Как ни печально, среди российских студентов-киношников хоррор не многим более популярен, чем среди их старших коллег. Но если тренды «взрослого» кино — это комедия и ТВ-детектив, то ученики киношкол сконцентрированы на артхаусе и драмах. В этом смысле режиссёра Анатолия Корнилова и оператора Даниила Злобина можно назвать маргиналами — недавно они закончили работу на хоррор-комедией «Чёртовы яблоки».  

В перерыве между монтажом и озвучкой, они рассказали DARKER об этой короткометражке, о своих кино-ориентирах и пожелали всем нам саспенса. Перед Новым годом это пожелание должно быть очень кстати.  

 

Давайте начнём с простого: как вы попали в кино?

Анатолий: Вообще, я с детства мечтал стать актёром. Шесть лет назад приехал из Казахстана в Петербург, поступил в «театралку». Проучился год и узнал, как устроены театр и кинопроизводство. Поработал с разными режиссерами, в сериалах в том числе и понял, что мне не нравится, когда мной командуют не очень талантливые люди (хотя, может, просто с режиссёрами не везло). Захотелось чего-то большего.

Перед тем, как самому стать режиссёром, прочёл книгу Товстоногова «Зеркало сцены», где он говорит, что надо попробовать себя в разных специальностях. Поработал охранником, барменом в гей-клубе, а ещё в фитнес-клубе, и в покерном-клубе — странные какие-то клубы, да? (смеётся). В общем, много где работал, а потом решил поступать. Поступил с пятого раза — пять лет всё что-то не получалось. За время учёбы снял уже несколько короткометражных фильмов.

Даниил: А я с детства любил смотреть кино. Довольно рано увидел «Сталкер» Тарковского. Не особо чего понял, но было здорово. А ещё был кусочек «Амаркорда» Феллини и много Такеши Китано. В конце 3 класса при переходе в среднюю школу в анкете на вопрос «Кем вы хотите стать?» написал, что хочу быть режиссёром. Потом в какой-то момент акцент сместился в сторону именно изображения: моя мама — художник, и она сильно на меня повлияла. Немного поучился в Москве, в киношколе, а потом поступил в Петербург, на оператора.   

С хоррором прежде уже доводилось работать?

Анатолий: Мне нет, а Даня что-то снимал. Ну, пусть сам расскажет.

Даниил: Это была небольшая курсовая работа под названием «Доставка на дом». Я снимал её как оператор и немного участвовал как актёр. Это, скорее, комедия, на самом деле, просто там много жанровых отсылок к известным нуарам, и всё строится на несоответствии между этим стилем и комичностью происходящего.

 

«Доставка на дом». Режиссёр – Анастасия Молчанова, оператор – Даниил Злобин.

Перейдём к «основному блюду». Как появился замысел фильма «Чёртовы яблоки»?

Анатолий: В Казахстане я жил рядом со школой. Как-то раз сатанисты зарезали в ней девушку. На следующий день после этого я шёл вечером домой — и мне по-любому нужно было идти через школьный двор. Иду. Ночь, тишина, по земле пляшут какие-то тени… И вдруг одно дерево начинает трястись, а затем с него начинают падать груши. Стало жутко — я испугался и побежал. Потом остановился, оглянулся — а с дерева два солдатика спрыгивают, которые школу охраняли. Проголодались и полезли...Когда в институте нам дали задание по режиссуре на тему «страх», я рассказал про этот случай. Мой мастер (режиссёр Виктор Бутурлин — прим. авт.) сказал: «Да это же готовый сценарий». Тогда я сел и всё расписал. Получилась чёрная комедия с элементами хоррора.

В фильме есть много моментов, где с помощью изображения, музыки и обстоятельств создаётся саспенс. Но его смысл не в том, чтобы испугать, рассказать страшилку. Это фильм о страхе перед неизведанным. Мы же всегда боимся того, чего не знаем. Ну например, из новостей ведь не узнаешь, как на самом деле сейчас обстоят дела в России и в мире — где правда, а где ложь? Оттенки происходящих сегодня событий в фильме также присутствуют. Не буду спойлерить — потом сами всё увидите.  

Почему именно хоррор-комедия, а не просто хоррор?

Даниил: Да там же сама по себе история абсурдна. Как можно делать серьёзный хоррор про двух милиционеров, которые в школьном дворе яблоки рвут? Ну, и вообще, мне кажется, что жанровый синтез – это всегда интереснее. Когда нелепая история рассказывается, как серьёзный фильм ужасов, возникает комическое несоответствие и появляется некая многогранность.

