DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Ф. Джорджия Страуп «Дом смерти»

F. Georgia Stroup, «The House of Death», 1923

Три женщины оглядели маленькую кухню. По какой-то причине они избегали смотреть друг другу в глаза.

— Бог мой, ну и жара! — Миссис Прентис прошла к окну на северной стороне, собираясь открыть его.

Она приподняла тяжелую раму, подперев ее тонкой дощечкой, лежащей на подоконнике, и в комнату с выжженного засухой канзасского кукурузного поля ворвался порыв раскаленного ветра.

Стремясь чем-то занять себя, ее дочь Селина торопливо прошла к окну на противоположной стороне и рывком подняла раму вверх; перед домом на дороге клубилось, сгущаясь, облако пыли. Мимо дома, в лучах палящего августовского солнца и волнах зноя проходило, мыча и топчась, небольшое стадо. Животные шли, уныло понурив головы, с вывалившимися пересохшими языками.

— Боже ты мой, Селина, вот еще одно стадо с запада. И как же трудно здесь, в этой части страны, с водой. Иногда мне кажется, я бы все отдала за горы, зелень и маленький родник с чистой ледяной водой во время летнего зноя.

Матушка Коллинз отерла пот со своего широкого красного лица, обмахиваясь синей шляпой.

— А разве Мейми Джуди сама не из горных мест? — спросила она.

— Да, мы с ней ходили в одну школу. Хорошенькой она была: таких черных глаз и румяных щечек ты ни у одной девчонки не увидишь. Совсем не то что сейчас! Жена фермера быстро дурнеет. И такая была резвая, задорная. Подумать только, что с ней сталось, с бедняжкой!

И снова они отвели глаза, стараясь не смотреть друг на друга. Затем Селина взволнованно спросила:

— А что если она это сделала, мам?

— Ну, вот ты опять со своими «а что если» начинаешь! Ну-ка за работу быстро, надо в этом доме прибраться. Мы сюда для этого пришли, правда же?

Миссис Коллинз грузно поднялась со стула, развернула и надела тщательно выглаженный фартук в голубую клетку.

— Как-то странно, что похороны здесь пройдут, правда?

— Ну не знаю. Кладбище близко, да и до церкви рукой подать.

— Да, это точно, до кладбища недалеко. Всегда мне казалось, Мейми немного пугало, что могилы прямо из того окна над печкой видать.

Тут на пригорке, в полумиле от него, как будто прямо на погосте живешь.

— Селина, возьми ведро и принеси мне воды. Господи, да как же Мейми тут со всем справлялась, да еще и младенца нянчила. Она такая старая уже, а это и первенец к тому же. Совсем ей непросто было. Никогда не думала, что у них с Джедом будут дети.

— Здесь нужно как следует прибраться, — заметила миссис Коллинз, вытаскивая из угла ворох вещей, лежавших там так давно, что на них успел собраться толстый слой пыли.

— Ты погляди-ка на плите грязища какая! И как только Мейми здесь готовила?

— Должно быть, нелегко ей было. Она не так умело с хозяйством управлялась, как некоторые. Да и не было у них средств особых, чтобы что-то в дом покупать. Быть в Канзасе фермером невыгодное дело в последние годы. То дожди, то засуха, то жара, то мороз, то еще что-то.

— Да, похоже, всегда что-то случается. Ну вот, я подмела. Пусть теперь Селина тут все оттирает, а мы пойдем, уберем в гостиной.

Две женщины открыли дверь в «гостиную». Шторы там были плотно задернуты, а по запаху плесени было понятно, что комнатой очень давно не пользовались.

— Господи, ты только погляди на это!

Миссис Прентис указала на дешевый стакан из цветного стекла в центре стола, в котором стоял жалкий букетик бессмертника — шесть бледных травинок — и лежал аккуратно вырезанный бланк с нарисованной веточкой цветков апельсина.

— И кому бы пришло в голову делать из них букет? Помню, еще в Теннесси Мейми всегда находила первый лиатрис и другие ранние весенние цветы. Мы, девочки постарше, ей всегда помогали, всегда ее маленькие ручки были заняты этими цветами. Как будто ей все было мало, всегда ей чего-то не доставало. Каково ей жить теперь тут, где воды не хватает на самое необходимое, какие уж здесь цветы. Помню, как-то летом воды было так мало, что мы экономили посудные помои, несколько раз их использовали, а потом выливали для питья свиньям.

