Памяти Мэрион Зиммер Брэдли.

«… имя Чамберса известно и любимо, а его творчество широко обсуждается в двух областях, где обычно романтическое отношение к миру: среди поклонников фантастики и исторических романов» - говорит Мэрион Зиммер Брэдли в своей статье «Необходимость прекрасного». Речь, разумеется, идет об англоязычной аудитории; на русский Чамберс переводился очень мало и очень «нерепрезентативно» – но об этом чуть позже.

Для современных поклонников «ужасного» жанра интересен в первую очередь сборник рассказов «Король в Желтом» (хотя это не единственное, пусть и самое известное произведение автора, относящееся к фантастике или мистике). Среди исторической романтики наиболее заметными являются четыре романа о войне за независимость США, составляющие условный цикл «Кардиган» (по названию первого романа).

А теперь хотелось бы сказать нечто вроде: «НО! У автора имеются еще сотни и сотни достойных и увлекательных романов такого-то жанра», но нет. Начав свою писательскую карьеру с почти что автобиографического In the Quarter, Чамберс впервые стал заметен читающей публике после издания сборника «Король в Желтом». А потом, написав еще несколько книг, слегка отдававших мистикой или фантастикой, он практически полностью посвятил себя созданию нескольких исторических и множества «светских романов». Но, так как фантастическая романтика, по всей очевидности, гораздо более популярна, чем историческая, а среди фантастики хоррор (как бы он ни прибеднялся) занимает заметное место, практически все творчество писателя, за исключением пресловутого «Короля в Желтом» нынче объявлено нечитаемой и не стоящей внимания чепухой.

Но сказать, что творчество Чамберса относится к хоррору было бы не просто преувеличением, это было бы откровенной ложью. Потому что, говоря по правде, оно имеет отношение к хоррору не более чем произведения Радклиф или Новалиса. Так что судить автора по законам жанра, которого в его время не существовало, будет очень несправедливо.

Так же несправедливо было бы утверждать, что сборник рассказов «Король в Желтом» - единственное произведение из всего наследия Чамберса, что держит его на плаву памяти будущих поколений.

Что же тогда «справедливо»? Лучше начать с самого начала, как бы длинен и утомителен ни был этот путь.

Биография не очень кратенько

Роберт Уильям Чамберс родился в Нью-Йорке 26 мая 1865 года в семье адвоката Уильяма П. Чамберса и Каролины Бойтон. По материнской линии он являлся прямым потомком Роджера Уильямса, основателя того самого Провиденса. Предки по отцовской линии приехали в Америку из Шотландии приблизительно в середине XVIII века.

Чамберсы были местной аристократией, в Броадалбине находилось около трёхсот гектаров земли, принадлежавшей еще деду писателя - там впоследствии Роберт Чамберс выстроит шикарную летнюю резиденцию по проекту своего младшего брата, Уолтера Бойтона Чамберса (достаточно известного и по сей день архитектора).

Как и положено отпрыску из благородного семейства, Чамберс увлекался охотой, лошадьми и спортом, получил образование в Политехническом институте Бруклина, а затем поступил в Лигу молодых художников Нью-Йорка, где, как говорят, познакомился и подружился с Чарльзом Даной Гибсоном (впоследствии - известным художником, создателем такого явления в искусстве начала XX века, как «девушка Гибсона»). В будущем Гибсон будет иллюстрировать многие работы Чамберса, как в журналах вроде Life и Cosmopolitan (который тогда еще был не справочником для блондинок, а вполне себе уважаемым литературным журналом), так и выходящие отдельными  книгами (например, роман The Streets of Ascalon, D.Appleton and Co, 1912).

О той поре существует легенда (как всякая легенда, имеющая несколько вариантов). По одной версии, Гибсон и Чамберс вместе отправили рисунки в журнал Life, но рисунки Гибсона были отклонены, а Чамберса - приняты. В другой версии, каждый из друзей решил попробовать свои силы в той отрасли, которая в будущем была предназначена другому: Гибсон послал в журнал рассказ, а Чамберс - рисунок, причем рассказ был принят, а рисунок - нет. Что из этого - правда, определить трудно, но первый рисунок Гибсона был опубликован в Life в 1886 году.

