Мать извела меня, папа сожрал меня. Папа сожрал меня, мать извела меня / My Mother She Killed Me, My Father He Ate Me: Forty New Fairy Tales (антология)
Составитель: Кейт Бернхаймер при участии Кармен Гименес Смит
Жанр: сказка, магический реализм, фэнтези
Издательство: Livebook / Гаятри
Год издания: 2013 (в оригинале — 2010)
Перевод: Ш. Мартынова, С. Ильин, М. Немцов и др.
Похожие произведения:
- «Лучшее за год: Мистика. Магический реализм. Фэнтези» (серия антологий)
- «С точки зрения Тролля» (антология)
- «The Dark of the Woods» (антология)
Слушая в детстве истории о ведьмах в лесных домиках, все мы натягивали одеяло на глаза, но продолжали погружаться в пугающий и притягательный мир сказок. В мир проклятий, заколдованных принцесс и волшебства. С тех пор эти истории всегда с нами. Мы можем уверить себя, что напрочь забыли любимые некогда сюжеты, но на деле достаточно увидеть разбросанные по дороге хлебные крошки или серую тень с большими-большими ушами, как все они возвращаются. Однажды прикоснувшись к сказке, мы приоткрыли дверь в параллельную вселенную, которая росла и менялась вместе с нами. Избушки на курьих ножках превращались в королевские замки с платной парковкой, дремучие леса вырубались под строительство торговых комплексов, вводились грабительские тарифы на услуги фей-крестных, а принцессы с портретов на стенах дворцов перебирались на страницы мужских журналов. Ведь сказки тоже взрослеют.
Кейт Бернхаймер очень любит сказки. Она по сей день читает лекции о сказках и занимается альманахом «Сказочное обозрение», а еще ее дедушка работал на Уолта Диснея (а может, и не работал). Рассказывать сказки на новый лад, видоизменять, пускать в ногу со временем — идея, конечно, не самая свежая. Но сказочный материал настолько пленителен и податлив, что пройти мимо сможет не каждый автор. Сколько громких имен по-своему перерабатывалин народные предания — ни в сказке сказать… ну, вы в курсе. Вот и Бернхаймер, уже приложившая руку и сердце к созданию антологии очерков о влиянии сказок на творчество, не смогла устоять. При участии Кармен Гименес Смит она явила миру сборник из сорока историй, у которых точкой отсчета являются сказки со всего света — известные и не очень. Оригинальный том волею российских издателей превратился в два, но книгу следует рассматривать как единое целое (две отечественные обложки прекрасно соединяются в общий рисунок), поскольку рассказы сгруппированы по географическому принципу, от матушки России до Вьетнама, Мексики и США. Авторы самого разного калибра попытались продемонстрировать все богатство сказочной традиции, где-то выворачивая исходник наизнанку, а где-то просто пересказывая его едва ли не слово в слово. Составительница осталась довольна, а читателю предстояло понять: любит ли он сказки так же, как любит их Кейт Бернхаймер?
Преодолев двойное предисловие (функциональное — от составительницы, художественно-завлекательное — от Грегори Мэгуайра) читатель оказывается в гостях у славянского фольклора. Лучший в этом блоке рассказ Людмилы Петрушевской «Где я была» мог бы стать лучшим и во всем первом томе, если бы не посредственная концовка. Здесь сказочные мотивы не эксплуатируются напрямую, что выгодно отличает его от прочих — рассказ хорош сам по себе. Петрушевская изображает сегодняшний день в мрачных красках, с усталостью, депрессией, попытками сбежать от серой жизни. Хороши и портреты героев, и описания глубинки, куда приезжает женщина в поисках старой дачной хозяйки, у которой всегда можно было погостить без предупреждения. Только вот добродушная бабушка изменилась, теперь она не желает видеть гостей и заявляет, что умерла… Напротив, настоящую сказку с говорящими животными и колоритным фольклорным персонажем рисует Джой Уильямз в рассказе «Баба-Яга и Пеликаничка». В отличие от большинства интерпретаций, зло здесь символизирует не дама в ступе, а современный мир, который в лице орнитолога-убийцы вторгается в волшебный лес. «Страсть» Джонатона Китса смело можно назвать сестрой Снегурочки. Жестокой хозяйкой зимы. Манящая привлекательность этого образа в сочетании с чувством опасности, которое он внушает, составляют любопытный сплав, хотя сама история довольно проста.
