DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

ПРОКЛЯТИЕ

Кинг Конг: монстр, которого мы любим

Из десятилетия в десятилетие. В чёрно-белом, цветном и трехмерном варианте. Король Конг шагает по киношному мегаполису, круша его одной рукой. Ведь в другой он сжимает милую ему девушку — очередную полуголую блондинку.

Кровожадный, безнравственный, пугающе гигантский… Фу таким быть, как говорят в интернетах. Но почему тогда уже более восьмидесяти лет Кинг Конг не сходит с экранов? Чего ради, начиная с далёкого 1933 года, зритель исправно покупает билеты в кино, тем самым поощряя производство всё новых и новых картин об этом, в общем-то, аморальном парне?

Можно сказать: «Потому что история о Конге — это фильм ужасов, а мы, зрители, очень любим смотреть их». Да, но всякий ли фильм о монстре можно отнести к чистому хоррору? Конечно, сам по себе Конг существо пугающее — формально, по крайней мере, — что делает его этаким аттракционом страха, как и других популярных монстров, фильмы о которых начали массово снимать в Америке в 1930-е — Дракулу, мумию, Франкенштейна и других. Но, в отличие от «Дракулы», история Конга — это не летопись мистической жути, а масштабное приключение, сочетающее в себе черты любовной драмы, комедии, хоррора и даже сказки… Правда, вместо сказочной принцессы на острове был обнаружен брутальный герой-любовник размером с многоэтажку. Рады этому? Ещё бы! Но почему? Что в Конге такого привлекательного?

«Да отстань уже!» — скажете вы. Ну нравится и всё тут. Любое чувство, если оно подлинное, всегда иррационально, и попытки исследовать его природу традиционно терпят крах. Но вот вам всё-таки одна догадка: мы любим дикаря-Конга, сначала запертого на острове, но затем вырывавшегося на свободу, так же, как любим собственные тайные пороки и страсти. Обычно мы держим их под замком, потому что, если дать им волю, они привнесут в нашу жизнь хаос и разрушения. Но с другой стороны, кому иногда не хочется сбросить оковы и пуститься во все тяжкие? Ведь те же самые пороки могут дать нам столько радости, столько удовольствия…

 

Конг рождается в Америке

Существует несколько версий того, как Конг появился на свет. По одной из них, самой оригинальной и самой же неправдоподобной, Америка никогда не вздрогнула бы от могучих шагов гигантской гориллы, если бы не Корней Иванович Чуковский.

В 1917 году Чуковский сочинил стихотворную сказку «Крокодил», где, помимо прочих, были такие строки: «Дикая Горилла лялю утащила и по тротуару побежала вскачь. Выше, выше, выше. Вот она на крыше. На седьмом этаже прыгает, как мяч».

Мериан К. Купер, режиссёр первого «Конга», утверждает в автобиографии, что образ чудища пришёл к нему именно после чтения «Крокодила» — это была единственная книга в лагере для военнопленных, куда Купер угодил в годы Советско-польской войны, где представители армии США — а с ними и будущий двукратный обладатель «Оскара» — сражались на стороне поляков.

Конечно, думать о том, что именно создатель «Мойдодыра» был прародителем культового киногероя, приятно и забавно. Но, если рассуждать здраво, то следует признать, что этот факт в рождении «Конга» вряд ли мог стать определяющим.

А вот без Артура Конан Дойла гигантская горилла в самом деле могла и не ожить. В 1912 году сэр Артур публикует роман «Затерянный мир» — о группе учёных, обнаруживших на земле доисторический уголок, где проживают динозавры и пещерные люди. В 1925 году роман был экранизирован с использованием самых современных на тот момент спецэффектов. Для пущей зрелищности был немного изменён финал: профессор привозит из экспедиции не птеродактиля, как в романе, а огромного бронтозавра, который вырывается на волю и начинает разгуливать по Нью-Йорку. Схожая сюжетная схема — путешествие на остров доисторических тварей, пленение гиганта и его высвобождение в цивилизованном мире — спустя восемь лет легла в основу «Кинг Конга». Вместе с ней в фильм перешёл мастер спецэффектов, Уиллис О’Брайен. Разработанные им для «Затерянного мира» приёмы «оживления» кукольных динозавров и их синхронизации в кадре с живыми актёрами на съёмках «Конга» достигли высшего пилотажа.

