деле сидит сейчас в комнате с мягкими стенами, спеленатый белой рубашкой с непомерно длинным рукавом. Потому что перед той реальностью, которой вот уже два года жил Серебров, меркла любая фантастика.

Верх рюкзака откинулся, изнутри показались тонкие бледные руки. Неестественно выломавшись в локтях, они вцепились в усиленные каркасом стенки, примяли их, следом за собой вытягивая в морозный воздух притихшего леса лысую голову, с едва заметными, плотно прижатыми к черепу ушами. Частично выползая из рюкзака, частично снимая его с себя, существо поспешно выбралось наружу целиком. Тело - абсолютно голое, если не считать за одежду грязный кусок ткани, бывший некогда плавками, - казалось, совсем не реагирует на легкий, но все же ощутимый морозец, а босые ступни спокойно встали прямо на обледенелую траву. Молниеносно обернувшись, существо на долю секунды явило отражению свой безносый лик, и тут исчезло из поля зрения зеркала. Совершенно бесшумно и практически незаметно.

Пальцы коснулись зеркала, меняя угол обзора, и охотник успел увидеть быстро удаляющуюся спину с отчетливо выпирающим позвоночником и широко ходящими под тонкой кожей лопатками. Создание стремительно неслось между кустами и деревьями, ловко перепрыгивая бурелом, огибая заросли кустарника, стелясь под самыми низкими ветками. Без единого звука – это Михаил Степанович знал абсолютно точно. Он и плеер-то не выключал в основном из-за того, что уж больно жутко было в полной тишине смотреть на призрачно-бесшумный бег детской фигурки.

Удовлетворенно кивнув самому себе, охотник захлопнул портсигар, но далеко убирать не стал, сунул в карман. Вытащив из-за пазухи «айпод», Серебров отыскал там Полковника, зациклил любимую песню на повтор, и, выведя звук на максимум, облегченно прислонился к спинке своего природного кресла. Участие Сереброва в охоте закончилось. Теперь ему оставалось просто ждать. И надеяться, что все пройдет гладко.

Поводив плечами, Михаил Степанович приподнял ворот куртки, уткнулся носом в высокое горло грубого шерстяного свитера и закрыл глаза отяжелевшими от налипшего инея ресницами. В тревожной полудреме зрачки его безостановочно сновали под веками, изуродованными вспухшими красными прожилками. Неглубокий сон смешал в один бессвязный сюжет бродящего по болотам в поисках больших сапог Полковника, мертвенно-бледного Матвейку и, отчего-то, Буяна. Это было странно, потому что Буян не снился Михаилу Степановичу уже года полтора. Первые месяцы он приходил регулярно – упирался своими здоровенными лапами прямо в грудь Сереброву и, глядя в его беспокойное мятущееся лицо, давил всем весом… Давил, давил и давил…

***

Буян был пес – всем псам пес. Настоящая охотничья собака, не чета всяким шавкам. Покойный ныне лесник Лехунов, шесть лет тому назад окончательно спившийся и утонувший по осени в речке Оленьей, отдавая Михаилу Степановичу Буяна, тогда еще совсем щенка, клялся и божился, что кутеныш этот ни что иное, как помесь волка и лайки. Большой веры покойнику, Царствие ему Небесное, не было. В погоне за водкой мог и не такое наплести. Сереброву памятен был случай, когда Лехунов толкнул «черным следопытам» координаты партизанского оружейного склада, оставшегося, якобы, со времен Великой Отечественной войны. Тогда предприимчивый лесник закопал в полусгнившей землянке одну из конфискованных браконьерок, в надежде, что проканает. Не проканало. На счастье свое, отделался Лехунов вывихнутой челюстью, да тремя сломанными ребрами. Так что не было веры покойничку, не было. Однако, когда он, глядя Степанычу в глаза своими мутными, гноящимися буркалами, истово крестился и, вздергивая за шкирку маленькое скулящее тельце кричал…

- Волчара! Степаныч, Христом богом клянусь – настоящий волчара! Только тебе, по дружбе, задаром почти!

…Серебров ему поверил. Поверил, и, обменяв скулящий черный комок на мятую пятисотку, сунул щенка за отворот куртки и унес домой.

Так получилось, что «волчара» стал первым и последним псом Сереброва. Бобыль, одиночка по жизни, старый охотник не слишком жаловал домашних питомцев, считая всех городских собак, даже самых больших и злобных, бесполезными тварями, пригодными разве что на хорошую теплую шапку. Живущий в частном секторе на самой окраине города, охотник сразу же поставил четкие границы для нового жильца, отдав тому на откуп огороженный высоким забором двор и покосившуюся будку, в которой никто не жил с тех самых пор, как Серебров купил полуразвалившийся деревянный дом и привел его в порядок.

Но время шло, пес взрослел и, совершенно неожиданно для себя, Михаил Степанович обнаружил, что не такие уж они и разные. Еще будучи щенком, при виде хозяина Буян не заливался радостным лаем, не бросался лизаться, а молча подходил и тыкался лобастой головой ему в ногу, разрешая почесать за ухом. «Волчара» рос и матерел, ходил с Серебровым на охоту, становясь обстоятельным и деловитым, полностью оправдывая утверждение, что собаки – копии своих владельцев.

К осени Серебров починил ему будку и накидал внутрь ветоши и соломы. А к зиме, как-то незаметно для себя разрешил псу жить в доме, на старом полушубке, постеленном возле батареи центрального отопления. Никогда и никого не любивший затворник вдруг осознал, насколько это приятно, когда любят тебя.

Буян вырос в здоровенного мощного зверя, не боящегося ни лося, ни медведя, ни черта с дьяволом, и за хозяина готового убить, или умереть.

Возможность представилась два года назад...

***

С самого утра все шло на редкость мерзопакостно. Вздумавши вечером порубить дрова, Серебров здорово разошелся и орудовал тяжеленным колуном, стоя на промозглом ветру в одной лишь майке да ватных штанах. Так что просквозило его вполне закономерно. Проснулся он от жуткого кашля, рвущего на части не только легкие, но, казалось, и всю грудную клетку.