Так или иначе, после Лиги пути друзей разошлись: в 1886 году Чамберс, которому не суждено было стать именитым художником, отправился в Европу, а Гибсон остался на родине.

В Париже Чамберс поступает в Академию Жюлиана, частную школу, отмеченную нехарактерным для «консервативной Европы» вольнодумством: туда охотно принимали иностранных студентов и - о ужас! - женщин. Отказавшись от преподавания исключительно на французском языке,  школа стала пользоваться особой популярностью у молодых американцев, мечтавших стать художниками, так что вокруг нее существовало достаточно большое англоговорящее сообщество. Основная студия находилась на улице Дракона, и приезжие старались селиться неподалеку. Так что район Латинского квартала Чамберс знал неплохо - и названия здешних улиц не раз появлялись в его ранних произведениях.

Возвратившись в Нью-Йорк в 1893 году, Чамберс работает иллюстратором в журналах типа Life и Vogue. Что именно сподвигло его на издание книги - сложно сказать. Заметки, которые легли в основу In the Quarter были написаны еще в 1887 году в Мюнхене. Может быть, оказавшись в родном Нью-Йорке, он испытывал ностальгию по веселым денькам, проведенным в Париже. Возможно, работа иллюстратора не приносила достаточно средств, и Чамберс искал новые способы заработка. Так или иначе, «Квартал» был анонимно издан в «Призматической серии» Френка Теннисона Нили. Книга прошла практически незамеченной, что автор, видимо, расценил как добрый знак, так как уже в следующем году в том же издательстве выходит сборник рассказов «Король в Желтом». Затем - Red Republic, первый исторический роман автора, повествующий о событиях времен Франко-Прусской войны (позднее будут изданы еще три романа, посвященные тому же периоду, Lorraine в 1897, Ashes of Empire в 1898 и The Maids of Paradise в 1902).

«Король в Желтом» был замечен читателями - их интерес к богемно-мистической жизни художников в Париже, видимо, был подогрет издававшимся весь 1984 год в Harper's Magazine романом Джорджа дю Морье (еще один художник, которому пришлось отказаться от рисования в пользу писательства) «Трильби».

В 1897 году Чамберс пробует себя в качестве театрального автора: по просьбе Джона Августина Дейли, владельца и управляющего успешного в те времена Театра Дейли на Бродвее (и одноименного - в Лондоне) он пишет сценарий по роману Вальтера Скотта «Гай Мэннэринг». Постановку нельзя было назвать шумным успехом, но принята она была достаточно тепло. По предложению Дейли Чамберс начинает работу над следующей пьесой, но в 1899 году Дейли умирает, так что театральная карьера автора на время прерывается.

Впрочем, это не оказывает особого влияния на скорость выхода новых книг: в 1898 и 1899 годах выходит по три книги (в том числе роман Outsiders - в котором рассказывается история молодого американца, возвращающегося на родину после долгого путешествия по Европе - крайне прохладно принятый читающей публикой из-за неожиданно нелестного сравнения жизни и архитектуры Нью-Йорка и американской культуры со «Старым Светом»). После этого книги выходят одна за другой, как минимум по одной в год, а чаще - по две или три - до самой смерти автора.

В июле 1898 года Чамберс женится на Эльзе Вон Моллер, а в следующем году у пары рождается сын Роберт Эдвард Стюарт Чамберс (единственный ребенок Чамберсов, который, видимо, в попытках вести такой же образ жизни, как Чамберс-старший, оставил после себя несколько посредственных рассказов в журналах Everibody's и McClure’s, заметки в газетах о своих бесконечных женитьбах и разводах и тайну внезапного переименования себя-любимого в Роберта Хастеда Чамберса - как будто биографам и без того не хватало проблем с биографией их семейки; но и у него были свои удачи на литературном поприще, надо признать).