 

Слева «Затерянный мир» (1925): стараниями О’Брайена актёр и кукла сосуществуют в одном кадре. Справа Уиллис О’Брайен и его «коллеги».

Но откуда в мире Конан Дойла взялась гигантская обезьяна? Надо сказать, в начале 1930-х приматы в кино не были редкими гостями. За год до «Конга» в прокат вышел фильм ужасов Роберта Флори «Убийство на улице Морг» (1932), где в кульминационной сцене помощник безумного доктора Миракла, орангутанг Эрик, хватал главную героиню и лез вместе с ней на крышу — ни дать ни взять самая известная сцена из любого фильма о Конге. Таким образом, к числу названных «дедушек» Кинг Конга можно прибавить и Эдгара Алана По, чей одноимённый рассказ был экранизирован Флори.

А двумя годами ранее был снят фильм «Ингаги» (1930), некогда популярный, но сегодня напрочь забытый эксплотейшн из жизни полуголых туземок. Эти туземки были нужны для того, чтобы их соплеменники приносили их в жертву «божественным» гориллам, по сути, отдавая в сексуальное рабство. То же самое, но с меньшим акцентом на сексуальность происходило на родном острове Конга.

Итак, что мы имеем? Чуковский + Конан Дойл + Эдгар По, возведённый в степень Роберта Флори + «Ингаги» с вычетом голых туземок и всё это умноженное на Уиллиса О’Брайена = «Кинг Конг». Такая вот любопытная формула.

 

Эдгар По, Артур Конан Дойл и Корней Чуковский: трио «дедушек» Кинг Конга

Однако, если мы скажем, что создатели «Кинг Конга» (1933) просто взяли у предшественников лучшее и смешали в одном котле, то это будет неправда. Им удалось создать монстра, который как технически, так и по характеру оказался гораздо более сложным, чем орангутанг Эрик или динозавры из «Затерянного мира». Остров, куда по сюжету фильма прибывает группа искателя приключений, кинорежиссёра Карла Деннема — это не лубочное царство голых туземок, наскоро сооружённое в Лос-Анджелесе для «Ингаги», а по-настоящему экзотическое пространство, где за высокой стеной — этакой границей между сознанием и подсознанием — скрывается чудовище, символ наших подавленных желаний и первобытных инстинктов.

Кроме того, авторы сценария соорудили мелодраматическую модель, впоследствии ставшую основой для всех главных картин конговской фильмографии. Речь о любовном треугольнике, включающем Конга, похищенную им девушку-блондинку и бойфренда девушки, в зависимости от вкусов эпохи обладающего внешностью Брюса Кэбота, Джеффа Бриджеса или Эдриана Броуди.

Эта модель имеет любопытное сходство с устройством человеческой психики, которое было описано Зигмундом Фрейдом. Кинг Конг — это воплощённый Ид, звериное начало, комплекс всех наших подавляемых желаний. Бойфренд — Суперэго, образ морали и благородства, призывающий других персонажей к порядочности и единственный, кто способен совершить подвиг. Ну а девушка — это Эго, обычное человеческое «Я», которая, выбирая между человеком и зверем, как бы делает выбор между цивилизованной и первобытно-звериной стороной личности. Традиционный финал: героиня в объятиях бойфренда, а Конг погибает… чтобы возродиться в следующей части. Пороки можно усмирить, но спустя какое-то время они снова дают знать о себе.

 

Канонический финал: битва Конга с авиацией на крыше небоскрёба.

У фильма 1933 года — при том, что это, конечно, классика и бла-бла-бла — есть существенный недостаток: его Конг слишком малоприятен для того, чтобы вызвать полноценное сочувствие. Ему свойственна немотивированная жестокость — например, забираясь на Эмпайр-стейт-билдинг, он выхватывает из окна ни в чём не повинную даму и зачем-то шмякает её о землю. Поэтому гибель гиганта в финале, несмотря на попытки показать её в свете драмы, вызывает облегчение: ну, мол, туда и дорога. Выбор между Ид и Суперэго оказывается мнимым: нам изначально дают понять, что плохо, а что хорошо.

