Kim Newman, “Famous Monsters”, 1988 ©

Знаете, я бы не снимался в этом фильме, если бы не печень Чейни-младшего. Заявили, что это был сердечный приступ, но знакомые с Лоном знали лучше. Раз вы брали интервью у былых звезд, то наверняка слышали эти истории. Но они и половины не передают. Я начал работать с Лоном, когда его рассвет был уже позади. И мой тоже, если уж на то пошло. Это было какое-то дерьмо с Эбботом и Костелло в пятидесятые. И он уже походил на человека меньше, чем я. Двойной подбородок, брюхо, вся эта маска ужаса. И вонь. Черт, но он был славным ублюдком. Он, я и Брод Кроуфорд обычно шатались по барам в стрип-пятницы и субботние вечера. Наводили мы шороху, скажу я вам. Полагаю, выглядело это совсем позорно. Завязал я с этим всем, когда мне щупальце укоротили в драке с обдолбанным битником на Голливудском бульваре. Я истекал ихором на звезду Артура Кеннеди. Но все это дело былое. Не осталось больше баров, куда я могу сходить. Не то чтобы меня не обслужат — Вторая война миров была лет двадцать пять назад, и все уже забыто, — но то, что надо, больше не подают. И это несложно понять. Бойни продают отходы по пять центов за галлон. Но на калифорнийской жаре они протухают и превращаются в резину всего за день.

В общем, до того, как отключиться — наполовину выдув бутылку «Уайлд Тёрки», само собой, — он подписался на фильм с Алем. Тогда он назывался «Машина уродования». Теперь — «Кровь существа-каннибала». Аль изменил его. Он всегда так делает. Кадры со Скоттом Брейди и бандой байкеров были из какой-то чепухи, которую Аль так и не закончил в шестидесятых. Что-то про «Эй-Гоу-Гоу». Тупое название. «Садисты на колесах Эй-Гоу-Гоу». Круто, наверное, быть историком кино, да? При всей этой путанице и ахинее. Знаете, как платили Лону? Бутылками. Если Аль хотел, чтобы в этой сцене Лон пересек комнату, он ставил за камерой помощника режиссера, тот держал бутылку бухла и тряс ей. Лон ковылял по площадке, сшибая вещи и людей, шел за выпивкой, а Аль получал свой кадр. Не думаю, что я был намного лучше. Среди байкеров был настоящий мясник, и он поставлял свиную кровь, которой мне платили. Знаю, вы считаете, это звучит отвратительно, но не отвергайте, не попробовав.

Какое-то время казалось, что Лон продержится до конца фильма. У Аля была сцена, где ему полагалось выпотрошить танцовщицу кучи-кучи. Он играл Гротона Безумного Зомби. Словом, не Чехов. Аль уже монтировал сцену. Так, на негативе царапина. Аль может это исправить. Он добавит еще царапин, так, чтобы они выглядели искрами, летящими от Лона. Гротон будет электрическим. Или атомным. Не одно, так другое. Девушка ржала, когда Лон запускал ей лапы под свитер, но при дубляже наложат крики, музыку, рычание, и все будет путем. Ну, насколько все бывает путем в фильмах Аля. Видели «Пять кровавых могил»? Это был кусок дерьма. А теперь он хочет ставить фильм с Джорджиной Спелвин и братьями Ритц под названием «Трахнутые стюардессы». Можете поспорить, что название он изменит.

Но одна сцена — все, что есть в фильме от Лона. И когда тот лег под землю, Аль позвонил мне. Агента у меня больше нет, хотя раньше я был одним из тех, кого представляет Уильям Моррис. Теперь я сам заключаю сделки. И справляюсь лучше некоторых в этом бизнесе. Занимался мной одно время парень, звали его Дики Никсон, действительно скользкий мошенник. Он сунул меня в «Мужики на орбите» и жульничал с гонорарами.