Далее антология обращается к сказкам Германии, и на сцену выходит тяжелая артиллерия. Разумеется, речь о братьях Гримм. Их произведения давным-давно заслужили бессмертие в веках, поэтому каждому новому желающему переосмыслить труды братьев приходится лезть из кожи вон, чтобы хотя бы отдаленно соответствовать столь высокому уровню. Как показывает эта книга, подход у всех авторов разный. Кто-то полагается на чужие заслуги и пересказывает и без того жуткую «Сказку про можжевельник» (Алиса Наттинг «Брат и птица») о разрубленном на куски и скормленном отцу мальчике, отправляя слова песенки «Мать извела меня…» в заглавие антологии. Другие изливаются мыслепотоком о мести (Нил ЛаБьют «А кудри как золотая пряжа») или удивляют невнятной сюрреалистической пьесой, в которой без подсказки автора не так просто узнать «Бременских музыкантов» (Джойэлль Максуини «Теплый рот»). Уже к середине первого тома становится понятно, что современная обработка не всегда идет на пользу. Если «Снежка и Роза» Лидии Миллет и «Хансель и Гретель» Фрэнсин Проуз написаны в гармонии с первоисточником и обновленным антуражем, то, к примеру, в «Братьях-лебедях» Шелли Джексон явно перебарщивает с желанием втиснуть старую сказку в новую одежку.
Если в российской части книги лучшим был рассказ без особых чудес, то в скандинавском блоке имени Ганса Христиана Андерсена выделяются как раз волшебные истории. В «Полпути» Кэрен Джой Фаулер известная сказка о молодом человеке с крылом вместо руки действительно обретает вторую жизнь. В ней есть место и любви (порою противоестественной), и доброте, и печали. Рассказ эмоционален и красив, в его случае нет ощущения, что автор напрасно потратил и свое, и читательское время, решив ухватиться за расхожий сюжет. В «Русалке на ветвях» Тимоти Шэфферта разыгрывается классический любовный треугольник, причем в тексте грамотно соблюден баланс между сказочностью и современными веяниями. Несмотря на наркотики, «русалочий снафф» и изрядную долю неприглядных моментов, историю окутывает каким-то добрым волшебством. Также неплох и «Дым-Угрюм» Брайана Эвенсона, повествующий о небывалом всемогущем коне, который воздействует на разум хозяина. А вот «Глаза собак» Люси Корин и «Горшочек» Ильи Каминского иначе как издевательством над оригиналами не назовешь. При этом Корин, перекраивая «Огниво», затеяла странный эксперимент с подачей текста: он идет в две колонки, в первой — куцый пересказ, во второй — авторская версия. Учитывая тот факт, что «куцый пересказ» совсем уж схематичен, в левой колонке постоянно зияет устрашающая пустота.
Во второй книге географическое разнообразие исходных сказок куда шире: Англия, Ирландия, Греция, Япония, Франция, Италия… Причем и сюжеты используется не те, что постоянно на слуху. В качестве знакомства с культурой и фольклором других стран ход, безусловно, удачный, только вот уровень рассказанных историй в лучшую сторону не меняется. Любой тематический сборник не отличается однородностью содержания, но в случае с антологией «Мать извела меня…» это особенно бросается в глаза. Часть авторов слишком увлекается пришиванием к сказкам пресловутого «нового лада», то увязая в неоправданном стёбе (яркий пример — «Девица, волк и карга» Келли Уэллз, очередной вариант «Красной шапочки»), то зацикливаясь на слове «пересказ», то пытаясь излить в текст нечто шокирующее, чего уж точно раньше там не было. В результате большинство работ страдают различными недугами. Неплохая восточная легенда Хироми Ито «Я Андзюхимэко» зачем-то приправлена педофилией (уж трехлетнего ребенка можно было пожалеть) и совокупляющейся со столбом ведьмой. В рассказе «Поцелуй, пробуждающий спящих» Рабиха Аламеддина все живое вокруг замка Спящей Красавицы умирает, в том числе и вирусы. Этим хочет воспользоваться больная девочка, выросшая в пузыре. Прибыв на место, она начинает замечать, что окружение меняется, появляются змеи, плотоядные растения, а потом приходят и принцы. Мрачная и загадочная атмосфера уединенного места посреди мертвой пустыни разваливается, когда один из принцев добирается до спящей и утопает лицом в волосяном лесу ее промежности, на этом, конечно, не останавливаясь.
Но, хвала небесам, есть и те, кто отстаивает честное имя волшебных сказок. Келли Линк («Кошачья шкурка») обеспечивает и жутью, и приключениями в рассказе о похождениях кошки по имени Ведьмина Месть с младшим сыном почившей колдуньи. Котофилов может возмутить количество содранной кожи и сгоревших хвостатых трупиков, но все остальные должны остаться довольны. «Владычица красок» Эйми Бендер — этакий приквел «Ослиной шкурки» Шарля Перро, замечательная история о буднях создателей самых необычных цветов, где любая деталь столь редкой профессии интересна вдвойне. «Производственный» рассказ, от каждой страницы которого так и веет магией и чудесами. «Тиг О’Кейн и труп» Криса Эдриэна повествует о красоте как проклятье. Главный герой был невероятно красив, в него влюблялись все вокруг, мужчины и женщины, но сам он не был терпим к чужому уродству. Потому-то и угодил в неприятности, оказавшись ночью с мертвецом на закорках в поисках подходящей могилы… Рассказ по-ирландски очарователен, здесь вам и танцы, и легкий саспенс, и жуткие кладбищенские виды, и в чем-то забавная беготня с болтливым покойником за спиной. Одна из самых ярких работ всей антологии, особенно на фоне разочаровывающих мастеров уровня Нила Геймана и Джойс Кэрол Оутс. И если первый в рассказе «Оранжевый» просто не предложил ничего запоминающегося, хоть и не ударил в грязь физиономией, то вторая в микроскопическом «Синебрадом возлюбленном» как автор растворилась в чужом творчестве, от себя лишь изменив концовку.