Этот недочёт — который, впрочем, не помешал большому успеху картины — пытались исправить, создавая «Сына Конга», который был снят и выпущен на волне популярности первой части в том же году. Вновь оказавшись на острове Конга, Карл Деннем обнаруживает там Конга-младшего — правда, не такого большого, как предок, зато очень милого и доброго — пожалуй, даже слишком. Конгмейкеры опять перестарались: если в первый раз у них вышел конченный злодей, то теперь — существо столь безобидное и «няшное», что напугать кого-либо или протранслировать энергию Ид малыш явно не в состоянии.

В действительности нужно было делать Конга кем-то вроде чудовища Франкенштейна из фильма 1931 года, способного вызывать одновременно и страх, и симпатию. И это получилось — но в более поздних фильмах. А пока что «Сын Конга», среднего качества приключенческая мелодрама, не преуспел в прокате, что привело к закату эпохи классического Конга в тот же год, в который он увидел свет.

 

«Сын Конга».

Правда, обезьянья тема не оставила американский кинематограф. В 1949 году вышел семейный фильм о девушке и её друге-горилле под названием «Могучий Джо Янг». В качестве сценариста над ним работал режиссёр «Кинг Конга» Мериан Купер, а над оживлением Янга, поднявшись на очередную ступень мастерства, трудился всё тот же Уиллис О’Брайен.

В 1961 году совместно с Великобританией была снята «Конга», очередная история из жизни гигантской гориллы-разрушительницы, но на сей раз — самки. Таким образом, впервые у Конга появилась подружка подходящего ему вида. К сожалению, сам он об этом не узнал, так как в то время сражался сначала с Годзиллой, а потом с роботом — собственной механической копией. И было это уже в Америке, а в Японии.

Конг едет в Азию

С начала 1950-х кино захлестнула волна фильмов об огромных разрушителях. Первой «ласточкой» стало «Чудовище с глубины 20000 морских саженей» (1953) Эжена Лурье. Вслед за ним мир атаковала целая армия гигантов — муравьи-великаны из фильма «Они» (1954), громадный спрут из «Это прибыло со дна моря» (1955), чудовищный богомол из «Смертельного богомола» (1957), суперкузнечики из «Начала конца» (1957), невероятная птица из «Гигантского когтя» (1957) и другие.

Сюжеты многих из них основывались на фабульной модели «Кинг Конга»: группа учёных едет в нецивилизованные дали и обнаруживает там огромного монстра; по их вине чудовище попадает в наш мир и начинает творить бесчинства. Но, в отличие от Конга, которого киновед Юрий Ханютин называет метафорой человеческой первобытности — образ, актуальный для любой эпохи, — гиганты 50-х были символами ядерной энергии, отражая тенденциозный страх перед атомной бомбой. И, конечно, они не гонялись за красавицами: это обезличенные убийцы, всё человеческое им чуждо.

Неудивительно, что успех этих фильмов был скоротечен: тогда они не получали продолжений, а в наши дни ремейков. Кроме, конечно, «Годзиллы» (1954) Исиро Хонды, чья ядерная сущность с особой эмоциональностью отозвалась в сердцах японцев, знакомых с последствиями радиации не понаслышке. И хотя сюжет «Годзиллы» в меньшей степени напоминал «Конга», чем картина Лурье, известно, что продюсер кинокомпании «Toho» Томоюки Танака придумал Годзиллу после того, как посмотрел «Чудовище с глубины 20000 морских саженей». А значит, возможно, не было бы на экране азиатской рептилии, если бы не наследие американской гориллы.

 

«Годзилла».

В 1955-м Годзилла впервые ожил в фильме «Годзилла снова нападает». На сей раз ему пришлось не просто крушить Японию, но и сражаться с другим монстром, динозавром Ангирусом. Это стало традицией: в каждом новом продолжении Годзилла должен был выходить на бой с каким-нибудь кайдзю — так японцы называют этих чудовищ.