Одними только проблемами со здоровьем дело не ограничилось. Внезапно взбунтовавшаяся мебель бросалась под ноги, а мелкие предметы при всяком удобном случае норовили выпасть из рук. В хлебнице отчего-то не оказалось ничего, кроме пары зачерствевших горбушек, а в холодильнике закончились молоко и яйца. Ветром сорвало с крыши антенну, отрубив единственный телеканал. В довершении всего, перегорела лампочка в сенях, и Михаил Степанович едва не сломал о порожек пальцы.

Верь Серебров в приметы, непременно остался бы дома, пить чай с купленным по случаю алтайским медом, слушать «Маяк», да вполголоса ругать паршивую погоду. Но Серебров в приметы не верил, и потому, как и собирался, пошел на охоту. Однако отцепиться от неудачи оказалось не так-то просто – череда мелких неприятностей преследовала Михаила Степановича неотступно целый день, к шести часам вечера заставив остервенеть настолько, что, в сердцах ковырнув ногой снег, он сломал толстую охотничью лыжу, сломать которую было практически невозможно. Глядя на ехидно щерящийся из-под снега пень, Серебров едва не взвыл от досады. Распушивший мохнатую шерсть Буян тактично отошел в сторонку, чтобы еще больше не смущать хозяина в минуту душевной слабости.

Чувствуя, как в ушах закипает пар, а глаза наполняются кровью, Михаил Степанович сел прямо на снег и принялся стаскивать бесполезные лыжи с мохнатых унтов. Заевшее, как назло, крепление обжигало пальцы металлическим холодом, скользило, царапалось, но открываться не желало. И тогда, плюнув на свою обычную сдержанность, Серебров с мясом вырвал застежку, со злостью сорвал крепление с ноги и, запустив его в засыпанный густым снегом кустарник, громко и с наслаждением выматерился. Поспешно содрав с себя вторую лыжу, Серебров вскочил на ноги и в голос заорал, вместе с паром и криком, выпуская наружу все скопившееся за день раздражение. Перепуганные ревом неведомого животного, с окрестных деревьев в воздух сорвались несколько птиц. Невозмутимый Буян продолжал деловито обнюхивать ничем не примечательную березу.

После крика значительно полегчало. Дышать стало свободнее, да и в голове прояснилось, и Михаил Степанович трезво оценил свое положение: глубоко в лесу, надвигается ночь, лыжи сломаны. С тоской вздохнув, он напряг глаза и попытался разглядеть в опускающихся сумерках место, куда улетело злосчастное крепление… однако вместо этого увидел кое-что необычное. Прямо на него, медленно, но верно, двигался снежный холмик, точно плугом разваливая искрящийся снег по обе стороны от себя. Складывалось ощущение, что нечто передвигается прямо под настом, ввинчиваясь в него на манер крота, разрывающего землю. Определенно, так оно и было – кто-то копошился в сугробах, не зная, что рядом находится двуногий хищник с карабином!

Недобро улыбаясь, Серебров тихонько снял со спины «Сайгу», упер прикладом в плечо и прицелился. Кто бы там ни был, а упускать свое охотник не собирался. Первая попавшаяся за сегодня дичь должна была не только оправдать вылазку, но и принять на себя остатки раздражения, не вышедшего с криком. Заинтересованный поведением хозяина Буян задрал лапу, быстро помочился на черно-белый ствол и бодро потрусил к Сереброву. Остановившись рядом с обутыми в унты ногами, он некоторое время крутил лобастой башкой и шевелил мокрым черным носом, принюхиваясь. А затем вдруг широко расставил лапы, по-бычьи наклонил голову и, сверкнув длинными клыками, угрожающе зарычал.

Шерсть на его загривке встопорщилась острыми иголками, а в клокотании послышалась такая ненависть и злоба, что Сереброва проняло до самой макушки – а почему, собственно, он решил, что существо под снегом не подозревает о его присутствии? После такого крика его бы и глухой заяц услышал, не то что… Кто? Охотник вдруг осознал, что понятия не имеет, какое животное может себя вот так странно вести.

Двигающийся снежный холм замер, не дойдя до человека с собакой каких-то три метра. Буян продолжал рычать, все громче и более угрожающе. Серебров, боясь опустить ружье, поспешно вытирал о предплечье внезапно вспотевший лоб. Холм не двигался.

Ждать неизвестно чего было невыносимо. Если бы не рык Буяна, страх бы уже давным-давно ушел, уступив место глухому стыду. Но матерый пес продолжал глухо ворчать, а когти его врезались в утоптанный снег. Буян готовился к драке. Серебров тоже готовился, правда, все еще не понимал к чему. Напряженный указательный палец нервно поглаживал изогнутый клык спускового крючка. Достаточно было крохотного усилия и сотой доли секунды, чтобы нарезное жерло вытошнило огнем и смертью…

Сотой доли не хватило.

Равно, как не хватило и целой секунды.

Снежный горб вспучился, взорвался целым фонтаном снега, прямо в лицо Сереброву, залепляя глаза, сбивая прицел, дезориентируя. Мужчина скорее почувствовал, чем действительно увидел, как из сугроба вынырнуло бледное и отчего-то совершенно безволосое тельце. В невероятном прыжке, с легкостью преодолев трехметровую отметку, оно с силой врезалось в грудь охотника, опрокидывая его на спину. Серебров грохнулся на снег, показав темнеющему небу подошвы своих унтов. «Сайга», недовольно рявкнув куда-то в сторону леса, отлетела, едва не выломав державшую ее руку.

Извиваясь всем телом, в попытке сбросить с себя невидимого зверя, охотник смахнул с лица липкий снег, и впервые увидел это… Увидел и замер, придавленный парализующим, отнимающим волю к сопротивлению страхом. Верхом на нем, скаля два ряда мелких и острых зубов, сидел ребенок. Тощий, синий от холода, невероятно уродливый, но все же ребенок. Серебров нипочем не смог бы ответить, откуда у него взялась такая уверенность. Было в оскаленной морде что-то такое… какая-то черта, общая для всех детенышей, от котят до крокодилов, от человека до волка.