В общем, Аля я знал. Я работал с ним раньше, на фильме «Кровавый Джонни скачет лихо». Этот хоррор-вестерн должен был вернуть на вершину Джеймса Дина. Посмешище. Толстый урод все падал со своей лошади. Фильм оказался куском дерьма. Но мы с Алем кое-чему на нем научились, и вот — я снова в Пещерах Бронсона, играю Гротона Безумного Зомби. Они переписали сценарий, чтобы я мог быть Лоном в ранних сценах. Знаю, это звучит смешно, учитывая габариты и все прочее. Но черт, я мог втиснуть себя в полторы пары джинсов и пончо двойного размера. В новом сценарии мой персонаж марсианин — ну, не могу же я играть эскимоса, так? — но, когда Джон Кэрредин вдарил по мне из Машины Уродования, я превратился в человека. Точнее, в Гротона Безумного Зомби. Это самая сложная моя роль за много лет, пусть даже сам фильм — кусок дерьма. Я надеялся, что моя игра станет данью уважения Лону. Сделал голос ниже. «Джордж, глянь на чертовых кроликов, Джордж». Сейчас работаю над походкой. Это трудно. Вы, люди, так странно ходите. Сколько бы ни пробыл рядом с вами, не могу понять, как вы управляетесь со всего двумя ногами.

Я — американский гражданин, кстати. Вылупился в Лос-Анджелесе. Оказался в Плавильном Котле. Мама плюхнулась сюда в двадцатые, когда политическая ситуация в Старом Мире начала катиться к чертям. Она прошла Первую войну и не хотела снова столкнуться с войной. Наверное, это заложено в культуре. Если глава вашего правительства зовется Триумфатор Высокой Войны — ясно, что у вас неприятности. Я не такой. Я — мягок. Типичный урожденный калифорниец, как и двадцать восемь моих собратьев по выводку. Сейчас из нас всех только я остался. Остальные померли или вернулись назад, на небо. Я улететь не могу. Шоу-бизнес, понимаете. Он в ихоре. Вы должны это понимать, раз делали все эти интервью. Как вы это называете, изустная история? Это важно, полагаю. Кто-то должен собрать это все, пока мы не перемерли. К Рэтбоуну обращались? У него историй хватает. Я с ним так и не поладил, несмотря на кучу фильмов, которые мы делали вместе. Он потерял родственников в Первой войне миров и так и не смог принять, что не все инопланетники — злобные твари.

Думаю, вы хотите узнать, как я попал в кино? Ну, я один из тех миллионов, что начинали в массовке. Это было в конце тридцатых, когда я еще скорлупу едва очистил от своей слизи. Четыре бакса в день за тусовки по картонным клубам или прогулки по улицам, где от зданий были только фасады. В Эпоху Свинга я был на фоне у Фреда и Джинджер, исполнявших «Возьми себя в руки». Они были клевыми, хотя Роджерс и вписала меня в списки сочувствующих коммунизму в пятидесятые и мне едва не пришлось выступать перед КРАД. Похож я на комми? Черт, много ли других американцев способно краснеть, белеть и голубеть?

В массовке я остался ненадолго. Полагаю, я бросался в глаза. В Голливуде нас было немного, так что я начал получать роли. Обычно я был громилой в драке в салуне или мелким уголовником. Если попадаете на повтор «Ревущих двадцатых», высматривайте меня во время резни в итальянском ресторане. Кэгни достал меня в спину. Одна из лучших моих смертей. А смерти мне всегда удавались.

Прорыв у меня случился, когда «Двадцатый век Фокс» снимали фильмы про Уилли К’сшта. Помните? Рэтбоун играл инспектора Уилли К’сшта из Полиции Селенитов. «Уилли К’сшт побеждает», «Уилли К’сшт и другие», «Уилли К’сшт на Бродвее» и так далее. Их больше двадцати сняли. Я был Джимбо, большим и тупым подручным Уилли. Мне доставались сцены с комедийной разрядкой — я тряс щупальцами от страха в домах с привидениями, получал по голове и видел нарисованные звезды в эпизодах с драками. Эти фильмы сейчас редко показывают, из-за давления групп селенитов. Им противна идея об актере-человеке в этой роли. И когда в двадцатые Эрл Дерр Биггерс написал книги, Великий Лунарий запретил их на Луне. Не понимаю, чего они шумели. Уилли всегда ловил убийцу и выходил победителем. Обычно еще и заставлял кучу людей дураками выглядеть. Ни в одной книге или фильме Джимбо не догадался, кто убийца, даже когда это было очевидно. А обычно было. На какое-то время я застрял на ролях тупых напуганных марсиан. Кое-кто из родичей говаривал, что я проецирую негативный образ на всю расу, но тогда была Депрессия и я был единственным в выводке с постоянной работой. Я, кстати, против селенитов ничего не имею, хотя у Великого Лунария всегда было плохо с Правами Разумных. Неудивительно, что многие направились на Землю.