Поэтому, когда в 1960 году проект фильма «Кинг Конг против Франкенштейна», предложенный неутомимым Уиллисом О’Брайеном, после множественных пертурбаций, был передан на студию «Toho», японцы решили, что данный сюжет идеально подходит для очередной реинкарнации Годзиллы и вставили рептилию в сценарий вместо гигантского монстра Франкенштейна.

По замыслу создателей, этот фильм (третий — как для Годзиллы, так и для Конга) должен был стать первым опытом для обоих чудовищ в жанре комедии. Несмотря на многочисленные заверения, что юмор не сослужит имиджу персонажей добрую службу, «Кинг Конг против Годзиллы» (1962) чередует кадры, где рептилия и горилла шагают под «страшную» музыку, извергая громкие рыки, а позже сражаясь друг с другом — и комические эпизоды с участием нелепого коммерсанта Тако и его глупых соратников (не очень смешные, надо сказать). Но неудачной эта картина получилась не поэтому.

Отказавшись от концепции «фрейдистского треугольника», японцы не смогли придумать ничего, кроме крайне скучной истории о двух бредущих друг другу навстречу гигантах и ушлых людишках, решивших стравить их (для этого Конга транспортируют к Годзилле на связке жёлтых воздушных шариков). Возможно, в 1960-е казалось иначе, но сегодня очевидно, что «Конг против Годзиллы» — это не более чем эксплуатация популярных героев с целью получения коммерческой прибыли. Успешная, надо сказать: сборы с проката превысили бюджет в 70 раз. Однако за прошедшие годы спецэффекты, использованные в фильме, устарели примерно во столько же. А ничего кроме — ни интересного сюжета, ни ярких художественных находок — это кино не предлагает.

 

Конг и Годзилла в фильме Исиро Хонды «Кинг Конг против Годзиллы»

Образ Конга, в сравнении с фильмами 1930-х, заметно обеднел: из активного интересного героя он превратился в обезличенного разрушителя, вроде радиоактивных монстров 50-х. Его пластика, которая стараниями О’Брайена выглядела для своего времени очень живо, теперь стала вялой, а мимика скудной. За просмотром фильма 1933 года, несмотря на все технические огрехи, на тот момент непреодолимые, порой начинает казаться, что на экране — живая горилла. Глядя на Конга образца 1962-го, невозможно забыть, что перед тобой кукла. К этому Конгу не испытываешь ни симпатии, ни ненависти. Просто предмет, и он вызывает равнодушие.

Немногим живее Конг из снятого через пять лет тем же Исиро Хондой продолжения, хотя здесь он вновь принялся гоняться за светловолосой красоткой. Но, в основном, сюжет «Побега Кинг Конга» (1967) тяготеет не к первоисточнику, а к кинопохождениям Джеймса Бонда. Злобный азиатский доктор Ху — не путать с британским тёзкой — создаёт механического Конга, чтобы с его помощью захватить мир. Разрушить злодейскую мечту призвана группа штатовских военных, а помогает им всамделишный Конг, которому в финале, после ряда неудач, удаётся отлупить железную копию.

Очевидно, что фильм предполагал контраст между двумя гориллами, живой и механизированной: силы природы против сил науки. Но на деле контраста не вышло: оба гиганта слишком вялые, как манекены, с застывшим на мордах выражением апатии. Когда настоящего Конга садят в клетку, он даже не пытается буянить — немыслимо! Может быть, под покроем шерсти не сосуды и мускулы, а рычаги и проводки? Да, конечно, так и есть.

Кинг Конг и Механи-Конг в фильме «Побег Кинг Конга».

Азиатские фильмы наглядно продемонстрировали, что вне сюжетной парадигмы, созданной в 1930-е, Кинг Конг из основного персонажа превращается в ходячую декорацию, становится не героем, а обстоятельством сюжета, вроде природного катаклизма в фильме-катастрофе. Хуже всего, что в таком виде он не вызывает сочувствия — попробуй-ка посочувствовать цунами! Между тем, именно на иррациональной расположенности зрителя к герою зиждется успех всех дальнейших фильмов о Конге, которые снимали уже не в Азии, а на родине Конга — в Америке.