— Да, как только фермерским женам не приходится выкручиваться, неудивительно, что многие умом трогаются. Я как-то читала в газете, в которую в лавке припасы заворачивают, что жены фермеров сходят с ума чаще, чем все остальные женщины.

— Да, я тоже об этом слышала. Давай приберем в спальне, а потом выметем сразу обе комнаты. Ветер дует как раз в нужную сторону.

— Хорошо, пойдем со мной. Мы справимся быстрей, если будем работать вместе.

— Должно быть, это тот самый тюфяк, а вот подушка. Говорят, младенец был мертв уже несколько часов, когда его обнаружил Джед.

— Да, Мейми сидела у двери в сарай, согнувшись, спрятав голову на коленях. И ни слез, ничего.

Женщины замешкались, не торопясь продолжать работу. Что-то удерживало их, не позволяя двигать предметы, которые коронер оставил лежать в точности там, где они были сразу после происшествия.

— Да, все это очень подозрительно. Боже мой, подумать только, а ведь ее могут повесить! — прозвучал вдруг хриплый шепот одной из них.

И обе побледнели при упоминании мрачной перспективы, о которой не говорилось раньше. Женщина — соседка, знакомая, и подруга детства одной из них — была заключена в тюрьму по обвинению в убийстве своего ребенка.

Они понимали, что должны испытывать ужас. Это было страшное преступление, которому, казалось, было только одно объяснение. Однако обеим тут же представилось неожиданное облегчение тоскующего сердца матери, изнуренной тяжелым нудным фермерским трудом. Ее притворное счастье и мнимая радость, с которой она удерживает в изгибе руки крошечную головку, пока мягкие губы касаются материнской груди, а крошечное тельце прижимается к ней.

— Мне все равно, что решили коронер с присяжными, я не верю, что Мейми могла это сделать. Но все-таки, если не она, то кто?

— Да, но если это не она, почему тогда так прямо и не скажет? Она же понимает, что ее могут повесить.

— Говорят, она ни слова не проронила с тех пор, как Джед нашел ее у сарая. Боже, ну что за жара?

— Вокруг ни деревца, солнце жарит прямо через крышу. Так, мы можем начать прибираться. Похороны завтра в десять. Я смогу прийти пораньше, а ты?

— Да, смогу. Я останусь и буду здесь вечером. Мистер и миссис Шинкл тоже обещали прийти. Селина сама приготовит ужин отцу и братьям.

— Нам стоит сменить одежду.

Женщины на цыпочках прошли в низенькую пристройку, попутно шикая друг на друга, как это всегда бывает там, где чувствуется присутствие смерти.

На наспех сколоченном подобии стола, на ящике c медленно тающим льдом лежало под простыней маленькое тело. Завершив все необходимые приготовления, женщины вышли из комнаты и снова принялись за уборку двора перед маленьким фермерским домом.

— Господи, как же здесь тихо! Так далеко от дороги, сюда никто никогда не доходит. Немудрено и с ума сойти.

Женщина постарше стояла неподвижно несколько минут, тщательно обдумывая не дающую ей покоя мысль. Наконец, она сказала:

— Послушай-ка, миссис Прентис, а если эта подушка вот так стояла, то могла же она упасть и придавить младенца. Могла?

Обе склонились над аккуратно сложенным постельным бельем, лежавшем на полу, где было чуть-чуть попрохладней и где оно помешало бы ребенку нечаянно скатиться вниз, пока мать была занята бесконечными делами, из которых состоит жизнь фермерской жены, лишенной помощи.

Мало-помалу в спальне был наведен порядок, а в двух других комнатах они вытерли пыль и подмели полы. Напоследок миссис Прентис окинула взглядом дом , подошла к одному из окон на южной стороне, провела пальцем по стеклу и придирчиво осмотрела его. Окно покрывал такой густой слой пыли, что оно стало почти непрозрачным. Затем она вернулась к окнам на востоке и осмотрела их. Стекла в них были чисты и тщательно натерты.

— И как это объяснить? — спросила она. — Отчего так случилось?

Миссис Коллинз, которая наблюдала за ее действиями, покачала головой.