Однако, как ни странно, сильнее всех в сборнике выступили реалисты. Те, чьи истории происходят здесь и сейчас, а сказочный флер, хоть и всегда рядом, витает где-то за кадром. Были, разумеется, и те, кто при таком подходе описал обыкновенные человеческие драмы или непростую природу взаимоотношений. Но когда в антологии четыре десятка рассказов, останавливаться на проходных вещах не обязательно. Они не плохие и не хорошие, потому что имя им Легион. Увы, таковых в книге большинство. Но не может быть правил без исключений. «Лодочные прогулки по заливу Литуя» Джима Шепарда привлекают прежде всего завораживающими описаниями природы, а сам текст наполнен такой мелодичной грустью, что история будто баюкает читателя на той самой волне, что изменила жизни персонажей. Название рассказа Джона Апдайка «Синяя Борода в Ирландии» говорит само за себя. Хоть здесь и нет потайных комнат с трупами убиенных супруг, серебристая щетина и многоженство автоматически определяет героя к сказочному архетипу. Во время поездки в страну лепреконов и футбольных фанатов он остается наедине со своей молодой капризной супругой, а в памяти то и дело пробуждаются предыдущие жены. Стандартная «отпускная» история рассказана настолько умело, настолько тонко подмечены нюансы и склоки семейной жизни, так четко выписаны персонажи, что остается сделать вывод: примкнуть к упомянутому выше Легиону этой работе помешал авторский талант, способный раскрасить и оживить любой сюжет, каким бы статичным тот ни казался. Ким Аддоницио с рассказом «С тех пор и до скончания их дней» по праву украшает книгу ближе к финалу и отвечает за послевкусие. Жаль, что составительница попыталась перебить впечатление своим неказистым пересказом «Овального портрета» Эдгара По, зацементировав его (пересказ, а не По) перед Благодарностями. «С тех пор…» — городская притча о надежде. Семеро карликов живут на чердаке многоквартирного дома, пьют, курят, работают в ресторане, ругаются и скандалят друг с другом. Пытаются найти себя в мире больших людей. А еще они ждут прекрасную высокую девушку, которая однажды обязательно придет и сделает их счастливыми. Символом надежды становится старая книжка о Белоснежке. Настоящая святыня для некоторых из них. Но не для всех. И когда годы спустя никто так и не приходит, вера потихоньку начинает оставлять маленьких человечков с большими сердцами.
«Мать извела меня, папа сожрал меня» и «Папа сожрал меня, мать извела меня» равноценные сборники, от которых не стоит ждать заоблачных чудес. Безусловно, они отлично украсят стенной шкаф: издания сделаны с любовью, с симпатичными обложками, все рассказы снабжены авторскими комментариями, а в расширенном содержании можно увидеть, какие именно сказки вдохновили писателей на представленные рассказы. Однако, если копнуть книжную полку глубже, отыскать там любимые букинистические томики с иллюстрациями (разве могут настоящие сказки быть без картинок?), поставить рядышком с пересказанными историями, то разница сразу станет очевидна. Быть может, Бернхаймер промахнулась с некоторыми авторами. Быть может, подход с пересказом на новый лад писатели восприняли слишком буквально, а в погоне за модерновой оболочкой переборщили со сленгом, грубостью и сексом. В антологии есть хорошие рассказы, есть пара отличных, но гораздо больше тех, ради которых не стоило ворошить старые версии. Любопытно, но не более. А еще, быть может, пришла пора придумывать новые сказки.
1 Мельник 26-11-2013 02:40
Любопытная антология, но не совсем на мой вкус. Да и читать сорок рассказов, из которых только малая часть действительно хороша...
2 Хельг 24-11-2013 01:31
Заглядываюсь на эту книгу давненько. Люблю пересказки. Но после такой рецензии... все равно приобрету, наверное.
3 WiNchiK 22-11-2013 00:54
Читаю пока только второй том, но к сожалению, хороших рассказов действительно маловато. Больше всего приглчнулись "Тиг О'Кейн и труп', а еще про красную шапку (о, эта история наоборот "вынесла мне мозг")). Некоторые вещи откровенно зря включены в состав сборника и как правильно кто-то где-то заметил-чем подробнее объяснение автора после рассказа, тем дурственней сам рассказ. Но продолжаю читать)
4 delfin-mart 20-11-2013 01:59
Хорошая рецензия, прочитала с интересом. Спасибо!
Как всегда у "Гаятри" - проект любопытный, но самому исполнению чего-то не хватает.