Оцепенение прошло, когда существо взмахнуло рукой, и грудь охотника взорвалась от острой режущей боли. В прорехи куртки, уже набухающие от крови, радостно метнулся ледяной зимний воздух, и давление на грудь тут же исчезло. Лишь мгновение спустя, услышав за спиной яростное рычание, переполненное злобой и тщательно сдерживаемой болью, он осознал, что существо целилось ему в горло и не попало лишь по одной причине – лохматой, сорокакилограммовой причине, которая, судя по звукам, в данный момент насмерть билась за своего хозяина.

Перевернувшись на живот, Михаил Степанович споро подхватил присыпанную снегом «Сайгу» и, не целясь, выпалил туда, где, намертво сцепив челюсть на тощей ноге жуткой твари, погибал верный Буян. Выстрел, хоть и сделанный навскидку, угодил точнехонько в цель и сшиб чудовище с ног. Наметанный охотничий глаз Сереброва успел заметить, как пуля, вырвав приличный шмат мяса из бледно-синего тельца, проникла внутрь да там и осталась. Ему даже показалось, что он слышал радостное чавканье, с которым тупой свинец вгрызался в бескровную плоть. Да, именно бескровную – из страшной раны не выпало ни единой красной капельки. Это Серебров видел также отчетливо. И потому-то почти не удивился, когда маленькая тварь, по кошачьи вспрыгнув на все четыре лапы, вновь встала перед ним, как ни в чем не бывало. В голове старого охотника, сталкиваясь и разлетаясь в сторону, точно бильярдные шары, уже давно метались старые легенды и страшные сказки, постепенно вылившиеся в одно веющее могильной жутью слово.

Упырь.

Детеныш резким движением оторвал бездыханному Буяну, даже в смерти не разжавшему зубы, нижнюю челюсть и, стряхнув с себя окровавленное помятое тело, кинулся на Сереброва. Еще дважды успел рявкнуть карабин, но несущийся на всех парах упырь даже не остановился, уже через мгновение отбив ствол в сторону и набросившись на охотника. Некоторое время Сереброву удавалось удерживать клацающую зубами тварь на расстоянии вытянутой руки, но, несмотря на малый вес и почти полное отсутствие мускулатуры, чудовище наклонялось все ближе и ближе к бородатому лицу Михаила Степановича. Изогнутые черные когти пластали на лоскуты рукава зимней куртки, с каждым взмахом взрезая не только ткань, но и кожу, и мясо. И тогда Серебров решил пойти на риск.

Всего одно мгновение смогла бы выдержать этот бешеный напор его правая рука, прежде чем перемазанные слюной и собачьей кровью зубы сомкнутся на его шее. Всего одно лишь мгновение - Михаил Степанович знал это каким-то обострившимся чувством, отвечающим за выживание в экстремальной ситуации. Напрягшись, он оттолкнул от себя смертоносный комок из мельтешащих когтей и клацающих клыков, правой рукой ухватив упыря за горло, а свободной левой зашарил у себя за головой, выискивая в снегу поломанную лыжу. Запястье обожгло болью, заставив Сереброва разжать хватку, но перебирающие снег пальцы уже наткнулись на лакированное дерево и с силой вонзили острый обломок прямо под торчащие, словно ксилофон, ребра упыря.

В тот же миг напор кровососа ослаб. Дернувшись всем телом, Михаил Степанович сбросил с себя бледное тело и поспешил встать. От потери крови и смены положения закружилась голова. Совершенно беспомощный, Серебров силился отогнать прилипшие к глазам разноцветные круги и не мог этого сделать. Во рту собралась кровь, подранная упыриными когтями грудь болела и чесалась, в рукавах и за воротом таял набившийся туда снег. Наклонившись, Серебров на ощупь зачерпнул в ладони снега и быстро протер лицо. На усах и бороде повисли неприятные холодные капельки, зато вернулось зрение.

Ребенок-упырь лежал совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки, но при этом даже не пытался напасть. Абсолютно синие, начисто лишенные зрачков глаза существа, расширившись, неотрывно наблюдали, как из-под торчащего в его животе обломка лыжи толчками вытекает густая черная жидкость. Сочась медленно, неохотно, как смола, черная кровь стекала на снег – не растапливая его, а ровным слоем ложась сверху, словно главный ингредиент отвратительного коктейля. Сведенные судорогой когтистые пальцы в напряжении подрагивали над деревянной лыжей, не рискуя прикоснуться.

На нетвердых ногах, пошатываясь, направляя остатки сил на то, чтобы просто не упасть, Михаил Степанович подошел к замершей твари и с размаху впечатал ей в морду тяжелую подошву унта. Упырь рухнул на спину. Опираясь на руки, он отполз на пару шагов от охотника и снова застыл, зачарованно следя за течением вязкой смолянистой крови. Серебров упрямо проковылял к нему и вновь пнул существо ногой, метя на сей раз в обломок лыжи. Удар загнал деревяшку еще глубже, заставив тварь пронзительно взвизгнуть. И только когда по ушам Сереброва лезвием полоснул жалобный крик раненного зверя, Михаил Степанович понял, что весь их быстротечный бой прошел практически в полном молчании.

- Что, сссученыш, - сплюнув кровью на снег, ненавидяще прошипел Михаил Степанович, - больно?

И тут же отвечая самому себе, злорадно ухмыльнулся в бороду:

- Больно, паскуда, больно! А будет еще больнее! Я тебе все кишки на кулак намотаю!

Чувствуя, что сил остается все меньше, он, будто в сатанинской молитве, бухнулся на колени перед упыриным отродьем. Крепко ухватился за торчащий из впалого живота твари конец лыжи, с целью исполнить свою угрозу - намотать кишки, если не на кулак, то на спасшую его палку. Но стоило ему слегка прокрутить обломок в ране, как рука опустилась сама собой.

Упырь больше не стонал, не выл, не пытался огрызнуться – он просто молча ждал своей участи, и даже как будто смирился с ней. А когда широкая ладонь охотника протолкнула обломок лыжи глубже, чудовище только съежилось и закрыло глаза. В мгновение ока клыкастая мерзость превратилась в то, чем и была с самого начала. В ребенка. Тощего, синего от холода, невероятно уродливого, но все же ребенка. Именно такого, каким увидел его Серебров впервые.

