Им не чужды радости жизни, но покоя они не знают. Они восстают из могил произвольно или по велению некромантов, терзаемые страшным голодом и злостью. Неуязвимые твари, что не оставят жертву до самой кончины. Имя им Драуги — души усопших, что ищут покоя, скитаясь по землям Скандинавии. Но что подарит им вечный сон?

Драуг — мертвец, оживший по собственной воле или по призыву сильного колдуна. Эти бессмертные существа обладают недюжинной силой, они ловки и вечно жаждут мяса. Считается, что из мертвых мог восстать каждый, кто умер с желанием что-то сделать в этом мире: отомстить, найти дом, пообщаться с родственником. Также существует версия, что драугами могли стать те, кто умер в сидячем положении. Ходят слухи, что некромант, призвавший в мир живых и без того собиравшегося восстать мертвеца, тратит на эту колдовскую процедуру куда меньше сил, а получает куда более сильного и ловкого подопечного.

Образ драугов разнится в зависимости от того, как они встретили смерть, будучи людьми. Считается, что утонувший человек восстает разбухшим мертвецом, с которого вечно стекает вода и от которого отваливаются куски плоти. Умерший от ран же восстанет в крови, весь исколотый и порубленный. Кожа мертвецов может быть бледной, темно-серой и даже темной. Вид драуга в доспехах — скорее, стереотип. В латах могли появляться павшие воины, но если человек был из крестьян, он являлся в мир живых в красно-бурой одежде простолюдина.

В странах Скандинавии мертвецы сообразны больше привидениям из плоти и крови, нежели зомби. Само слово «draugur» переводится как «призрак», «привидение». Стоит отметить, что в славянском фольклоре упырь — это что-то близкое к скандинавскому драугу. В этом плане фольклорная и литературная традиции в русской культуре разнятся. Современный образ привидений навеян романтической традицией Европы, которая просочилась в Российскую империю через переводы немецких баллад, сделанные В. А. Жуковским. Именно в них призраки предстают в привычном для нас понимании — бесплотные неосязаемые сущности. Однако стоит отметить, что в скандинавской мифологии существуют и бесплотные драуги. И обычно это духи женские. Среди них Vofa и мертвец Skotta — привидение женщины, название которого идет от головного убора, шапки с кисточкой.

В некоторых областях Скандинавии верили, что драуги — существа иного рода, нежели человек. Восставший мертвец скорее относился к троллям, нёкки или маре. Да и в различной скандинавской литературе слова «человек» и «призрак» противопоставляются друг другу.

Теперь поговорим о том, кто и как мог создать драугов и какие бывают виды восставших. В скандинавской мифологии ожившие мертвецы делятся на два типа: воскресшие (afturgöngur) и воскрешенные, а именно uppvakningur — «многоцелевой» драуг, sendingur – привидение, исключительно исполняющее месть. К типу воскресших относятся, например, Винник — драуг-алкоголик, который не смог оставить мир живых из-за большой тяги к спиртному. Или Дьякон с Тёмной реки, который возвращается на землю, чтобы увидеться с возлюбленной. Тяга к воссоединению с любимыми присуща как мужчинам, так и женщинам, но чаще этого драуга видят именно в теле мужчины. Это созвучно с мотивами романтических баллад о возвращении любимого с того света, однако в последних воплощены сюжеты, основанные на поверии, что нельзя долго плакать по любимому.

Иллюстрация Дианы Боклерк к английскому переводу «Леноры»

Существует также fepukar — мертвец-стяжатель, он каждую ночь пересчитывает накопленные богатства.

Есть и особый тип драугов — утбурды, призраки младенцев, самолично убитых или оставленных на верную смерть матерью. До XIII века считалось, что утбурды — все некрещеные младенцы, а в классических текстах XIX века говорится, что эти драуги — дети малообеспеченных женщин, рожденные вне брака. Матери, чтобы скрыть позор, убивали таких младенцев. То есть появления утбурдов суть результат злодеяния. И здесь уже не имеет значения религия. Что с точки зрения христиан, что с точки зрения язычников, убийство ребенка — тяжкий грех перед высшими существами.