Новая эра

Гиганты тянутся к гигантам. Самый первый фильм о Конге продюсировал великан киноиндустрии Дэвид Селзник, будущий обладатель «Оскара» за работу над «Унесёнными ветром» и «Ребеккой» Альфреда Хичкока. А в середине 1970-х осуществить ремейк классического блокбастера решился один из крупнейших кинопродюсеров новой эпохи — Дино Де Лаурентис. Режиссировать фильм он предложил поочерёдно Сэму Пекинпа и Роману Полански. Оба отказались. Очевидно, вершин на одной съёмочной площадке не может быть слишком много.

В результате за съёмки «Кинг Конга» (1976) взялся Джон Гиллермин, автор фильма-катастрофы «Ад в поднебесье» и ряда менее популярных зрелищных картин. Писать сценарий пригласили Лоренцо Семпле-младшего, до этого известного в основном как автора телесериалов. Позднее он рассказывал, какую задачу поставил перед ним Лаурентис: создать текст, скорее, занятный и захватывающий, чем страшный, а также адаптировать оригинал к потребностям публики, сделав более современным и изощрённым.

Семпле переместил действие в 1970-е, меняя не только фактуру — киношников на нефтяников, а Эмпайр-стейт-билдинг на Всемирный торговый центр, — но и характеры персонажей, а также их роли в сюжете. Так, если бойфренд блондинки, Джек, в 1930-х — это знак героической строгости, подчёркнуто мужественный и занудливо-целомудренный (в общем, типичный для тогдашних ценностей и морали), то его аналог из 1970-х — обаятельный авантюрист, интеллектуал, дамский угодник, короче говоря рубаха-парень. В отличие от предшественника, гладко выбритого и вечно хмурого актёра Брюса Кэбота, сменивший его Джефф Бриджес выглядит этаким хиппи с бородой и добродушной улыбкой. Кстати, и барышня ему под стать: на смену томной красотке Фэй Рэй, которая смотрится несколько неуместно рядом со своим скованным спутником, пришла непринуждённая милашка Джессика Лэнг, которую взрослые зрители помнят по фильму «Тутси» а современные, должно быть, видели в «Американской истории ужасов».

 

Брюс Кэбот и Фэй Рэй глядят на Джеффа Бриджеса и Джессику Лэнг и, кажется, завидуют их органичности и жизнеподобию.

В смысле позиции герой Джека по-прежнему остался идеалистом, однако теперь он исповедует несколько иные идеи. Джек 1930-х стоял на позиции мужественности как таковой: во что бы то ни стало спасти любимую женщину, а в остальном хоть трава не расти. Джека 70-х волнуют не только «семейные ценности». По профессии он — учёный, поэтому постоянно призывает окружающих отнестись к Конгу не как к средству коммерческой выгоды, а как к «брату нашему меньшему», не обижать и ни в коем случае не уничтожать — в духе уже тогда ставших актуальными проблем экологии и защиты животных. Так что на роль антагониста гориллы он теперь претендует лишь формально. Но кому или чему тогда в фильме противопоставляется Конг?

Ответ — среде, холодному и расчётливому цивилизованному миру. То, что в фильме Купера было одним из полутонов, в «Конге» Гиллермина стало ведущей темой. Монстр, сочетающий в себе агрессивность и чувственность, опасность и любвеобильность, короче — настоящую живую жизнь, подкупающую своей неоднозначностью, создаёт контраст с миром коммерции, властных структур и шоу-бизнеса, однозначным в своей пошлости и жестокости. Почему в глубине души нам приятно, когда Конг вырывается на свободу и начинает громить Нью-Йорк? Потому что, разрушая мегаполис, Конг уничтожает всё то неестественное и неживое, что нам, живым людям, хотя бы на уровне подсознания, ненавистно. Здесь Конг уже не просто символ энергии Ид, а настоящий бунтарь, как будто порождённый коллективным бессознательным. Этакий супермен — только им движет не мораль, а животный инстинкт.

Поэтому в финале над телом поверженного Конга так и тянет всплакнуть: с его гибелью умерла и надежда на возвращение мира в его первозданное состояние. Хотя, казалось бы, у нас остаётся лучик надежды. Ведь Джек ещё здесь, а он же чем-то похож на Конга: очень живой, совсем не расчётливый и почти такой же волосатый. Но в последней сцене мы видим, как героя, который пытается прорваться к девушке, от неё оттесняет толпа. Что, очевидно, должно говорить о невозможности нашего возвращения — героиня, как мы помним, символизирует «Я» — к истокам человечности. И виной этому общество.