Не меняя позы, упырь сидел на снегу, боязливо зажмурившись. Лишь еле заметно вздымалась грудная клетка, да бегали глаза под плотно сжатыми веками. И не выдержавший Михаил Степанович отвернулся. Мир вдруг начал расплываться непонятно отчего, и Серебров поспешил отыскать взглядом неподвижное тело Буяна. Пес лежал, нелепо подогнув под себя передние лапы, остекленевшими глазами с ненавистью смотря куда-то сквозь частокол мохнатых елок. Лицо охотника стало горячим и мокрым, и, щекоча кожу, по нему побежали шустрые капельки, тут же пропадающие в зарослях густой бороды. Подбородок Сереброва трясся от беззвучных рыданий, тело дрожало от боли, холода и начинающейся лихорадки, а утопший в слезах взгляд все метался от мертвого четвероногого друга к крепко зажмурившемуся ребенку-нежити. Наконец приняв решение, Михаил Степанович собрался, перестал дрожать, стиснул руку на своем импровизированном оружии…

… и, резко выдрав его из начавшей покрываться черной коркой раны, отбросил далеко в сторону.

На этом силы кончились. Лицом вперед рухнув в снег, Серебров попытался отжаться и не смог. Так и лежал неподвижно, краем глаза наблюдая, как мелкая мразь недоверчиво обнюхивает его лицо, а затем проворно ползет к мертвому Буяну и погружает свое безносое рыло в окровавленную дыру на песьем горле.

И только когда в уши Михаилу Степановичу с чмоканьем впились звуки поглощаемой упырем крови, он нашел в себе силы с ненавистью процедить сквозь стиснутые зубы неподъемных челюстей:

- С-сучен-ныш…

***

Очнулся Серебров глубокой ночью. Вяло удивился тому, что все еще жив. Не помня себя, шел, по колено проваливаясь в снег, придерживаясь за широкие лапы елей. По пути дважды терял сознание и в бреду, не видимый и не слышимый ни одной человеческой душой, метался и кричал, зовя верного Буяна. Обмороженный, ослабленный кровопотерей, каким-то чудом к полудню добрался до дома. С трудом отворил тяжелые ворота. Еле-еле справился с огромным навесным замком на входной двери. Содрав с себя окровавленную, изорванную в клочья на груди и руках, куртку, кое-как обработал раны, промыв их спиртом и перекисью водорода. После чего, не разуваясь и не снимая штанов, рухнул прямо на застеленный топчан, служивший ему кроватью, и провалился в тревожный, обрывочный сон.

Он не знал, сколько времени провел в бессознательном состоянии, разметавшись по мокрым подушкам и простыням, швыряемый усиливающейся лихорадкой из жары в холод. Несколько раз Серебров вставал и добирался до раковины, где жадно пил теплую, отдающую хлоркой воду. Ему казалось, что за время горячки он разок менял себе повязки, а однажды даже попытался поесть; тушеная зайчатина с картошкой не удержалась в желудке и полупереваренными кусками изверглась из него прямо на круглый вязаный коврик подле топчана. Во всем этом Михаил Степанович не был абсолютно уверен.

Потому что всякий раз приходя в сознание, он видел тощий силуэт сидящего возле батареи, на том самом месте где обычно спал Буян. Лишенные зрачков глаза следовали за Серебровым по комнате неотрывно, куда бы тот не пошел. Они сверлили его, когда он спал, или проваливался в забытье, прожигали, буравили… изучали. Проходя по дому нетвердой походкой, Михаил Степанович грозил этим внимательным глазам кулачищем и бормотал со злостью:

- Уууу, сс-сученыш! Тварюка подколодная!

Сученыш отмалчивался.

В то утро, когда лихорадка, побежденная сильным, не испорченным вредными привычками телом, отступила, и Серебров наконец начал воспринимать реальность адекватно, он в первую очередь перетряс старый тулуп – Буянову лежку. Сам не зная, что он хочет найти, Михаил Степанович тщательно исследовал каждый сантиметр вытертого меха, и даже обнюхал подстилку. От тулупа остро несло псиной и только. Ничего сверхъестественного.

Игнорируя урчащий желудок, несколько дней не получавший нормальной пищи, Михаил Степанович все же не пошел на кухню, а сперва обошел весь дом. Никакого подтверждения тому, что ночной гость не привиделся ему в лихорадочном бреду, обнаружить не удалось. О яростной и быстротечной лесной схватке напоминала лишь груда окровавленного тряпья, да отсутствие Буяна.

Впервые в жизни Михаил Степанович крепко задумался о состоянии своего рассудка. Ведь если мерещился ему пришелец в доме, где гарантия, что то же самое не происходило в лесу? Может быть, и не было никакого мертвого ребенка-кровососа? А была, к примеру, рысь – раны на груди и руках вполне могли оставить когти дикой кошки… Что если…

Пожалуй, со временем рациональный разум Сереброва убедил бы самого себя в том, что именно так и было. Потому что в мире телевидения и самолетов нет места ожившим мертвецам. Потому что в лесу по зиме нужно бояться волков да не впавших в спячку медведей, а не голых мальчиков с полным набором клыков. Он бы с радостью дал себя обмануть, чтобы забыть этот кошмар, запрятать его глубоко в подкорке.

Но к вечеру, слегка оклемавшись, Серебров захотел малосольных огурцов, и полез за ними в подпол. Там, среди невысоких полок, уставленных банками с соленьями, он и обнаружил разрытый земляной ход, ведущий на улицу. На утоптанном полу, прямо в осыпавшейся земле, отпечаталась маленькая детская ножка, отчего-то всего с четырьмя пальцами, от которых шли четкие, глубокие бороздки, оставленные когтями. Вдоль стены, повторяя построение пузатых банок, лежали три куриные тушки, трупик облезлого кота невнятной расцветки, и с пяток жирных амбарных крыс. Все совершенно обескровленные.

Серебров устало опустился прямо на холодный земляной пол и долго глядел на любовно разложенные тела мертвых животных.

Есть расхотелось.

Совсем.