В это время Чамберс внезапно обнаруживает интерес к детской литературе, и в промежуток с 1902 по 1907 год, среди обычных романтическо-исторических произведений издает шесть (замечательно иллюстрированных) книг для детей: Outdoorland, Orchard-land, River-land,  Forest-land, Mountain-land и Garden-land. Часть историй сначала издавалась в детском приложении газеты The Sun под названием «Голоса леса». Сам Чамберс говорил, что хотел показать детям фантастический мир, который существует вокруг них и наполнен не выдуманными, а самыми настоящими существами. В книгах разные животные, птицы и насекомые, которых встречают главные герои, Питер и Джеральдина, рассказывают им о своем окружении и повадках.

Наверное, такое совпадение - совсем не случайность. Изучая творчество Чамберса, трудно отделаться от ощущения, что он, как чукча, пел о том, что видел. Пожив в Париже, он описывает в книге In the Quarter (которую трудно назвать полноценным романом, скорее - историями и анекдотами, собранными под одной обложкой) развеселую жизнь американских студентов в Латинском квартале. Более того, названия знакомых ему улиц появляются в рассказах из сборника «Король в Желтом»: де Рен, Вавен, дю Драгон и прочие.

Возвращение на родину, видимо, было довольно болезненным потрясением, и он описывает родной город в романе Outsiders довольно резко: «… город перед ним  - громадный нарост обнаженной стали, торчащей как кости скелета из-под тонкой кожи краски, исполинский и шаткий и смехотворно жалкий; недоделанный, противоестественный, безвкусный, потрепанный монстр, как ярмарочная площадь наспех и кое-как разукрашенный мишурой. И его окоченевшие, дурно мощеные и плохо освещенные улицы без единого деревца буквально кишат снующими повсюду представителями рода человеческого». (И все это после такого великолепного описания восхода над Нью-Йоркской гаванью! Неудивительно, что читатели были расстроены…)

В Нью-Йорке Чамберс какое-то время живет в здании на площади Вашингтона номер 60, практически рядом с восьмидесятым номером на той же площади -  зданием Такермана, прозванном «Бенедикт», где проживают некоторые его персонажи, например, герой рассказа «Восстановитель репутаций».

Детские книги появляются как раз когда Роберту-младшему исполняется лет пять-семь - самая пора для того, чтобы исследовать окружающий мир. Может быть, вывозя семью на лето в Броадалбин (не в шикарный белый особняк с портиком в колоннах, а пока что в домик поскромнее), папа-Чамберс как умел пытался познакомить сына с тем миром, который сам так любил и столь живописно обрисовывал даже в самых унылых по нынешним меркам любовных романах. Может, сам вид ребенка, притаскивающего домой всякую живность (а представить себе нормального ребенка пяти лет, имеющего в своем распоряжении буквально всю Сакандагскую долину и ни разу не притащившего в дом хоть какую-то тварь, практически невозможно) вдохновил писателя на создание этих книг. Об этом, наверное, остается только гадать (так как Роберт Меняй-Имена Чамберс-младший при всех своих литературных потугах почему-то не додумался написать такой простой вещи, как воспоминания о собственном отце).

После того, как имена «мистера и миссис Чамберс с Восточной 83-ей улицы» начинают регулярно появляться в светской хронике, писатель переходит на тот материал, что оказывается перед глазами на данный момент, и пишет те самые «светские романы», за которые Чамберса упрекали даже его современники. (Некоторые критики сетовали, что он тратит свой талант на «неправильные» книги и пишет легковесные романы на потребу современных ему читателей, а не произведения, которые останутся в памяти потомков. Видимо, даже те, кто яростно критиковал его, признавали, что написать такое произведение Чамберсу вполне по плечу.)

Убегая от светской суеты в любимое поместье, Чамберс оказывался на богатой историей земле - мысли о происходивших здесь когда-то событиях не могли не появляться в его голове. Так что можно сказать, что цикл «Кардиган» буквально витал в воздухе Броадалбина. Позднее, начав создавать сценарии для немого кино, оказавшись в закулисье «фабрики грез», он, разумеется, пишет роман о тяготах жизни актрис, влюбляющихся в кого ни попадя.

