Квайдан: Повествование о загадочном и ужасном / Kaidan

Япония, 1964

Жанр: ужасы, мистика, драма, притча

Режиссер: Масаки Кобаяси

Сценарий: Еко Мидзуки

В ролях: Митиё Аратама, Мисако Ватанабэ, Рэнтаро Микуни, Тацуя Накадай, Кэйко Киси

Похожие фильмы:

• «Квайдан» (2007)
• «Сказки туманной луны после дождя» (1953)

 

Японское кино необычно для европейского зрителя по причине не только кардинально иного образа жизни жителей этой страны, но и другого восприятия окружающего мира. Их менталитет формировался под воздействием сразу двух религий, буддизма и синтоизма, патриархальность жизни непривычно сочеталась с изменениями, которые сами же японцы инициировали. Далеко за примером ходить не надо: сейчас Япония — лидер по числу внедренных в повседневную жизнь технологических новшеств. Однако бытовая философия не претерпела, тем не менее, кардинальных изменений: по-прежнему важны семья, родственные связи, этикет, а отношение к чужакам хоть и внешне доброжелательное, но недоверчивое.

Вот и кинематограф Японии, с одной стороны, консервативен, с другой же открыт новым веяниям. К примеру, самый известный фильм Масаки Кобаяси «Квайдан: Повествование о загадочном и ужасном» вышел как раз в период обновления мирового кино. Критики усматривали «новую волну» не только во Франции, но и в других странах. В Японии Кобаяси вполне может быть отнесен к условной «новой волне», поскольку пришел в кинематограф в 50-е годы, но не желал творить характерные для японского кинематографа тех лет костюмно-исторические драмы о жизни городского среднего класса.

Кобаяси по своей биографии может быть назван и представителем «потерянного поколения», пусть и участвовал во Второй мировой. По своим взглядам режиссер был пацифистом, но на дезертирство не решался, тем более что война — долг мужчины, а для японца это не пустые слова. В то же время он понимал всю бессмысленность войны, понимал, что она не нужна ни ему, ни другим простым людям, а выгодна разве что императору и его придворным. Оттого он раз за разом отказывался от всех званий, так и оставшись навсегда рядовым.

 

Масаки Кобаяси увидел другую жизнь, которую не знали режиссеры-классики Ясудзиро Одзу и Кендзи Мидзогути. Он воевал, пока они снимали фильмы. Поэтому неудивителен сразу наметившийся в его творчестве остросоциальный срез. В то же время Кобаяси привлекали вечные темы: смысл жизни, поведение человека в экстремальных ситуациях. Кобаяси был экзистенциалистом, пусть, возможно, и не знал о параллельно жившем во Франции Сартре.

Это может казаться неважным, даже малоинтересным, но «Квайдан» Кобаяси неразрывно связан не только с культурой Японии, но и с личностью творца. Архетипичность мышления режиссера для постановки вечных проблем вынудила его обратиться к мифологии, коей богата японская литература. Однако интересно, что Кобаяси выбрал именно книгу европейского автора Патрика Хирна, который называл себя Лафкадио Хирн и занимался изучением японских легенд и мифов. Его труд так и называется — «Квайдан: История и очерки об удивительных явлениях».

Композиционно работа Масаки Кобаяси выстроена по принципу альманаха и могла бы подойти для какого-нибудь режиссерского междусобойчика, ведь четыре новеллы сюжетно не связаны друг с другом. Но для автора было важно выдержать всю картину в едином стиле, близком не столько к фотографии, сколько к живописи времен импрессионизма, как будто постановщик стремился ухватить неповторяющееся мгновение бытия.

 

Да ведь оно так и было! И жизнь неповторима, а нирвана почти недостижима. Человек — это му (ничто), но не в дзен-буддистском смысле, а скорее в бытовом. Люди одержимы мелкими страстями, пороками. Оттого молодой самурай запросто уходит от любящей жены, ведь ему важнее деньги. А главный герой другой новеллы нарушает обещание никому не рассказывать о том, что видел. Режиссер исследует в своем фильме фундаментальные истины, проверяет, насколько они соотносятся с современной ему жизнью. Ведь «Квайдан», несмотря на антураж японской драмы, именно сказка, а точнее кайдан – морализаторские страшные истории, что-то вроде наших басен, только с мистическим уклоном. С другой стороны, для японского сознания иной мир всегда был так же реален, как и наш. И они не просто пересекаются, а плавно перетекают один в другой.

Принято считать, что Масаки Кобаяси отошел от острой социальности, даже репортажности своих фильмов 50-х годов в пользу мифологических произведений, чуть ли не фэнтези. Но автор не желал быть новым сказочником. Для него миф никогда не был покрыт толстым слоем пыли. Миф универсален, присущ любой эпохе. Эти вечные сюжеты и есть основа нашей жизни и главный козырь искусства. Оно волнует, когда затрагивает невидимые струны внутри нас, независимо от того, где мы живем. И в военной тематике Кобаяси видел миф, нарушение традиций самого общества. Война как способ защиты — это одно, но в чем смысл Второй мировой? Кто-то скажет, что это политика, но для японца и политика традиционна. Это то, что объединяет людей, а не развращает их души и разрушает тела.

Оттого фильм Масаки Кобаяси подчеркнуто элегичен, эстетски красив, наполнен образами смерти, страданий. Рушатся устои, почти на глазах распадаются скрепы. Общество не может жить без культуры, иначе оно звереет и начинает пожирать само себя.

 

«Квайдан» Масаки Кобаяси, конечно, не хоррор в привычном понимании, а скорее ответ как на ужасы недавней войны, так и на проникновение в замкнутый японский мир американского яда. Масаки Кобаяси был далек от обличения всей западной цивилизации, но не мог не видеть, что столкновение культур порождает не их слияние, а гибель наиболее слабой. Увы, таковой оказывалась вовсе не культура потребления.

Смирение, прощение, сострадание — эти слова забыты, а алчность и предательство, которые обличал Кобаяси, возводятся в абсолют. Для достижения успеха все средства хороши, а о нирване мы потом подумаем. Япония проиграла не только в войне, но и капитулировала перед чуждыми капиталистическими ценностями. Традиции буквально на глазах уходят в прошлое, а мир скатывается в болото глобализации, где уже нет разницы между японцем и американцем.

Масаки Кобаяси со своими вневременными сюжетами постепенно становился не нужен на большом экране, который вдруг решил подражать заокеанскому брату. Его большой талант переместился в телеформат, наиболее устойчивый к внешним влияниям. Последний его фильм вышел в 1985 году, за 11 лет до смерти режиссера. В стремительно меняющемся мире он предпочел закончить карьеру и тихо наблюдать, как то, чем он жил и что составляет суть японского общества, постепенно отмирает. В конце концов, мы отвечаем лишь за самих себя.