***

Сученыш пришел под вечер. Привычным движением головы приподнял крышку подпола и протиснулся в комнату. Он был абсолютно таким же, каким Михаил Степанович его запомнил – приплюснутый, словно отсутствующий нос, плотно прижатые, чуть заостренные уши, сильно выдающиеся вперед надбровные дуги и синие, почти до черноты, глаза. По-паучьи переставляя все четыре конечности, он подошел к Сереброву вплотную, бесстрастно поглядел прямо в дуло обреза, пляшущего в его дрожащих руках, и, разжав челюсти, выронил на пол белую курицу с размозженной головой. После чего, пятясь, отполз на пару шагов и уселся, растопырив мосластые коленки в стороны.

Взгляд Сереброва долго недоверчиво сновал с уродливого рыла на куриную тушку и обратно. Совершенно спонтанно, до конца не отдавая себе отчет в том, что он делает, Михаил Степанович отложил обрез, вместо него подняв с пола мертвую птицу.

- Что ж ты, паскудник, где живешь, там и воруешь, а? – покачав нечесаной головой спросил он.

Сученыш не ответил, продолжая смотреть на охотника немигающим взглядом.

- Спать ложись, - устало пробормотал Серебров. – И чтоб без моего ведома на улицу ни шагу, понял?

Не дожидаясь ответа, он прошел на кухню. Куриная тушка шлепнулась в раковину и оттуда, по орлиному раскинув крылья, укоризненно пялилась на охотника единственным уцелевшим глазом. Щелкнула плита, в долю секунды вырастив в одной из конфорок голубоватый газово-огненный цветок, тут же безжалостно придавленный кастрюлей с холодной водой. Правя оселком затупившийся нож, Михаил Степанович боковым зрением следил, как на провонявшей псиной подстилке устраивается на ночь самый взаправдашний упырь.

***

Так Сученыш поселился у Сереброва и со временем обзавелся собственным именем – Матвейка. А мертвый Буян с тех пор стал навещать хозяина в кошмарных снах, укоризненно зияя разорванной глоткой и давя на грудь охотника грубыми подушечками широченных лап. Вот и сейчас вес его был почти невыносим, он мешал дыханию, перекрывая доступ кислороду, и…

***

…Михаил Степанович не сразу понял, что уже несколько секунд не спит, а давление на грудь хоть и продолжается, но на деле не такое уж и сильное. Громко вдохнув полной грудью промерзший воздух, Серебров провентилировал легкие и проснулся окончательно. Мутноватый спросонья взгляд встретился с остекленевшими звериными зрачками, заставив охотника вздрогнуть. Но практически сразу в поле зрения попал всклокоченный белый мех, обвисшие длинные уши и характерная губа, из-под которой торчали тупые белые зубы. Серебров выпрямился, сбрасывая с себя заячью тушку. По виду «косой» тянул килограммов на пять, но по ощущениям выходили все пятьдесят.

Быстро обшарив взглядом пространство перед собой, Михаил Степанович отыскал еще одного зайца, чуть помельче первого, пару упитанных тетеревов, лису, с целым выводков маленьких рыжих щенят, после смерти ставших похожими на плюшевые игрушки, и одного лупоглазого филина. Последнего Матвейка притащил «на пробу», как притаскивал он все, что попадалось ему впервые. Все тушки были высосаны досуха, а у тетеревов, вдобавок, отсутствовали головы. Упырь сидел неподалеку, склонив голову к левому плечу, с интересом разглядывая проснувшегося хозяина. Значит, охота закончилась. И закончилась, слава Богу, удачно.

Поднявшись на ноги, Серебров цапнул филина за лапы и, раскрутив, зашвырнул далеко в кусты, давая понять – нам такого не надобно. Матвейка проводил выброшенный трофей немигающими синими глазами и вновь уставился куда-то за спину Михаила Степановича. За два года успевший изучить его поведение, охотник научился понимать позы и жесты мертвеца и порой даже улавливал разные эмоции в его неподвижном, навечно застывшем выражении уродливой морды. Сейчас, - Михаил Степанович мог сказать это с абсолютной уверенностью, - упыреныш ждал одобрения. От этого странного ожидания, прячущегося в глазах кровососа, сердце Сереброва тревожно заныло. Стараясь оттянуть время, он собрал добычу. Только после того, как в одной руке его были крепко зажаты заячьи уши и лисьи хвосты, а в другой мягкие крылья тетеревов, охотник нашел в себе силы обернуться и посмотреть себе за спину. И тут же вновь уронил на землю тщательно собранные трофеи.

На вид мужчине было лет сорок-сорок пять. На бескровном, лишенном растительности лице его отпечаталось скорее удивление, чем страх. Прямо под горлом, не скрываемым более разорванным воротом свитера, на месте вырванного кадыка багровела глубокая дыра с обсосанными бледными краями. Серебров подошел к покойнику, присел на корточки и пальцами прикрыл ему веки.

- Что ж ты, Господи… не уберег, - прошептал он.

Пуговицы на куртке чужака не желали поддаваться дрожащим пальцам и расстегивались с большим трудом. И все же Серебров справился. Запустил ладонь во внутренний карман и уверенно вытащил оттуда бумажник, связку ключей и мобильный телефон. Ключи и «мобильник» он опустил к себе в карман, а бумажник открыл и долго смотрел на улыбающиеся физиономии двух девчонок, лет пяти. Сглотнув застрявший в горле горький ком, Михаил Степанович быстро вынул из кошелька всю наличность и тщательно протерев, вернул его законному владельцу. Матвейка тем временем перебрался поближе, и теперь, обхватив самый толстый корень руками и ногами, сидел над тем местом, где только что спал его хозяин. У Сереброва мелькнула мысль – может быть, не стоит вот так, у него на виду брать вещи, деньги? Но тут же, снимая с трупа патронташ и ремень с хорошим охотничьим ножом, одернул себя, – сделанного не воротишь, мертвому все эти цацки теперь ни к чему, а ему – Сереброву, на что-то жить надо.

- Эх, Матвейка, сученыш ты! - с болью в голосе, чуть не плача, пробормотал Михаил Степанович, споро выворачивая покойнику карманы. - Сученыш, как есть!

Сученыш сидел на месте, попеременно поворачивая к хозяину то одно, то другое ухо, словно прислушиваясь.