Поэтому слова, которыми он отвечал на нападки некоторых современников, кажутся не столь уж странными: «я начинал как рассказчик, и рассказчиком остаюсь … я пишу то, что интересно мне в данный момент - и мне остается лишь надеяться, что это развлечет и читателя». В таком подходе к писательской работе, как заметил Фредерик Купер в своей книге Some American Story tellers, был свой недостаток: «Создается впечатление, что его [Чамберса] истории как бы пишутся сами собой… Он по опыту понял, что публике нравится его слушать - и пока люди готовы слушать, он не видит причин ограничиваться пятьюдесятью словами там, где они свободно текут сотнями». Так что для современного читателя, более привычного к стремительности сюжета и не умеющего ценить красоту описательной прозы ради нее самой, знакомство с книгами Чамберса может оказаться испытанием вдвойне тяжелым.

В стремительно меняющемся мире начала XX века, где верховенство материальной выгоды выставлялось напоказ все откровеннее, а корпорации открыто соревновались в том, кто может позволить себе отгрохать более высокое  и помпезное здание посреди Манхеттена, Чамберс обращал взгляд на прошлое, воспевал романтические идеалы и красоту природы - и неплохо на этом зарабатывал. Cosmopolitan, Hearst's и прочие, кто зарабатывали на нем, не стеснялись хвалить писателя в самых слащавых выражениях. (А также щедро тратились на повсеместную рекламу новых книг, которая в некоторых газетах могла занимать до половины страницы!) Журналы же, которым ничего не перепало, отзывались холодно, а порой насмешливо и едко.

18 июля 1911 года умирает отец Чамберса, Уильям Чамберс. Уже в следующем 1912 году по проекту младшего брата писателя возводится двухэтажный особняк, который становится не только летней резиденцией семьи, но и мастерской и студией Чамберса (который, как говорят, никогда не прекращал заниматься рисованием - но уже в качестве хобби), а также пристанищем для коллекций бабочек, картин, холодного оружия и многого другого. Фотографии дома изнутри и снаружи периодически появляются в журналах того времени. (Через какое-то время после смерти автора здание было заброшено и долгие годы пустовало. В 2009 году оно было продано приходу церкви Иосифа, и теперь там живет местный священник, находится комиссионный магазин и еще какие-то службы, связанные с деятельностью церкви. На то, как дом выглядит сейчас, можно посмотреть на Google Maps, координаты 43.062896,-74.198734).

В 1913 году Чамберс вновь пробует свои силы в театре, создав либретто для оперы «Иола» по собственному одноименному роману. Впрочем, вскоре он находит область еще более увлекательную и, вероятно, прибыльную - кинематограф (тогда трогательно именовавшийся «photoplays»). Начиная с 1918 года фильмы по романам Чамберса начинают появляться на свет не менее регулярно, чем сами романы. А в 1920 году Роберт Чамберс и Мессмор Кендалл, глава одной из киностудий того времени, заключают соглашение и основывают компанию специально для создания этих фильмов.

Немного о больном: Король в Желтом, Хастур и все-все-все

Ну а теперь то сладкое, ради чего (те, кому хватило терпения добраться досюда) поклонники литературы ужасов могли сунуть нос в эту статью. Король в Желтом! В книге «Король в Желтом»!

Человеку, обнаружившему Чамберса помимо «Мифов Ктулху» (да, представьте, такое тоже возможно), связь «Короля» со всем космическим пантеоном кажется несколько искусственной. Так что, как бы приятно ни было кому-то вообразить себя одним из героев «странных историй», обложившимся древними томами и все глубже погружающимся в ужасающие тайны древних богов, исследователю творчества Чамберса вряд ли это удастся. Потому что к мифологии Ктулху Чамберс не имеет ровным счетом никакого отношения. Сладкое отменяется.

Но как же Хастур Неназываемый, как же Хали, как же?..

Вот тут-то и хочется остановиться, чтобы разобраться поподробнее, где у этой буки голова, а где ноги.

И они, конечно же, видели эту тварь, что, вопя, вышла на нас из тонущих руин, эту искаженную карикатуру на человеческое существо с глазами, совершенно впавшими в массивные складки чешуйчатой плоти, это создание, что раскачивало руками и тянуло их к нам, бескостные, будто щупальца осьминога, – тварь, что визжала и болботала голосом Пола Туттла!..