— Не знаю, — ответила она. — А ты заметила, что и на кухне окно на южной стороне над плитой тоже не вымыто? Пока ты говорила, я пошла проверить печку, и обратила внимание.

— Да, так и есть, — сказала миссис Прентис, стоя в дверях кухни и разглядывая окна на южной стороне в обеих комнатах.

— Послушай, а что если... то есть... я хочу сказать, что оба окна на южной стороне выходят на кладбище. Что если Мейми специально не стала их мыть?

— Что ж, на ферме много работы, возможно в один из дней она начала мыть окна, но до этих на южной стороне у нее руки не дошли.

— Да, но их не мыли много месяцев. Бедняжка Мейми! Может быть, ей просто было уже невыносимо смотреть через них на эти могилы.

— Как жаль, что я не навещала ее чаще! Не так уж далеко мы живем; но, кажется, моя работа никогда не заканчивается. А когда я освобождаюсь, то уже поздно куда-то идти, или я слишком устала, да и лошади всегда заняты. То пора фрукты консервировать, то сено надо косить, то молотить, и цыплята еще, — вот лето и пролетело, глазом моргнуть не успеешь. А зимой — то слишком холодно и снежно, то грязь да слякоть. Вот и сидишь дома, оглянуться не успеешь, — еще один год и прошел.

Матушка Коллинз согласно кивала. Все, о чем говорила миссис Прентис, относилось к этой пожилой, более грузной женщине гораздо в большей степени.

— Неудивительно, что Мейми любила эту малышку, — сказала она. — Хоть здоровье у нее самой было не очень после родов. Подумать только, столько лет она была здесь совсем одна, Джед ведь часто уезжал, а ей приходилось тут самой вести все хозяйство. Годы тишины и молчания — и вот рождается ребенок, которого она не переставала хотеть и ждать все это время.

— Да, как подумаю, что ждет женщину на ферме после свадьбы, то и не хочу, чтобы Селина когда-нибудь замуж вышла. Похоже, иногда так тяжко приходится, что мать дочери своей в младенчестве смерти желает...

Она изумленно выдохнула. Обе женщины испуганно вздрогнули.

— Нет, ну конечно же, я совсем не это имела ввиду, — поспешно продолжила она. — Я просто хотела сказать, что так сильно их любишь, что невыносимо думать, какая несправедливость их ждет, когда они вырастут.

— Так, пора нам прекращать болтовню, пришло время готовить детские вещи. Думаю, надо посмотреть в спальне, в комоде.

Они снова вернулись во внутреннюю комнату и выдвинули верхний ящик старинного комода с мраморным верхом.

Перед их взором предстало несколько рубашек, стопка аккуратно заштопанного белья и несколько пар сложенных носков.

— Это ящик Джеда. Давай посмотрим, что в соседнем.

Во втором ящике обнаружилась свежевыглаженная белая блузка на тонкой стопочке женского белья. Миссис Прентис молча быстро задвинула ящик.

В третьем ящике они нашли то, что искали. Маленькие стопки детских вещей из дешевой ткани, но сшитые с большим мастерством и любовью.

Миссис Коллинз краешком фартука промокнула слезы.

— Смотри, почти все сшиты вручную и белого цвета. Мейми шила их из мешков для муки, а потом отбеливала. Погляди-ка на эту ажурную строчку.

Говоря, она щупала своей покрасневшей от работы рукой, узкую кайму на ажурной ткани.

— Да, можешь теперь идти домой, — это в ответ на вопрос Селины, которая все еще оставалась в кухне.

— Господи, как же много сил она потратила, чтобы вышить все это!

Похоже, все эти годы готовила их впрок, а вот теперь... — она смолкла.

Вскоре маленькие вещи были разложены на кровати, приготовленные для завтрашнего дня, а женщины продолжали озираться, словно им не терпелось приняться за что-то еще. Привыкшие к хлопотам фермерской жизни, они чувствовали необходимость занять себя чем-то, чтобы скоротать долгие часы.

— Пойдем наверх, посмотрим, вдруг там тоже есть работа.

Они вскарабкались наверх по узкой деревянной лестнице в недостроенную мансардную комнату под крышей.

— Боже мой, она тут порядок наводила в такую жару!

