Начало статьи читайте в предыдущем номере.

---

Колдун-наркобарон

В отличие от предыдущих героев, Мануэль Норьега не заморачивался идеологическими загонами: мальчик из бедной семьи с детства хотел жить красиво и был готов ради этого идти на сделку с кем угодно. Хоть с ЦРУ, хоть с Кубой, хоть с чертом лысым!

Рожденный в смешанной афро-испано-индейской семье из трущобного района Панама-Сити, Мануэль с юных лет проникся всей несправедливостью жизни, что и привело его в студенчестве в молодежное крыло Социалистической партии. Тогда же он установил контакты с разведывательными службами США, постукивая на товарищей и получая свои первые платежи от американцев. Закончив обучение в Национальном институте, Норьега получил стипендию в Военном училище Чоррильос в Лиме. Вернувшись на родину, Норьега вступил в Панамскую национальную гвардию под командование майора Омара Торрихоса. Торрихос стал покровителем Норьеги, отмазывая его от обвинений в дебошах и изнасилованиях несовершеннолетних. Впоследствии именно Торрихос пристроил Норьегу в «Школу Америк» — американское военно-учебное заведение в зоне Панамского канала. Вернувшись, Норьега продолжил службу в Нацгвардии, под командованием Торрихоса. В 1968 году последний совершил государственный переворот, свергнув президента Арнульфо Ариаса. Мануэль Норьега внес в переворот весомый вклад, за что Торрихос сделал Мануэля главой военной разведки и контрразведки.

Все эти годы Норьега активно сотрудничал с ЦРУ, при том что его патрон все больше настраивался на антиамериканский лад. Идеей-фикс Торрихоса было «возвращение» Панамского канала, целиком и полностью построенного американцами. Но в Белом доме сидел травоядный демократ Джимми Картер, у которого в 1977 году удалось выбить «оглашение Торрихоса — Картера», предусматривавшее передачу канала Панаме в 1999 году. Торрихос восстановил дипломатические отношения с Кубой, оказывал помощь сандинистам в Никарагуа. Норьега же сливал информацию об этом своим работодателям в США. Впрочем, как пресловутый ласковый теля, одновременно он сотрудничал и с Кубой, которой Норьега сливал уже американцев.

В 1981-м Омар Торрихос погиб в авиакатастрофе, в организации которой некоторые обвиняли Норьегу. Мануэль, следуя примеру покойного патрона, не стал объявлять себя президентом, но, провозгласив себя генералом и командующим силами Национальной обороны, стал фактическим диктатором Панамы. Норьега вынудил Панамский конгресс принять закон № 20, направленный на защиту Панамского канала от коммунистов и обеспечивший огромный приток американского оружия. Закон утроил численность вооруженных сил Панамы и предоставил Национальной гвардии контроль над иммиграцией, таможней, коммерческим транспортом, железными дорогами и аэропортами. Последнее обстоятельство пришлось особенно кстати: в начале 1980-х в Колумбии, Сальвадоре, Гватемале и Никарагуа вспыхнули гражданские войны. Резко возросли не только поставки оружия США в эти страны, но и контрабанда наркотиков в США, особенно кокаина. Норьега поставлял оружие леворадикалам из колумбийской повстанческой группировки М-19, выступал посредником между ними и колумбийскими наркокартелями. При всем при этом он умудрялся еще и представлять себя союзником США в борьбе с наркоторговлей.