Но все же они не могли знать тайны, которую знал я один, тайны, о которой, наверное, догадался в тени своих предсмертных часов Амос Туттл, – тайны, которую его племянник понял слишком поздно: что пристанищем, которого искал Хастур Неизрекаемый, пристанищем, которое было обещано Тому, Кто Не Может Быть Назван, был вовсе не тоннель под домом и не сам дом, но тело и душа Амоса Туттла, а поскольку этого не произошло – то живая плоть и бессмертная душа того, кто жил в этом обреченном и проклятом доме на Эйлзбери-Роуд после него.

Это - самое первое описание Хастура, которое только можно придумать: финальные фразы из рассказа Августа Дерлета «Возвращение Хастура». Именно благодаря Дерлету появляется образ чего-то, покрытого «массивными складками чешуйчатой плоти» и «бескостными руками, похожими на конечности осьминога». Именно Дерлет в своих мифопастишах городит Хастура Неназываемого, классификацию и запутанные семейные отношения древних богов и прочие прелести.

А затем, все больше вплетаясь в создаваемую поколениями продолжателей структуру «Мифов Ктулху», Хастур, Король в Желтом, Бледная Маска и Призрак Истины вообще сляпываются в единое непонятное существо. Так что теперь на любой из этих поисковых запросов можно получить целую коллекцию изображений (зачастую - одних и тех же) щупалец в желтых балахонах.

Давайте заглянем в оригинал, то есть, в сборник «Король в Желтом».

По словам из «Имперской династии Америки» можно предположить, что Хастур это некая местность - или планета - откуда происходит царственная семья. А «Король в Желтом» - некая сверхъестественная сущность - то ли верховное божество, то ли просто очень могущественное создание, способное «контролировать даже еще не родившиеся мысли». Бледная маска, Призрак Истины, Гиады и Альдебаран и вовсе упоминаются столь мимолетно, что определить их роль во всем этом (предположительно) космическом ужасе и вовсе не представляется возможным. И сила рассказов Чамберса не в точной классификации и просчитанной мифологии, а именно в неопределенности.

Дерлет же, которого вряд ли можно назвать гениальным писателем, старательно пытается описать «неописуемый ужас» - но добивается совершенно иного эффекта. Вместо ужаса космического у него получается то, что называется body-horror, который тоже имеет право на существование, но выглядит откровенно странно рядом с нематериальной угрозой, исходящей от рассказов Чамберса.

И если бы в продолжателях числился только Дерлет, визионерский дух рассказов из оригинального сборника зачах бы и исчез из нашей памяти, как исчез с лица земли род Чамберсов в Броадалбине. К счастью, среди авторов конца двадцатого века, писавших уже вполне осознанный хоррор, были те, кто ценил Чамберса за его умение смешать реальность, сон, мечты и галлюцинации в ядовитый, но от этого не менее притягательный коктейль.

Так, в своей повести «Река ночных грез» Карл Вагнер достаточно вольно обходится с текстом Чамберса. Он берет имена и символы из рассказов Чамберса и щедро рассыпает по тексту - но, не следуя букве первоисточника, он умеет сохранить его дух. Здесь и явное помешательство, и странно похожие на реальность сны, и путь к спасению, который может прийти в голову только человеку в «измененном сознании». И Король в Желтом появляется только в самом конце, когда безымянная героиня окончательно погружается в мир собственных нездоровых фантазий - и является, по сути, их порождением.

Другим произведением, следующим этой же дорогой, можно назвать рассказ Брайана Кина «The King», in — Yellow, который вошел в сборник The Mammoth Book of Best New Horror, volume 16. Но Кин, кажется, следует уже не за самим Чамберсом, а скорее за Вагнером. Рассказ, впрочем, от этого хуже не становится.

Тем, кто проникся духом «настоящего» Короля в Желтом, можно порекомендовать также обратить внимание на сборник A Season in Carcosa от Miscatonic River Press. Пусть это не собрание жемчугов и бриллиантов, но пару симпатичных цветных камешков там найти можно.