Половина душной комнатенки была тщательно прибрана, уборка на второй половине тоже была начата. Посреди комнаты стоял старый сундучок, обитый тканью из конского волоса, вокруг валялась часть его содержимого.

— Уверена, она собиралась использовать этот сундук для детских вещей. Я показывала ей свой, у меня точно такой же, еще со времен, когда Селина была малышкой.

— Пожалуй, мы могли бы сложить здесь все обратно по местам, — сказала очень ценящая порядок миссис Коллинз, тут же подтверждая свои слова действиями, старательно нагибаясь, покряхтывая.

Миссис Прентис удержала ее.

— Ну-ка, я сама тут все соберу. Не дело тебе нагибаться в такую жару. Глядишь, и удар хватить может.

Она подняла какую-то одежду и небольшие предметы, на полу остались лежать лишь несколько связок старых выцветших писем. Бечевка, которой были перевязаны письма, лопнула, вероятно, когда их доставали из сундука. Одно письмо достали из конверта, и оно лежало тут же, смятое, где его бросили после прочтения.

С любопытством женщины расправили его, и разгладили бумагу. Первый абзац полностью выцвел, так что ничего нельзя было разобрать, но часть текста во втором абзаце сохранилась, благодаря тому, что в этом месте письмо было сложено, и они смогли прочитать:

…скажут, что твоя жена совершенно выжила из ума. Она проживет много лет, но разум к ней не вернется, так как состояния подобные тому, которым она страдает, неизлечимы. Проведя расследование, мы выяснили, что женщины ее семьи на протяжении нескольких поколений сходили с ума в ее возрасте.

Принимая во внимание тот факт, что вашу маленькую дочь тоже коснется данная наследственная психическая патология, мы настоятельно рекомендуем увезти ее подальше от привычного окружения и когда она подрастет, объяснить, почему брак в ее случае является невозможным.

Как мы теперь видим, очень плохо, что ее мать не предупредили об этом факте, и, учитывая все, что мы знаем теперь, кажется, что было бы лучше, если бы мы не помогли ей справиться с этой серьезной болезнью. Если вы…

Продолжение письма прочитать было невозможно. Широко раскрытыми от ужаса глазами соседки уставились друг на друга. Наконец миссис Прентис хрипло выдохнула:

— Думаешь, бечевка порвалась, и Мейми прочитала письмо? Ее отец умер задолго до ее замужества, и оставил ей в наследство долги за этот дом, и я помню, когда они с Джедом поженились, они собирались расплатиться с ними как можно скорей.

— Но... — перебила ее миссис Коллинз, — коронер и присяжные сказали вчера, что нет никаких сомнений в том, что она была в своем уме. Она просто сидела, уставившись перед собой своими печальными большими глазами, и не проронила ни слова.

— Подумать только, что она чувствовала, когда узнала, что малышка, которую она любит больше жизни, будет работать на износ, когда вырастет, а свои дни закончит в приюте для умалишенных?

— Да, и что если бы Мейми сама сошла с ума задолго до того, как девочка выросла?

— Разве не любила она малышку по-настоящему, раз уж предпочла… — Она снова с испуганным видом замолчала.

Раздался звук приближающейся повозки.

Миссис Прентис быстро сказала:

— Сара Энн Коллинз, быстро спускаемся вниз, и бросаем это письмо в печку!

В маленькой кухне внизу женщины готовили ужин, когда в дом вошли окружной прокурор и еще один человек.

— Добрый вечер, дамы, — поздоровался прокурор. — Мы решили снова заехать, и еще раз тщательно осмотреть место происшествия в поисках новых улик. Вы случайно ничего не находили?

Прежде чем ответить, миссис Прентис украдкой взглянула на миссис Коллинз:

— Нет, мы тут просто убирали. Не искали мы никакие улики.

— Итак, Уолтерс, — сказал прокурор, — вы же знаете этих присяжных, когда речь о женщинах. Если нет явного мотива убийства собственного ребенка, никакие присяжные никогда не признают мать виновной.


Перевод Ксении Ященко

Комментариев: 1 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)

  • 1 Аноним 13-07-2022 11:46

    Общий сюжет как будто списан из рассказа Сьюзан Гласпелл "Суд равных" 1917 года, причём не очень качественно.

    Учитываю...