После Опаления Нью-Йорка меня быстренько убрали из серии. Мы уже наполовину сняли «Уилли К’сшт на Кони-Айленде», когда студия тихо расторгла мой контракт. Джимбо переписали в черного шофера по имени Уилбур Уоверхэмптон и взяли Степина Фетчита на роль. Фильм хотели выпустить под оригинальным названием, хотя Кони-Айленда там уже не было. Я мог бы подать в суд, но в стране разгулялись злобные антимарсианские настроения. Это было и понятно, наверное. У меня тоже были родственники в Нью-Йорке. Внезапно сорок лет культурного обмена были слиты в канаву, и мы вернулись к межвидовой ненависти. Никого не волновало, что мама изначально бежала от Триумфатора Высокой Войны Узжтая и что после его чисток большинство из ее выводка были выброшены в каналы. Полиция Беверли-Хиллз вытащила меня из моей квартиры и отмутузила в подвале. Они и правда использовали резиновые шланги. Мне этого не забыть. Я оказался в концентрационном лагере, а студия присвоила мои заработки. Письма ненависти были ужасны. Мы были в пустыне, что не так уж плохо. Полагаю, мы созданы для пустынь. Но по ночам люди из окрестностей приходили и разводили костры у периметра. Они сжигали чучела, сделанные по подобию марсиан, и кричали кровожадные лозунги. Это вселяло тревогу. И охрана несколько вольничала со стрекалами для скота. Это была позорная страница в истории планеты и толком еще не изученная. Последнее интервью я давал какому-то марсиано-американскому профессору, пишущему диссертацию об обращении Рузвельта с так называемыми враждебными пришельцами. Он едва вылупился и не понимал, через что нам пришлось пройти. Спорю, дерьмовая была диссертация. Ходили слухи о том лагере в Неваде, где охрана отступила и позволила мафии сровнять его с землей — вместе с находившимися там марсианами. И кто знает, что происходило в Европе и Азии?

Затем начали падать цилиндры и объявили мобилизацию. Узжтай, наверное, был еще большим дураком, чем нам казался. При ограниченных ресурсах Марса он не мог продолжать атаку дольше шести месяцев. И у Земли был «кейворит», а он все еще использовал ракетные пушки XIX века. Знаете, сколько цилиндров упали в море и затонули? Так что Рузвельт собрал мировых лидеров в Исландии — Гитлера, Сталина, Освальда Кэбела, — и они подготовили контрвторжение Земли. Я, наконец, уладил все заморочки с гражданством, и власти неохотно признали, что у меня не меньше прав именоваться американцем, чем у любого эмигранта во втором поколении. Мне приходилось таскать стопку документов с телефонный справочник толщиной, но я мог свободно ходить по улицам. Хотя, конечно, камнями, скорее всего, побили бы. По большей части я ездил в машине с занавесками. Согласно тому, что осталось от моего контракта, я был должен «Двадцатому веку» еще пару фильмов. Я думал, они откупятся и я окажусь на оружейном заводе, но нет — едва я показался на площадке, как мне вручили стопку сценариев. Внезапно все вокруг снимали военные фильмы.

Сначала были «Марсианские вооруженные силы», в которых я снялся у Ховарда Хоукса. На этот фильм меня одолжили «Уорнер». Он должен был быть основан на реальных событиях. Не знаю, помните ли вы, но через неделю после Опаления горстка отчаянных добровольцев забралась в свои Шары Кейвора и рванула к Красной Планете. Особого ущерба они не причинили, но это был первый ответный удар Земли. В фильме они напали на фабрики, где синтезировали элементы для тепловых лучей. В реальной жизни — просто разнесли пару гнезд престарелых и были сбиты лучами. В «Марсианских вооруженных силах» я играл тираничного Триумфатора Безопасности на фабриках. Большую часть фильма я провел, злорадно пялясь в кристаллоскоп, глядя на архивные кадры дымящихся равнин там, где раньше был Нью-Йорк. А еще я истекал слюной на тощую миссионерку с Земли, дрожавшую в страхе, пока храбрые земляне не прилетели на своих елочных игрушках и меня не расстрелял Джон Гарфилд. Это было типичное пропагандистское дерьмо, но фильм был довольно хороший. Он держится гораздо лучше многих других, что я делал в то время.