Из других произведений, использующих те же образы, но уже совершенно не связанных с настроением оригинала, можно упомянуть цикл «Дарковер» Брэдли (космоопера) и трилогию «Иллюминатус» Роберта Ши (которую, пожалуй, можно охарактеризовать как пародийно-фантастическую сатиру с уклоном в теорию заговора). Оба автора взяли из «Короля в Желтом» лишь то, что посчитали нужным, не особо тяготясь оригинальными смыслами рассказов. Впрочем, именно так в свое время поступил и сам Чамберс, использовав понравившиеся ему названия из рассказов Бирса.

Не «Королем» единым. Место, где смеяться

Был еще один персонаж, который неожиданно стал почти столь же популярен, как и Король в Желтом, и претерпел столько же - если не больше - престранных метаморфоз. Это некий мистер Кин (keen - проницательный, энергичный), специализирующийся на поиске людей, герой книги 1906 года The Tracer of Lost Persons.

В оригинальной книге Мистер Кин, седоволосый джентльмен, относящийся к своим клиентам с отеческой теплотой, помогает прекрасным юношам находить хорошеньких девушек - во всем этом больше романтики, чем детектива. И даже присутствие (в минимальных дозах) элементов мистики не делает книгу сколь-либо серьезнее.

В октябре 1937 на радио NBC Blue поселяется другой образ  мистера Кина в исполнении Беннета Килпатрика. Сериал так и называется: Mr. Keen, Tracer of Lost Persons. На этот раз все по-честному - мистер Кин и его помощник Майк Кленси занимаются расследованием убийств. Программа оказалась неожиданно популярной и продолжалась до апреля 1955 года, несмотря на повсеместное распространение телевидения.

В 1984-85 годах уже на телевидении выходит сериал Finder of Lost Loves. Нигде напрямую не указывается связь с радиопостановкой и, уж тем более, с книгой Чамберса. Но, если посмотреть на сюжет - очередной седоволосый детектив, Кери Максвелл (в исполнении Энтони Франчоза), помогает молодым людям найти их потерянных возлюбленных - тут же возникает подозрение, что какая-то связь есть.

Ну и самый неожиданный поворот в судьбе мистера Кина происходит в 2003 году, когда он становится… комиксом. Moonstone Comics выпускают три тома комикса, работали над которым Джастин Грей и Ли Фергюсон. От оригинального образа и сюжета здесь не осталось вообще ничего. От радиопостановки, впрочем, тоже. Но, как и раньше, мистер Кин готов искать потерянных людей несмотря ни на что. Даже если для этого ему приходится обриться налысо, нарастить дополнительные  дюймы роста и фунты веса - не считая тонн крутости - и превратиться в негра…

Финал. Уф...

Охватить и описать все в статье сколь-либо приличных размеров, конечно же, нет никакой возможности. И биография, и произведения Чамберса, в силу его заброшенности современным читателем, изучены плохо, и тому, кто берется писать о них, приходится действовать очень осторожно, чтобы не «вывалиться» из крошечного пространства проверенной информации в бесконечность домыслов и догадок. Писать с умным видом о том, чего сам не знаешь – не очень-то уважительно по отношению к читателю. Но начав всерьез собирать информацию, обнаруживаешь, что этим можно заниматься всю жизнь, и все равно, в конце концов, остаться недовольным результатом. Невозможно полностью полагаться на чье-то мнение, пусть даже этот кто-то стал считаться непререкаемым авторитетом просто по традиции.

Так, если смотреть на творчество Чамберса непредвзято, оказывается, что Лавкрафт оказал ему медвежью услугу. Указав в своем эссе лишь на один рассказ из всей обширной библиографии, не сумев или не пожелав воспринять все творческое наследие в целом, он обрек остальные произведения Чамберса на забвение и пристрастное отношение тех, кто посчитал такое мнение единственно верным. Так что в то время как «Желтый знак» переигрывается и перетирается авторами в самые разнообразные формы, за бортом оказываются и другие мистические произведения, и проникнутые лирикой и своеобразной искренней патетикой исторические романы, и ехидные фантастические рассказы из сборника «Полиция», и студенческие зарисовки Парижа из «Квартала». Это обедняет автора, создавая впечатление, что он, действительно, был то ли продавшим свой дар за серебряники талантом, то ли просто ремесленником, которому единожды все-таки повезло написать что-то стоящее - образы, не имеющие совершенно ничего общего с настоящим Чамберсом.