 

«Кинг Конг» (1976).

Несмотря на подчёркнуто нехэппиэндный финал, проект Гиллермина и Лаурентиса имел успех — пусть и не такой грандиозный, как ожидалось, — и десять лет спустя они решили повторить его. Решить-то решили — а не повторили.

«Кинг Конг жив» (1986) массово упрекают за пробелы в логике и излишнюю сентиментальность. Но, пожалуй, главной его бедой стало отсутствие хорошего конфликта. Да, в первой части Джек был лишь формальным антагонистом Конгу, но всё-таки был им — как одна из вершин любовного треугольника. В сиквеле же треугольник становится четырёхугольником: вместо двух мужских особей и девушки между ними мы видим две счастливые пары, одна из которых — человеческая — пытается помочь Конгу и его подруге, доставленной к нему с другого доисторического острова, и спастись от военных, получивших приказ уничтожить «чудищ».

Противопоставление Конга окружающему миру здесь тоже присутствует, но это, во-первых, уже не так искусно — армия как метафора жёсткой общественной силы довольно банальный ход — и к тому же вторично по смыслу: ничего здесь нет нового. Правда, на сей раз нас ждёт относительный хэппи-энд, но смотрится он утрированно-мелодраматично, добавляя действию неправдоподобия.

А самое обидное — то, что создатели упустили отличную возможность обыграть классический сюжет Конга в феминистском ключе. Представьте: огромная самка гориллы лезет на небоскрёб, таща за собой крохотного мужичка, который пищит от страха. Есть над чем и посмеяться, и подумать. А сам Конг в это же время мог бы потеснее пообщаться с хорошенькой героиней Линды Хэмилтон. Чем он, в конце концов, хуже Терминатора?

 

Мистер и миссис Конг.

Как уже было сказано, гиганты тянутся к гигантам. В начале 2000-х Питер Джексон, один из самых габаритных режиссёров современного Голливуда — в прямом и переносном смысле — начинает подготовку к съёмкам нового «Конга», аутентичного ремейка классического оригинала. Сегодня его версия является, пожалуй, самой любопытной и значимой из всей конговской серии. И дело здесь не только в спецэффектах, хоть они и революционно хороши.

«Кинг Конг» (2005) — это в первую очередь кино о кино. Но не просто фантастическая история из жизни съёмочной группы, какой является первоисточник. Картина Джексона — это попытка представить, что получилось бы, если бы в 1930-е кинематограф уже находился на том уровне, на каком он находится сейчас. Оформление титров, традиционное для классического Голливуда, Америка времён Великой депрессии — но при этом весь арсенал современного блокбастера, от насыщенной цветом картинки до динамичного монтажа и компьютерной графики.

Логично, что центральным героем такого синефильского эксперимента становится не Джек и не Конг, а режиссёр Карл Деннем. Его образ в фильме 1933 года был интересен лишь в контексте истории, не выделяясь яркой индивидуальностью. Но здесь же возникает абсолютно самоценный герой, обаятельный прощелыга с внешностью Орсона Уэллса — кто бы мог подумать, как похож на него Джек Блэк! — и замашками Роджера Кормана. Именно с ним связана основная масса цитат и иронических аллюзий на первоисточник. Так, пытаясь подобрать актрису на роль в своём фильме, Деннем, среди прочих, предлагает: «А может быть, Фэй?». Но ассистент отвечает, что эта актриса сейчас занята на RKO-пикчерз. «У Купера! — сердится Карл. — Он меня обскакал!». В этот момент в кадре звучит грозный музыкальный аккорд, напоминая о музыке Макса Стайнера к «Кинг Конгу» Мэриана Купера, который был снят с участием Фэй Рэй на студии RKO.

Вообще, надо сказать, что смотреть «Кинг Конг» 2005 года, не зная оригинал 1933, — это хотя и не преступление, но серьёзное упущение: вы банально получите меньше удовольствия.