На подобных ролях я застрял до конца войны. Я изнасиловал больше медсестер, чем любой из ныне живущих актеров, — хотя что я должен был увидеть в двуногих с наждачной кожей, мне не понять. Я сговаривался, интриговал, приветствовал, бил в спину, бомбил, взрывал, гоготал, предавал, насмехался и задавался. Я повидал больше «экшена», чем Паттон и Роммель, вместе взятые, — даже не покидая задворок студии. Я не выходил на битву дальше Гриффит-парка. У меня был полный набор сверкающей слизистой формы. Я играл все чины, какие были у нас. В «Тепловом луче!» я сыграл даже Узжтая, хотя это все равно что попросить Микки Мауса сыграть Иоанна Крестителя. Вскоре я сбился со счета, сколько раз обещал раздавить эту жалкую планету в своих нижних щупальцах. Много раз меня убивали. Эррол Флинн застрелил меня в «Отчаянном путешествии», Стэнли Трейси разбомбил в «Тридцатью секундах над Крба-Гнском», а Джон Уэйн грохнул в «Парящих тиграх», «Песках Грлшнка» и «Сражающемся СВ». В «Лунарии» Богарт подвел меня под удар тока, когда я потянулся за кристаллофоном на пусковой площадке. Помните этот фильм? Все говорят, что это классика. Он в том году выиграл премию Академии. Клод Рэйнс спрашивает Богарта, зачем он приехал в Лунарию, и Богарт отвечает: «Ради атмосферы». «Но на Луне нет атмосферы», — говорит Рэйнс. «Меня обманули». Я хотел роль борца за свободу, который в конце бежит на Землю с Ингрид Бергман, но Джек Уорнер струсил показать симпатичного марсианина, и они переделали героя в селенита. Пол Хенрейд не мог держать свои антенны прямо. Мне пришлось смириться и стать еще одним Военным Триумфатором нижнего ранга. Никто не поверит, что были марсиане, выступающие против Узжтая. Типичное для землян мышление.

Потом война закончилась, и внезапно ролей для марсиан не осталось. По сути, и самих марсиан не осталось, и точка. Союзники неплохо потрудились, истребляя население Старой Планеты. С тех пор мы стали вымирающей расой. Мы на самом-то деле слабы. Каждый раз, как начинался грипп, мне приходилось ходить на похороны. Возник поток антивоенных фильмов. Как и всегда, когда заканчивается пальба. Помните «Прогулку во прахе вторженцев с Земли»? Я на таких фильмах не работал. В них вы видели марсианских солдат только трупами. В новостях часто показывали большеглазых сироток, машущих щупальцами на камеру перед осевшими руинами своих гнезд. Эти фильмы дохода не приносили. Вся Солнечная система устала от войны. Снимать начали мюзиклы. То, что вы, люди, называете «танцами», я делать не умею, а потому те годы выдались скудными. Я немного разнюхал — и начал свой бизнес. Считал, что нашел идеальную комбинацию. Открыл марсианский бар и кошерный мясной магазин бок о бок. Евреи получали мясо, а марсиане — стоки. Хорошая была идея, и дела шли неплохо — до бунтов. Тогда я потерял все и вернулся к актерству.

Работал в «театре-ресторане». Небольшие роли. Своим лучшим выступлением считаю доктора Чезюбла в «Как важно быть серьезным», но редко встречалось руководство, готовое нанять меня вопреки, а не благодаря моей расе. Я искал поддержку для постановки «Отелло» в современных одеждах, где мавр был бы марсианином, но никто не заинтересовался. Когда Стэнли Крамер купил «Отдельный мир», горячий бестселлер о преследовании марсиан на Земле, я предложил себя на главную роль, но Стэнли сказал «нет». К тому времени я слишком прочно ассоциировался с типичным Джимбо с Марса. Он сказал, зрители не воспримут меня всерьез. Может, он и прав, но я был бы рад попробовать. Как вы знаете, Птиехшднех получил роль и стал первым актером не с Земли, ушедшим со статуэткой лучшего актера в ночь «Оскара». Во мне нет горечи, но я не могу не думать, что моя карьера в последние двадцать лет пошла бы иначе, если бы Крамер рискнул. Птиех такой милый марсианин, если понимаете, о чем я. Почти без слизи на шкуре.