Но притом, что общедоступные источники в массе своей состоят из «общих мест», которые они повторяют друг за другом, понять, что есть «настоящий» Чамберс, что среди информации правда, а что - ошибка или откровенное притягивание за уши, очень трудно. Круг людей, которым знакома хотя бы часть творчества Чамберса, очень мал, но даже в этом небольшом пространстве (возможно, в силу недостаточности проверенной информации) постоянно рождаются легенды, зачастую основанные исключительно на фантазии их авторов.

Например, основываясь на том, что в некоторых произведениях описывается любовь молодого американца к француженке (в некоторых вариантах - модели, зачастую, с не самым светлым прошлым), предполагают, что в Европе у молодого тогда еще художника завязался роман, у которого не было будущего из-за слишком большой разницы в происхождении влюбленных. А то, что после «Короля в Желтом» мистика Чамберса стала все менее касаться темы безумия, а затем и вовсе сошла на нет, обосновывается предположением, ни много ни мало, о безумии автора, вызванным вынужденным разрывом отношений с возлюбленной. Еще одна легенда связана с созданием водохранилища Сакандага - якобы после того, как вода затопила бОльшую часть принадлежавших Чамберсу угодий, автор заболел, слег и вскоре умер. (На деле, создание озера было завершено еще в 1930 году.) И так далее.

Учитывая, что писатели и сами зачастую не брезгуют созданием художественных приукрашиваний своих биографий, скорее всего, часть жизни Чамберса навсегда останется отчасти легендой.

«Романам Чамберса … не повезло быть написанными во времена, когда реализм и «Потерянное поколение» перевернули представления о литературе. Если сравнивать их с революционной сексуальностью двадцатых годов и мрачным реализмом времен Депрессии, романы Чамберса как будто принадлежат к предыдущему веку. Романтика как таковая вышла из моды, уступив место социальным романам. Чамберс, говоривший о том, что задача автора – удовлетворить «необходимость прекрасного», должен был казаться пустословом и эскапистом, да к тому же (о ужас!) сентиментальным!

Возможно, однажды придет день, когда читатели, пресытившись натурализмом, начнут зевать над откровенными картинами жизни, и Чамберс будет открыт заново благодаря тем качествам, что обрекли его прежде на забвение…»

Мэррион Зиммер Брэдли, «Необходимость прекрасного. Роберт Уильям Чамберс и романтическая традиция».

P.S. Немного о переводах Чамберса на русский

Первый перевод рассказа Чамберса был издан в 1909 году в сборнике детективных рассказов «Дьявол под маской ангела» под названием «Женщина в черном». Под этим именем скрывался рассказ The Case of Mr. Helmer из сборника The Three of Heaven. После этого автор был надолго забыт.

Только с приходом в 90-х годах разнообразных жанров от приключенческой фантастики до хоррора, о Чамберсе вспоминают снова. Можно предположить, что исключительно благодаря Лавкрафту, потому что в первую очередь в 1992 году переводится именно «Желтый Знак». В те веселые годы вообще печаталось все, что попадалось под руку, так что и Чамберсу повезло. В том же 92-ом под названием «Черный монах» издается перевод рассказа The Messenger из сборника The Mystery of Choice.

В 2009 году публикуется перевод другого рассказа из того же сборника, «Лиловый император» - история уже не мистическая, а детективная (и энтомологическая, если можно так сказать).

Буквально в последние год-полтора появляется целых два новых перевода (три, если считать этот номер): в интернет-журнале DARKER за сентябрь 2011 года выходит рассказ «Во дворе дракона» из сборника «Король в Желтом», затем, в третьем выпуске журнала «Млечный Путь» - рассказ «Чудесный вечер» из сборника The Maker of Moons.

И, наконец, в данном номере публикуется рассказ «Путь к Скорби», третий переведенный на русский рассказ из сборника The Mystery of Choice.

Означает ли это, что теперь-то Чамберсу предстоит вернуться из забвения? Пока еще трудно говорить. По крайней мере, можно надеяться, что он не будет забыт совершенно.