С утбурдами связано много поверий. Например, считалось, что женщины, которые намереваются после родов убить или оставить ребенка, не испытывают боли во время родов. Но болезненные ощущения могли прийти к ним позже, когда ребенок уже был мертв. Нередко можно было услышать вой и истошный крик в пустошах, где матери оставили детей. Также считалось, что утбурды ловили одиноких путников на дорогах и просили, чтобы те дали им имя.

Воскрешать мертвецов в Скандинавии могли колдуны и священники. Да-да, именно те, кто, по мнению европейцев, должен бороться со всякой нечистью. Пасторы в некоторых текстах даже именовались «сильнейшими колдунами»: считалось, что они превосходили по силе черных магов. Дело в том, что в фольклоре святой человек воспринимался как сосуд, который наполняют темная и светлая энергии. Он мог использовать как разрушительные заклинания, так и очищающие молитвы. Мог просить помощи как у чертей, так и у ангелов. А мощь его увеличивалась за счет слияния божественных и демонических сил. Например, преподобный Эрик Магнуссон вошел в историю Исландии как личность, которой повиновались призраки и черти. Однако в реальности это редкий случай, когда человека, уличенного в отношениях с темными силами, не лишали сана. Скорее всего, для обвинений преподобного в колдовстве не нашлось весомых аргументов и доказательств. Церковь, как мы помним, не жаловала колдунов, однако стоит отметить, что большинство известных мифов, связанных с ведьмами, были придуманы именно церковью. В XVII веке священнослужители устраивали массовые казни через сожжение всех причастных к нечистой силе.

К воскрешенным, как правило, относили Торгейерова бычка — драуга быка, с которого свисают куски плоти. Некроманты создавали его, по одной версии, из копыт и головы животного, по другой — из костей и копыт. Предназначался зверь для расправы с обидчиками хозяина. На примере Торгейерова бычка можно разобрать некоторые особенности колдовского воскрешения. Допустим, если не дать трупу животного или человека остыть, то он, воскреснув, будет иметь привычные физиологические потребности, что, конечно, невыгодно колдуну. Следующей особенностью являются разум и воля, которые всегда присутствуют у драугов, отличая их тем самым от зомби. Колдун может стереть память мертвецу, но если заклинание ослабнет, то покойник вспомнит, кто он есть. Причинить вред хозяину драуги не могут. В балладах встречаются сюжеты, когда мертвец просит свою жертву убить его, чтобы самому не стать орудием убийства — не взять грех на душу.

О призраках животных известно немного. Драуги фюльгьи являются в образе зверя и следуют за человеком или целым родом. Эти мертвецы могут быть как воскрешенными, так и воскресшими. Нанесут ли они вред кому-либо, зависит от намерений колдуна-хозяина. Есть версия, что некоторые колдуны использовали фюльгьий для защиты себя или своих близких.

Теперь стоит поговорить о том, как избавиться от мертвеца. Применять оружие против драуга не имеет смысла: он бессмертен. Обороняться от драуга можно: достаточно закидать его человеческими экскрементами или прочитать нужную молитву — кому что больше по вкусу. Но чтобы совсем избавиться от мертвяка, следует воткнуть в его могилу ножи или иглы, а еще можно отрубить ему голову, сжечь и развеять прах над морем. Последний способ кажется самым эффективным в сравнении с первым. Во-первых, найти могилу незнакомого покойника — дело не из простых, а во-вторых, даже если и найти могилу и напичкать ее колюще-режущими предметами, никто не гарантирует, что кто-то другой не выдернет их и тем самым не освободит мертвеца.

В конце статьи хочется добавить, что с середины XIX века, то есть со времен Второй промышленной революции, вера в сверхъестественных существ у жителей Скандинавии начала ослабевать. Если Япония смогла адаптироваться и выработать целый новый пантеон существ, связанных с современными городами, то потомки викингов не стали адаптировать сюжеты баллад и сказания о добрых и злых соседях человека в современную социокультурную среду. Почему же так произошло? Некоторые люди, изучающие скандинавские культуры, считают, что сегодня драуги и другие существа не отражают социального окружения и жизненных ситуаций, с которыми сталкиваются жители Норвегии, Финляндии, Дании и Швеции. Из-за этого вера в сверхъестественное отсеивается как рудимент.