Конечно, Уилли К’сшт вернулся на телевидение в ранних пятидесятых. Сняли двадцать шесть получасовых эпизодов с Томом Конуэем за главного и мной снова в роли тупого Джимбо. Сериал все еще крутят в глухие часы по ТВ. Я получаю фанатские письма от ностальгирующих полуночников и ночных сторожей со всей страны. Приятно знать, что люди тебя замечают. Видел я недавно одну серию. Ну и кусок дерьма. Но тогда это была работа, так? Недолгая, но пару лет я был более-менее на плаву. У меня был перерыв между двумя гостевыми появлениями. Я был в классическом «Сержанте Билко», они пытались снять фильм о том, как Билко должен захватить канал во время войны. Доберман выигрывает на конкурсе «Свидание мечты с кинозвездой», и весь взвод пытается выманить у него билет. Наконец билет получает Билко и попадает в голливудский ночной клуб, а звездой в «Свидании мечты» оказываюсь я. Фил Сильвер был жутко талантлив, и казалось приятным для разнообразия побыть забавным. Мы проделали все, что положено, с выпивкой и зонтиками для коктейлей. Я бы поиграл в комедиях еще, но если у тебя есть щупальца, то продюсеры считают, что смешок тебе не выдавить. Однажды я выпрыгивал из коробки в «Хохмах».

Шестидесятые, кажется, были суровы. Были у меня небольшие проблемы с выпивкой, но вы, наверное, об этом слышали. Вы же подготовились, да? Ну, если раскрыть запутанную часть истории, то я оказался в тюрьме. Всего-то пара коров, как все говорили, но обескровил я их как следует. Оправданий ноль. В тюрьме я вошел в протестное движение. Много общался с уклонистами от призыва. Они давали мне ЛСД, и я подписывал петиции, а когда вышел, часто ходил на марши протеста. Черт, сейчас все считают, что Война на Меркурии была тратой времени, но тогда бушевала вся планета. Эта мелочь, дышащая желе, никому вреда не причиняла, но сняв сливки с одной планеты — входишь во вкус. Мне кажется так. Я немного занимался организационной работой для «Лиги пришельцев» и выступал в кампусах. Был в списке врагов президента Киссинджера. До сих пор этим горжусь.

Пока все это происходило, я сыграл несколько ролей. Ничего выдающегося, но на экране мое лицо мелькало. Я был священником в «Чуде Маре Нострум», напарником Элвиса по рыбалке с копьями в «Она не человек» и давним парнем Дорис Дэй в «Шестеро под одной крышей». Фильмы были по большей части дерьмовые. Снялся, без упоминаний в титрах, в паре фильмов Синатры-Мартина, потому что пару летних сезонов тусил с Крысиной Стаей, пока не подался в политику. Я запустил щупальца в декольте Энджи Дикинсон в «Одиннадцать друзей Оушена». Знаю, вы хотите спросить про «Мужиков на орбите». Просто я был наивен. Снимаясь в своих сценах, я думал, что это документалка. И взялся за эту работу ради поездки на Марс. Раньше я там не бывал и хотел узнать свои корни. Стоял на отметках, зачитывая отрывки про историю. А потом продюсеры вклеили хардкор-вставки. Не знаю, видели ли вы фильм, но марсианин в секс-сценах — не я. Из-за стального колпака это плохо видно, но у него все щупальца на месте. Я не ушел на пенсию. И не уйду, пока меня не закопают. Но я стал разборчивее. Я снимусь в фильме, если смогу потусить с другими старожилами. И не против поработать на малобюджетных ужастиках. Это похоже на былые деньки. Большие студии в наши дни только гонят пресное телевизионное дерьмо. Меня звали на гостевую роль злодея в «Коломбо», но я отверг предложение, и взяли Роберта Калпа. В прошлом году я ездил на конвент любителей фантастического кино. Форрест Дж. Акерман брал у меня интервью на сцене. Отличный парень. Я вписал в свое завещание, чтобы, когда я наконец шлепнусь щупальцами вверх, из меня набили чучело и выставили его в подвале с Тварью из Черной лагуны и прочими клевыми штуками. Лон бы тоже туда подошел, но у людей предубеждение насчет превращения себя в экспонаты. А жаль. Надеюсь, Форри достанется хотя бы печень Лона. Все равно она была его сердцем и душой.

После этого я заключил контракт с Алем на три фильма. Это не так круто, как звучит, ведь он снимает их одновременно. «Кровь пожирателей мозгов», «Девушки Джесси» и «Марсианский экзорцист». А потом, может, поеду на Филиппины, снимусь в фильме с Нэнси Кван, на который меня звали. Ну, окажется он дерьмовым…

Начни я все заново, знаете что? Я бы все сделал иначе. Для начала взял бы уроки танцев.

---

Перевод Василия Рузакова

Иллюстрация Ольги Мальчиковой