Клювы (роман)

Автор: Максим Кабир

Жанр: хоррор, мистика, постапокалипсис

Издательство: OKTAN PRINT

Год издания: 2019

Похожие произведения:

Если в современном русском хорроре наблюдается «темная волна», то Максим Кабир — один из самых дерзких и отчаянных серфингистов, ее оседлавших. Его прозе удается быть одновременно жесткой и поэтичной, а также нести заряд особой мрачной энергетики. Призраки в его произведениях не просто проносятся бесплотными тенями — их искаженные образы причудливо отражаются в кривых зеркалах психики персонажей. Каждое распоротое горло не оборачивается банальной кровопотерей, а распускается цветком папоротника, в алых тонах которого скрываются зловещие тайны. Космическая устремленность прозы Максима Кабира относит ее к той линии хоррора, о которой философ Юджин Такер говорил: «То, что предыдущая эпоха описывала темным языком мистицизма или негативной теологии, современная эпоха мыслит в терминах сверхъестественного ужаса».

Сон с давних пор казался людям лайт-версией смерти. Недаром у древних греков Гипнос и Танатос считались родными братьями. Превратить сон в источник смертельной угрозы — практически беспроигрышный ход в хорроре. Самый яркий пример здесь, конечно же, Фредди Крюгер. Роман Максима Кабира «Клювы» ставит перед персонажами задачу вполне в духе «Кошмара на улице Вязов»: не спать. Отправиться в царство Морфея означает превратиться в сомнамбулу, которая жаждет уничтожить всех бодрствующих, а как только миссия будет выполнена, застыть, устремив взгляд на Луну. Лишь единицы не уснут, и именно от них зависит будущее человечества. Как в романе Джоша Маллермана «Птичий короб» персонажам ради выживания пришлось лишить себя зрения, так у Максима Кабира единственным способом спастись становится бессонница. Две книги помимо необходимости отказаться от чего-то жизненно важного объединяет еще и слегка поверхностное изображение апокалипсиса. Хотя «Клювы» явно выигрывают из-за психологической глубины персонажей и живости повествования. Зачем отягощать текст скорбными рассуждениями о крахе цивилизации, если ироничные комментарии популярного блогера («День, когда Европе пришел храпящий конец») смотрятся гораздо интереснее?

Роман «Клювы» вырос из одноименного рассказа, опубликованного в журнале DARKER пять лет назад. Жуткая история об агрессивных сомнамбулах, приправленная отсылками к «Песочному человеку» Эрнста Гофмана, сама по себе выглядела достаточно красивой и законченной. Причины, превратившие спящих людей в безжалостных убийц, не оговаривались, но отсутствие объяснений лишь способствовало нагнетанию ужаса. В романе рассказ превращается во второстепенный эпизод, одну из иллюстраций того, как сонный апокалипсис захватывает мир. Исходная идея получает нетривиальное развитие. Слишком разные компоненты образуют вполне гармоничное сочетание.

В крупной форме Максим Кабир тяготеет к масштабности действия. Зачем сверхъестественному злу расходовать силы на одного человека или небольшую группу людей? Нужно ставить более глобальные цели! В «Скелетах» — другом романе писателя — кровавое безумие охватывало провинциальный городок. «Клювы» идут еще дальше — здесь жертвой сомнамбулической агрессии становится весь мир. Стремление показать постепенное становление зла — от первых проблесков до абсолютного торжества — сближает Максима Кабира с Бентли Литтлом. Вообще в «Клювах» сильно ощущается влияние автора «Университета» и «Окраины». Оно проявляется в построении сюжета, раскрытии персонажей и даже природе зла — довольно могущественного, но подчиненного строгим правилам. Всеохватность событий подчеркивают отдельные вставки — лаконичные зарисовки планетарной катастрофы. «Прямые включения» из разных уголков мира показывают, как люди встречают конец света. Тут нашлось место и для жуткого продолжения исходных «Клювов», и для забавного эпизода, в котором бородатые исландцы, чтобы не уснуть, устраивают концерт с песнями и байками, а задремавших зрителей связывают и отводят в безопасное место.

Роман Максима Кабира полон жутких созданий. Однако противостоянием с ними действие не ограничивается. Каждый персонаж вынужден бороться еще и со своими внутренними демонами. Они, конечно, не кажутся столь устрашающими, но победить эти ментальные конструкции оказывается сложнее, чем разделаться с реальными чудовищами. Мрачное очарование романа обусловлено и местом действия — основные события книги разворачиваются в Праге. Максим Кабир тщательно прописывает образ города, где туристическая привлекательность соседствует с неприглядными тайнами прошлых эпох. Нескольких легких метафорических штрихов достаточно, чтобы создать одновременно манящий и пугающий антураж: здесь статуи древних правителей проживают свои каменные столетия, а свинцовая река Влтава ностальгирует о бурлящих потопах и разбухших утопленниках.

Через середину романа проходит еле заметная граница. Первая часть словно залита солнечным светом. В ней очерчиваются первые признаки грядущей катастрофы, характеры персонажей, внутренние конфликты. Пускай история Оксаны и Корнея от ошибок прошлого движется к новой влюбленности, а страсть на сломе эпох между Филипом и Яной оборачивается неожиданным суицидом — все действия прописаны с максимальной полнотой и психологизмом. Ближе к финалу повествование становится более смазанным, размытым. Личные трагедии сохраняют остроту («Я — Мидас, превращающий любовниц в опустошенные сосуды»), но основная сюжетная линия утрачивает былое напряжение. В результате смазанный финал удручающе контрастирует с насыщенной завязкой.

Объемность персонажей, мрачный психологизм, гипнотический антураж старательно перетягивают внимание на себя, но явным недостаткам скрыться не удается. Роман «Клювы» в творчестве Максима Кабира не стал ни ощутимым прорывом, ни значимым шагом вперед. И все же нечто новое в этой книге присутствует. Похоже, отсылки к страшной сказке сделали свое дело и придали тексту слегка притчевый характер. Хотя птенцов, сидящих в лунных гнездах и алчущих кровавой пищи, не существует, на свете хватает злых гениев. Всех их мечты только о том, как бы усыпить бдительность масс. Бороться с реальным сном получится не больше нескольких дней, а вот противостоять метафорическому сну разума можно гораздо дольше, и никакие лампочки сверхспособностей для этого не нужны.