***

Могилу необходимой глубины удалось выкопать лишь к вечеру, когда в лес пришла подельница ночь, желающая помочь спрятать улики. Морщась от боли в сорванных мозолях, - пройти полтора метра твердой как камень земли саперной лопаткой, это вам не шутки! – охотник вылез из ямы. Оберегая ладони, покойника он без всяких почестей столкнул туда ногой. Наскоро закидал тело землей и тщательно утрамбовал, оставив едва заметный холмик – по весне просядет, будет не так заметно. Остатки земли долго перетаскивал к речке и сбрасывал под лед. По большому счету, можно было точно так же поступить и с безымянным мужиком, на беду свою повстречавшим Матвейку, но было это как-то… не по-христиански. Не по-христиански было и втыкать в грудь мертвецу наскоро выструганный кол, но иначе поступить Михаил Степанович просто не мог. Боялся.

Темнота опускалась все ниже, уже не столько помогая, сколько мешая, но Серебров был этому даже рад. Он уже почти закончил. По-быстрому набросав сверху веток и снега, Михаил Степанович придал месту вид охотничьего шалашика. Отошел на два шага, критически осмотрел и остался доволен. Однако же про себя твердо решил, что вернется сюда, как только сойдет снег, и подправит могилу. Может быть, даже посадит сверху дерево.

Поспешно рассовав по отделениям Матвейкину добычу и усадив внутрь самого Матвейку, Серебров взвалил изрядно потяжелевший рюкзак на спину, воткнул в уши плеер и по своим следам отправился обратно. Пока еще было относительно светло, Михаил Степанович хотел отойти как можно дальше от этого места.

…обошелся с собою, как будто хреновый колдун –

превратился в дерьмо, а как обратно – не знаю…

…жаловался в плеере Полковник.

«Дерьмо - дерьмо я и есть, - отрешенно думал Серебров, под шаг удобнее устраивая рюкзак на плечах. - А когда таким стал? И обратно как? Никак обратно… то-то же…»

За его спиной, невидимые для случайного человека, растворялись во тьме три могилки – пара престарелых грибников, разделивших одну яму, девчонка-фотограф, неведомо как забравшаяся в эту глушь и сегодняшний охотник.

На самой старой из могил, вот уже два года росла маленькая ель, с пушистыми колючими лапками.

Комментариев: 48 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)

  • 1 z.krylov90 25-06-2022 17:32

    Классный Рассказ! Сразу видно Хороший Автор а не Абы кто! Пожалуй это Лучший Рассказ Номера! Как и Кракен был До Этого в Другом Номере!

    Учитываю...
  • 2 Аноним 25-02-2021 22:32

    Опять прочитала. Чистое наслаждение. Бальзам. Арманьяк. Деликатес. Бриллиант. Такие рассказы раз в сто лет родятся. Браво!

    Учитываю...
  • 3 Аноним 26-01-2021 18:39

    Аноним, а мне неприятны мелочные и какие-то цыплячьи зудения от мущщин. Посему- конец связи. Более сообщений от вас не принимаю. Бо неприятнох:/

    Учитываю...
    • 4 Аноним 27-01-2021 11:04

      Нина, ничего, когда-нибудь вы научитесь в адекватный диалог, со временем придёт. Прощайте.

      Учитываю...
      • 5 Аноним 27-01-2021 23:21

        Аноним, слушайте, вы тоже автор рассказов? И вам не столько неприятно, сколько завидно? Это хотя бы обьяснит ваше поведение.

        Учитываю...
        • 6 Аноним 28-01-2021 08:24

          Нина, да, тоже пописываю на досуге, но это не имеет ни малейшего отношения к делу. Если бы я увидел подобное вашему поведение в обсуждении, например, фильма, я бы отреагировал точно так же, а кино я не снимаю.

          При этом, кстати, я ещё ни разу не упомянул ни своего отношения к рассказу (который мне весьма зашёл, если что), ни своего отношения к комментарию (с которым я не согласен, если что), автора которого вы попытались переубедить в его

          личном мнениии, потому что это точно так же не имеет значения.

          Учитываю...
          • 7 Аноним 28-01-2021 14:04

            Аноним, ну вот теперь понятно- ларчик просто открывался. Не собиралась я никого не переубеждать. Мне это совершенно не нужно, поверьте. И я вовсе не стремлюсь к тому, что дорого мне, делиться со всеми. Но рассказ, на мой взгляд, не"неплох". А бесподобен. Что я и написала. А вы изволили осерчать)))

            Учитываю...
          • 8 Аноним 28-01-2021 17:31

            Аноним, я случайно добавила лишнюю частицу"не". НИКОГО Я НЕ СОБИРАЛАСЬ ПЕРЕУБЕЖДАТЬ. А вы бы назвались. Рассказы свои предоставили бы. Мы бы почитали и оценили. А?

            Учитываю...
          • 9 Аноним 29-01-2021 12:36

            Нина, "спервадобейся" это очень низкий уровень дискуссии, который я не намерен поддерживать. К тому же, я уже сказал, что рассказ уважаемого Олега мне очень понравился.

            Учитываю...
          • 10 Аноним 29-01-2021 12:42

            Нина, и да, я пишу ГОРАЗДО хуже Олега, прекрасно это осознаю, и у меня нет с этим никаких проблем.

            Учитываю...
          • 11 Аноним 29-01-2021 13:02

            Аноним, вы очень много поучаете и отчитываете, господин аноним. Однако сами при этом ведете себя далеко не лучшим образом. Отчасти, вы приписывете оппонентам какие-то свои вымороченные мысли. Я совершенно не имела в виду"сначала сам добейся", я предложила назваться и предоставить свое творчество. Но вы прячетесь за анонимностью, как нечто бесполое, тогда как другие авторы общаются, отвечают, ведут себя по-человечески. Мне неинтересны спрятавшиеся безликие анонимы, выкрикивающие, подобно старому попугаю из ветвей, завуалированные гадости. Вы сами ведете низкий уровень дискуссии, ниже уже просто некуда. Вы стали мне неинтересны и неприятны. Всего доброго вам, я жалею, что столкнулась с вами.

            Учитываю...
          • 12 Парфенов М. С. 29-01-2021 15:24

            Аноним, сперва не сперва, но написать имя может и стоило бы.