Норьега продолжал сотрудничать с американцами и в других сферах, помогая никарагуанским «контрас» и правительству Сальвадора, борющимся с леворадикальным «Фронтом национального освобождения имени Фарабундо Марти». Американские шпионские корабли использовали панамские базы в своих операциях против никарагуанского правительства, и большая часть разведывательной информации, собранной этими кораблями, обрабатывалась на американских базах в Панаме. Однако уже к середине 80-х американцы стали уставать от «своего сукина сына». Слишком много накопилось свидетельств причастности Норьеги к наркоторговле, все больше компрометируя американское разведсообщество — включая и тогдашнего директора ЦРУ Джорджа Буша-старшего. В 1988 году Администрация по борьбе с наркотиками США обвинила Норьегу в том, что он «превратил Панаму в платформу для доставки южноамериканского кокаина в США». Вызывало раздражение США и то, что Норьега по-прежнему продавал информацию Фиделю Кастро, получал помощь от Кубы, Никарагуа и Ливии. В самой Панаме все чаще проходили оппозиционные выступления, которые Норьега жестоко подавлял с помощью «батальонов достоинства», носивших патриотические названия типа «батальон Христофора Колумба» или «батальон Михаила Архангела». Особо тяжкое впечатление на мировую общественность произвел арест и казнь оппозиционного либерала доктора Уго Спадафора. Кончилось все тем, что в марте 1988 года правительство США в ходе переговоров потребовало отставки Норьеги. Все кончилось ничем, после чего США прекратили военную и финансовую помощь Панаме. В ответ в 1989 году Национальная ассамблея Панамы объявила войну США, в Панама-Сити убили американского морпеха. Это и стало поводом для вторжения в Панаму 20 декабря 1989 года. Местная армия была быстро разбита, сам Норьега пустился в бега. На пятый день вторжения Норьега укрылся в панамском посольстве Святого Престола. Американские солдаты окружили здание дипмиссии и врубили на полную громкость хиты тяжелого рока с говорящими названиями: «Некуда бежать», «Разыскивается живым или мертвым», «Нет алиби». Не выдержав столь шумного Нового года, 3 января 1990 года Норьега сдался американцам. Генерала на вертолете доставили на базу ВВС США в зоне Панамского канала, а оттуда переправили в Майами.

В одной из захваченных резиденций Норьеги обнаружились не только многочисленные свидетельства того, что он жил на широкую ногу, но и его причастность к занятиям черной магией. В «доме ведьм», как назвали резиденцию американские солдаты, среди роскошной мебели и бутылок французского шампанского были обнаружены атрибуты, символы и знаки афрокарибских и афробразильских религий: сантерии, кандомбле, брухерии, Пало Майомбе. Заклинания и обряды были направлены против различных политических деятелей — нового президента Панамы Гильермо Эндары, президентов США Рональда Рейгана и Джорджа Буша-старшего, а также всего Конгресса США. Фотографии этих людей явно готовились для ритуального использования, их имена были написаны на ритуальных предметах. Большой камень, исписанный символами Пало Майомбе, прижимал тетрадь с именами более двух десятков человек. Возглавлял список генерал Марк Сиснерос, командир базирующейся в Панаме армией США «Юг». Также были перечислены президент Венесуэлы Карлос Андрес Перес, президент Коста-Рики Оскар Ариас, римско-католический архиепископ Панамы, Маркос Мак-Грат, папский нунций Лабоа, экс-госсекретарь Генри Киссинджер и несколько сотрудников посольства США, включая посла Артура Дэвиса. Рональд Рейган отмечался сразу в нескольких списках, а его фотография лежала в пепельнице под слоем красного воска. Имена Рейгана и Буша были также выгравированы на ритуальных свечах, найденных в холодильнике. На другой свече лежал листок бумаги, на котором семь раз было написано имя Генерального секретаря ООН Хавьера Переса де Куэльяра, а на другой — имя Жоао Баэна Соареса, генсека Организации американских государств. Было также множество других имен и фотографий, включая даже людей из ближайшего окружения Норьеги.

Также в доме нашли дневник бразильской «ведьмы» по имени Оливейра: темнокожей жрицы кандомбле, описывавшей ритуалы, совершаемые ею по просьбе Норьеги. Иные из ее записей выглядели весьма зловеще — неясно, например, зачем за два дня до вторжения она совершила визит на остров Койба, где находилась пользующаяся дурной славой исправительная колония Панамы. Но самую причудливую находку, со слов Джеймса Диббла, специалиста по культам и девиантным религиозным движениям в отделе уголовных расследований армии, описал в своей статье репортер «Вашингтон Пост» Уильям Бранигин:

Самая мощная «разрушительная магия», найденная в поместье, была обернута в красную ткань, испускавшую сильный запах разложения. Это был гниющий коровий язык, уложенный в миску с белой кукурузой и восемью тухлыми яйцами. Язык сложен пополам, пригвожден двумя дюжинами крупных гвоздей и посыпан смесью из холодильника в «комнате брухерии» секретного дома Норьеги. На языке было чернилами написано чье-то имя, но неразборчиво.