Карл Деннем (Роберт Армстронг и Джек Блэк) и Энн Дэрроу (Фэй Рэй и Наоми Уоттс) начинают снимать кино.

Однако фильм Джексона — это не просто попытка сшить старое платье свежими нитками. Перед нами увлекательное постмодернистское переосмысление классического «Кинг Конга». Насытив старый сюжет новыми деталями, не меняя условного по сегодняшним меркам каркаса, Джексон создал удивительно декоративное пространство, где, кажется, даже сами герои осознают, что они персонажи кино: актёр Брюс Бакстер продолжает «играть», оставаясь в одиночестве среди своих афиш; произнося монологи на смерть членов группы, Карл Деннем делает это с таким пафосом, словно знает, что его сейчас снимает камера.

Из этой почвы вырастает новый взгляд на тему обретения истинности через разрушение ложных ценностей, заявленную в предыдущем ремейке. Чтобы стать настоящим, нужно перестать быть персонажем, то есть «убить» себя ложного. Все герои фильма проходит через болезненный процесс достижения подлинности: героиня перестаёт кривляться в водевилях и отказывается от участия в шоу о Конге; Джек, который в этом варианте сюжета стал драматургом, уходит с премьеры своей пропитанной фальшью пьесы, как бы порывая с театром; Брюс Бакстер, звезда приключенческих фильмов, в реальной жизни отказывается совершить подвиг, выказывая себя трусом; мальчик, читающий «Сердце тьмы» Джозефа Конрада — историю о погружении во мрак человеческой души, — как бы проходит через обряд инициации, а завершает процесс взросления, пережив смерть ближайшего друга.

Таким образом, в отличие от картины 1976 года, драматизм возникает не потому, что достичь подлинности невозможно. «Да нет, возможно — как бы говорит Джексон — но это вовсе не сделает тебя счастливым».

 

«Кинг Конг» (2005).

Но не бойтесь, что фильм вгонит вас в депрессию. Смысловая начинка не мешает «Конгу» быть отличным аттракционом: величественным, захватывающим, иногда усыпающим кожу приятными мурашками. Восстановив справедливость, Джексон вернул в историю сцену, которую вырезали из «Кинг Конга» Купера, посчитав чрезмерно эффектной: битва героев в ущелье с ползучими гадами гигантских размеров. Построенная на смешении саспенса и омерзения, эта сцена — вернее, это погружение в ад для тех, кому знаком страх перед членистоногими и прочими мерзкими тварями — на сегодня считается самым пугающим моментом их всех фильмов про Конга. Остаётся только сетовать, что материалы оригинального сражения не сохранились.

Да и конец фильма отчасти оптимистичен. Пока досужая толпа суетится вокруг мёртвого Конга, Джек и его возлюбленная стоят на верхушке небоскрёба, обнимаясь на фоне восходящего солнца. Они больше не часть социума, не видать им теперь ложного забытья, которое дают опиумы, вроде кино или театра. Сумрак мегаполиса рассеялся, открыв иную жизнь — масштабную и сложную… Зато настоящую. Прекрасный финал для почти вековой — если считать от Чуковского — истории первобытного гиганта.

 ***

Дэвид Скалл, рассказывая о Конге в своей «Книге ужаса», замечает: «Пожалуй, в американском искусстве действительно не найдётся столь сильного образа мужского доминирования, как Кинг Конг».

Юрий Ханютин в «Реальности фантастического мира», завершая разговор о фильме Купера, пишет нечто вроде эпитафии Конгу: «Он был порядочнее окружавших его торгашей и трусов».

Мужество и порядочность — традиционно дефицитные добродетели, и их сочетанием славен заглавный персонаж всех фильмов о Кинг Конге. При этом он не человек, а огромная волосатая горилла. Героев-людей — суперменов, ковбоев и прочих Рэмбо — много, а Конг такой один. Вот вам ещё одна догадка на счёт причин неиссякаемой любви к этому, на первый взгляд, никакой симпатии не способному вызывать персонажу.

Если в грядущей премьере — «Кинг Конг: Остров черепа» (2017) — эти добродетели останутся на месте, то с популярностью Конга всё по-прежнему будет в порядке.

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)