            Учитываю...
          • 13 Аноним 29-01-2021 16:22

            Парфенов М. С., а толку с имени? Чем пользователь "Нина" кардинально отличается от пользователя "Аноним"? Никакой другой информации у неё в профиле нет, имя вполне может оказаться фэйковым, это даже вполне может быть не "она". Не вижу разницы.

            Зовите меня Дмитрий, зовите меня Мария, зовите меня Воздушная Зефирка, имя нам - Легион.

            Вот на ЧД такая просьба была, пожалуй, обоснована, здесь же никаких претензий к автору у меня нет, да и пользователю с псевдонимом "Нина", по сути, тоже. Ту единственную, что имелась, я высказал в первом же своём сообщении.

            Учитываю...
          • 14 Парфенов М. С. 29-01-2021 16:58

            Аноним, ну, дело ваше. Мне это кажется просто вопросом вежливости какой-то что ли.

            Учитываю...
          • 15 Аноним 30-01-2021 09:07

            Аноним, "Ну, о пустом поговорили, теперь давай о деле"(ц))) Вы по-прежнему не желаете дать наводку на свои рассказы? А если я скажу волшебное слово?

            Учитываю...
  • 16 Аноним 19-01-2021 20:44

    Олег, вы меня слышите? Ваш рассказ перевернул всю мою душу. Я уже два года больна вашим рассказом. Это шедевр. Это жемчужина, ради которой стоило перевернуть горы и груды мусора. Ваш"Сученыш"- в моей личной копилке литературных драгоценностей. Он бесподобен от первой до последней буковки. Великолепный слог. Созданная, до физических ощущений реальности, атмосфера. Тема, которой нет конца, края и дна. Все, что про собаку, бьет в самое сердце, прицельно. Это гениальная вещь... Как удалось вам создать такое, как? Олег, вы создали шедевр. Поверьте мне, читателю с 2,5летнего возраста, перечитавшему горы книг. Грубые сердца не поймут истинной ценности вашего рассказа. Но я поняла. Я в восхищении.

    Учитываю...
    • 17 Литературный Гопарь 20-01-2021 09:46

      Нина, редко здесь бываю, но поисковик подкинул. Я вас слышу. Спасибо. )))

      На будущее - меня проще поймать на Автор тудэй или на моей страничке ВК "Шкаф с кошмарами".

      Учитываю...
      • 18 Аноним 22-01-2021 21:24

        Литературный Гопарь, Олег, а это вы, да?! Ой, спасибо за ответ! Я попробую зарегиться на том сайте, что вы указали, но вряд ли у меня получится, а в Вк меня тоже нет... Пишу с обычного кнопочного телефона. Еще обожаю вашу Снегурочку. Но я оставлю отзыв на ее страничке. Прочитав ее, думала, что выше уже некуда, но оказалось, что есть. Сученыш. А выше- уже только звезды!

        Учитываю...
  • 20 Гагарин 19-08-2013 15:23

    Рассказ отменный. Читал с наслаждением. С самого первого появления С-сученыша, перед глазами почему-то всплыл образ одного из персонажей Толкина ( //grandwallpapers.net/photo/gollum-iz-vlastelina-kolets-1600x1200.jpg ). Да еще всплыл образ моего преподавателя по тактико-специальной подготовке, майора, кричащий о том что "Это в крутых американских боевиках курок называется, а у нас он называется спусковым крючком!!!" Это я про

    Напряженный указательный палец нервно поглаживал изогнутый клык курка
    . И хотелось пошутить //images.yandex.ru/yandsearch?text=что такое курок&img_url=//demotivators.to/media/posters/3080/729485_vot-kurok.thumbnail.jpg&pos=3&rpt=simage&lr=172&noreask=1&source=wiz, да думаю вдруг не поймет кто... //ru.wikipedia.org/wiki/

    Учитываю...
  • 21 Анагор 11-06-2012 16:34

    Олег, Вам пора делать авторский сборник на бумаге.

    Я бы купил немедленно.

    ...И вот только не надо насчет отстойности бумажных изданий!

    Учитываю...
    • 22 Хельг 12-06-2012 11:35

      Ваши слова - да издателям в уши. Я только за. Сам бы прикупил.

      Учитываю...
  • 23 Офисный Акул 02-02-2012 11:00

    Прошу прощения еще забыл добавить. Сученыш реалистичнее Кракена (если к таким рассказам слово реализм применимо). В упыря в заснеженном лесу питающегося одинокими охотниками легче поверить чем в кракена в ржавой цистерне. Упырь может тихо питаться грибниками и охотниками и его не вычислить так как он не привязан к конкретной точке леса. От облавы может убежать. А Кракен "стационарен" вместе с бочкой в которой жмвет как Диоген. Его можно легко найти и уничтожить с этой самой бочкой. От этого он менее реален и значит меенее страшен.

    Учитываю...
  • 24 Мельник 29-01-2012 15:21

    Понравился рассказ, читается легко, несмотря на подробные описания, почти на одном дыхании. Зимняя атмосфера чувствуется очень хорошо. Сученыш здорово показан, необычный вышел персонаж. Единственное, собаку почему-то совсем не жалко было. А так, получил от чтения удовольствие.

    Учитываю...
    • 25 Офисный Акул 02-02-2012 10:55

      А мне напротив этот рассказ больше понравился чем "Где живет Кракен" Правда Кракен это первый рассказ который я прочитал на этом портале и стал интересоваться другими.

      Тут во-первых вечная тема классно подана об ответе за тех кого приручили. И во-вторых явно напрашивается последующий бунт прирученного "сученыша" против хозяина. Как гласит пословица "Сколько упыря не корми он все на горло смотрит"

      Учитываю...
  • 26 Sibirjakov 23-01-2012 07:14

    Вот и договорились).Тем более, что сам автор вызывает у меня уважение уже за один лишь лонг-лист Дебюта, а уж за публикации - само собой.И наезжать на его работу я не собирался,Боже упаси.Наоборот, я всегда радуюсь успехам коллег.Но вот такое мое ИМХО именно на ЭТУ вещь,что уж тут.Я привык говорить так,как думаю.

    Учитываю...
  • 27 Sibirjakov 22-01-2012 18:09

    Админ,а у вас есть доска Оуйя?))Давайте расскажем Лавкрафту вместе?))А если серьезно,я ведь сказал - это мое ИМХО,или здесь даже свое личное мнение нельзя высказать,а только рассыпаться в похвалах авторам?