 

 «Чёртовы яблоки». Фото со съёмок.

Хоррор-комедия — вещь для кино не новая. Какие-то «учителя» в этом смысле у вас были?

Даниил: С точки зрения оператора на первом месте всегда изображение. Главное «как», а не «о чём». Вообще для любого искусства первостепенна форма, а не содержание. Если бы наша задача была в том, чтобы рассказывать истории, мы бы рассказывали их словами, а не снимали кино. У Бродского есть стихи: «Как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование». Если пересказать их сюжет, то там ничего особенного: парню грустно, потому что его взяли менты, а его девушка не отвечает на телефон. Потому что главное то, какими средствами мы передаём происходящее. Какой будет свет, какой ракурс, какое настроение?

Переходя к ответу на вопрос (смеётся): местами, где финансы ограничивали, я думал о фильмах 80-х. О «Зловещих мертвецах» немного, потому что это весело, дёшево и страшно. К сожалению, не всё, что мы задумали на эту тему, нам удалось, но было очень интересно играть на отсылках к старому кино — ещё к нуарам Орсона Уэллса, например. Тени, острые углы, туман повсюду…

Прямой пародийности, как в «Хижине в лесу», у нас нет. Но поклонники кино, которые обнаружат все эти отсылки, наверное, посмеются.

А обычным зрителям, не знатокам, «Чёртовы яблоки» будет интересны?

Анатолий: Для меня самое главное было сделать такое кино, чтобы зрителю оно было понятно и чтобы он получал удовольствие. Когда фильм будет закончен, начнём устраивать предпросмотры и спрашивать, что получилось, а что нет. Потому что хотелось сработать именно на широкую публику.

Даниил: Это вопрос продюсерский, скорее. Того, какие люди сейчас ходят в кино и на что ходят.

Анатолий: А в кино сейчас ходят в основном дети и молодёжь. Взрослое поколение уже нет. Я спрашиваю у своей мамы: «Мам, почему ты не ходишь?». Она говорит: «Я бы ходила, но слишком громко». Бабушка, а ты почему не ходишь? «Да вы чего, ребят, там же так долбит!». Долби Атмос, все дела (смеётся). А у молодежи, из тех, кого я знаю, доверие к русскому кино подорвано. Если и смотрят, то очень немного… да что об этом говорить, об этом все знают.  

Этим фильмом я хочу проверить, насколько я чувствую зрителя, нравится ли ему то, как я снимаю. По-моему, это самое главное.  

 

Даниил Злобин: «Если бы наша задача была в том, чтобы рассказывать истории, мы бы не снимали кино».

Как правило, фильмы ужасов снимают уравновешенные люди, не обременённые верой в мистическое и иррациональными страхами. У вас как с этим?

Даниил: Ну, вот иногда бывает, что снимаешь, например, кадр, а у тебя не просто все сыграли, как надо, а удачно пробежала в этот момент кошка, две капли дождя упали в лужу на переднем плане, а на заднем какой-то прохожий прошёл в нужное время и в нужном месте. Такие какие-то мелочи, когда всё складывается даже лучше, чем запланировано. Может быть, есть сверхсила или энергия, которая распространяет удачу? Грубо говоря, божественная случайность.

Анатолий (многозначительно): А я могу сказать, что в детстве боялся темноты. А потом заперся в подвале и перестал бояться.

То есть сейчас ты до сих пор в подвале, а всё, что происходит — это глюки больного сознания?

Анатолий (загадочно) Наверное, так.  

 

Анатолий Корнилов: «Для меня самое главное, чтобы зритель получал удовольствие».  

Спасибо! Напоследок пожелайте, пожалуйста, что-нибудь нашему журналу и его аудитории — будущим зрителям вашего фильма.

Анатолий (в замешательстве): Так. Надо что-то пожелать.

Даниил: Вне зависимости от того, что у нас получится, я хочу пожелать смотреть хорошие фильмы. Ну и хорошее настроение чтобы было.

Анатолий (задумчиво): Я просто пытаюсь понять: если есть такой журнал, если есть люди, которые его читают, то… вам же всё это доставляет эстетическое удовольствие, наверное? И это как пощекотать нервы — посмотреть что-то страшное? Тогда я бы пожелал больше страшных фильмов. Страшных в плане саспенса, а не обилия крови. Да, мы желаем вам саспенса! И удачи.

В оформлении интервью использованы фотографии Евгения Ионова.