    Ужасы должны быть проще!Это мое мнение,всего лишь.И название "Сученыш",извините, настраивает на некое мясо,а не на описание веточек,наушников, и ногах в портянках(хотя они,возможно,к мясу и подошли бы)). ИМХО)

    Учитываю...
    • 28 Парфенов М. С. 23-01-2012 01:23

      или здесь даже свое личное мнение нельзя высказать,а только рассыпаться в похвалах авторам?

      Да бога ради. Вам можно имхо свое написать, мне можно улыбнуться над ним, что ж тут такого)

      Учитываю...
    • 29 Аноним 23-01-2021 19:03

      Sibirjakov, "Мясо-шмясо"... Понять этот рассказ может лишь человек с тонкой душевной организацией.

      Учитываю...
  • 30 Sibirjakov 22-01-2012 07:48

    Мое мнение - автор перенасытил текст сравнениями и образами.Иногда они появляются там,где это абсолютно не нужно.Как например - змеи-наушники.И так по всему тексту.И потом - ну очень уж разжеваны описания. Все прописано до мелочей, и прописано хорошо,но в жанре ужасов это не играет на руку.Это удел жанра НФ.Будь рассказ в два раза короче,он смотрелся бы лучше.

    ИМХО разумеется)Но, в целом, рассказ неплох.

    Спасибо)

    Учитываю...
    • 31 Парфенов М. С. 22-01-2012 13:16

      Я не автор, но не мог не улыбнуться над словами:

      Все прописано до мелочей, и прописано хорошо,но в жанре ужасов это не играет на руку.

      Расскажите это Лавкрафту)

      Учитываю...
      • 32 Saneshka 22-01-2012 13:24

        По-моему, тоже, кстати, сомнительная позиция. А как же создание атмосферы, ощущения внутреннего напряжения, нагнетания эмоций? Именно описанием мелочей, вроде этих самых наушников, осеннего леса, хрусткой травы под ногами, тон и задается! И, конечно, чем реалистичнее описан окружающий мир, сама обстановка, тем сильнее бьет по нервам возникающий в них ужас иреальный.

        Учитываю...
    • 33 Аноним 23-01-2021 19:08

      Sibirjakov, Рассказ не неплох. Он бесподобен, великолепен, безупречен. Он мерцает, сияет, порабощает и поражает. "Чистейшей прелести чистейший образец".

      Учитываю...
      • 34 Аноним 24-01-2021 12:22

        Нина, не могли бы вы, пожалуйста, поменьше навязывать своё мнение?

        Учитываю...
        • 35 Аноним 25-01-2021 20:35

          Аноним, Я не могу знать, почему у вас вдруг стало пригорать. Мнение я не навязываю, а выражаю. А для чего же еще здесь открыта площадка для сообщений?! И пусть у вас не пригорает. Этот рассказ не для вас. Ничего страшного. Вы найдете для себя что-нибудь другое. Это же вам не подвластно. Смиритесь.

          Учитываю...
          • 36 Аноним 26-01-2021 13:31

            Нина, нет, дело в том, что вы именно спорите с личным оценочным суждением человека ("Рассказ не неплох. Он бесподобен"), что, как бы, изначально является сугубо субъективной категорией и не нуждается в доказательстве либо опровержении. Это неприятно.

            Учитываю...
          • 37 Аноним 26-01-2021 18:41

            Аноним, и охота же вам зудеть... Впрочем, каждый борется со скукой, как умеет!

            Учитываю...
  • 38 Venator 21-01-2012 22:28

    Однозначно лучший рассказ номера!!!Немного,совсем немного минусов,да и то,по-моему это упущения скорее редакторов,чем "рассказчика")))атмосфера,сюжет,и сам сучёныш, вышли достойно!!!Желаю удачи на творческом пути,и буду ждать от вас новых историй!!!!

    Учитываю...
    • 39 Парфенов М. С. 21-01-2012 22:52

      Немного,совсем немного минусов,да и то,по-моему это упущения скорее редакторов

      На взгляд редактора довольно много минусов было при этом исправлено. Это чтобы не думали, что работу мы не ведем свою.

      Учитываю...
      • 40 Александр Подольский 21-01-2012 23:23

        Это чтобы не думали, что работу мы не ведем свою

        Да ладно, давно разогнать пора этих бездельников)

        А с тем, что это лучший рассказ номера, я полностью согласен. Но все же он не лучше "Кракена")

        Учитываю...
        • 41 Venator 22-01-2012 00:13

          "Кракен" тоже был лучшим в своем номере!!!Ждём еще)))

          Учитываю...
      • 42 Venator 22-01-2012 00:10

        Я и не говорил,что работу свою вы не ведёте)))

        Учитываю...
  • 43 Saneshka 20-01-2012 22:21

    По ощущениям, это лучший рассказ (не считая "Гусениц", которых я теперь просто не могу оценить более-менее объективно) в номере. Очень сильный, и с точки зрения языка (описание леса в самом начале цепляет сразу - что бы ни было дальше, эта пара абзацев задает в какой-то мере заведомо положительное отношение к автору), и в смысле идеи. Не столько даже приручения упыря, сколько сделки с собственной совестью. Очень здорово. Спасибо!

    Учитываю...
        • 47 Хельг 20-01-2012 21:27

          Вообще, Хельг старается абстрагироваться от обсуждения своего творчества, оставляя за читателями (редакторами etc) право собственного мнения, но коли уж призвали в тред... Дольше, конечно, факт. На целый день. Очень легко и правильно писался рассказ. Я тогда буквально за неделю написал "Сученыша" и "Мин бол" (недавно озвученный в ТА), с ощущением правильности сделанного. Дал недельку отлежаться, и еще пару дней правил оба. Люблю такое состояние, когда будто и не пишешь, а транслируешь увиденное.

          Редакторские правки обсуждать не буду принципиально. Редактор в своем праве, на то он и редактор.

          Учитываю...
  • 48 Provod 20-01-2012 00:54

    "В этой глуши всякое может случиться"©

    Поздравляю с очередной публикацией)

    Учитываю...