Некоторые предметы напоминали о ритуальных практиках действовавшего в те же годы Адольфо Констансо — американского серийного убийцы кубинского происхождения. Констансо всерьез занимался Пало Майомбе, чередуя практику черной магии и ритуальных жертвоприношений с торговлей наркотиками близ мексиканской границы. Среди его клиентов также было много наркоторговцев. Во время обыска у Адольфо было найдено множество предметов, применяемых в совершении ритуальных обрядов, многочисленные следы крови, а также железный котел, именуемый «нганга», внутри которого были обнаружены кости, останки животных, кровь, человеческие волосы и мозг.

Норьегу в подобных ужасах не обвиняли, но и того, что ему вменялось американским судом, хватило на сорок лет тюрьмы. В 2010 году он был экстрадирован во Францию, где ему и его жене предъявлялись обвинения в отмывании денег через французские банки и контрабанде наркотиков. 11 декабря 2011 года Норьегу экстрадировали в Панаму, где его обвиняли в политических убийствах. Скончался он 29 мая 2017 года после перенесенной ранее операции по удалению опухоли мозга в возрасте 83 лет.

«Доктор Вуду»

История независимого Гаити, начавшаяся с жертвоприношения черной свиньи в Каймановом лесу, дает нам немало правителей, использовавших для легитимации культ вуду — в самых темных аспектах этой религии. Предшественник диктаторов XX века, косплеивший на Гаити Наполеона, «император» Сулук Фостен держал в свите несколько бокоров — колдунов, практикующих черную магию, и мамбо — жриц вуду. Уже в XX веке одна из таких жриц, «королева Ти Меменн», провозгласила воплощением Сулука американского морпеха Фостина Виркуса — не то немца, не то поляка, служившего на Гаити во время американской оккупации острова. Виркуса короновали на острове Гонаив, где он правил с 1926 по 1929 год. А в промежутке между Фостеном и Фостином в истории Гаити был еще такой эпизод, как правление одного из самых эксцентричных триумвиратов в мировой истории. Как пишет публицист Китти Сандерс:

Его составляли генерал Франсуа Антуан Симон, его дочь Селестина Симон и ее мистический муж, козел по имени Симало (козел в данном случае — не психологическая, а биологическая характеристика: он буквально был козлом, а она была буквально замужем за ним; молодожены провели церемонию женитьбы и «связали свои колдовские силы воедино»). Селестина была жрицей вуду, личной колдуньей президента Симона, который верил буквально во все суеверия вуду и безраздельно доверял дочери.

Однако самым знаменитым — и самым кровавым — диктатором-вудуистом Гаити стал Франсуа Дювалье, «Папа Док», основатель одноименной династии.

Будущий диктатор Гаити родился в столице Гаити Порт-о-Пренсе в семье учителя и журналиста. В 1932 году окончил медицинский факультет университета Гаити. Во время американской оккупации Гаити работал в американской санитарной миссии. В 1934-м, когда американские морпехи покинули Гаити, занимался врачебной практикой в деревне. С 1943 года стал активным участником финансируемой Соединенными Штатами кампании по борьбе с распространением заразных тропических болезней. Тогда же он получил от пациентов прозвище Папа Док. Общаясь с гаитянской беднотой, Дювалье осознал, насколько важное значение в мировоззрении гаитян занимает вуду, что и сумел блестяще использовать в политической борьбе. Уже тогда он поддерживал идеи негритюда, оказавшись вовлеченным в местное националистическое движение, в состав которого входила так называемая Le groupe des Griots — писательская группа, популяризировавшая культ вуду, культурный национализм и политическое самоопределение Гаити. Дювалье все больше погружается в политику: в 1946 году становится заместителем министра труда, а впоследствии — министром общественного здравоохранения и труда в правительстве Дюмарсе Эстиме, первого президента Гаити из негров. После свержения Эстиме военной хунтой скрывался в подполье, но легализовался в августе 1956 года после амнистии, объявленной президентом Маглуаром. В декабре Маглуар отбыл в изгнание на Ямайку, и на Гаити развернулась борьба за президентский пост. Главных претендентов было четверо: сенатор Луи Дежуа, адвокат Клеман Жюмель, лидер «Рабоче-крестьянского движения Гаити» Даниель Финьоле и сам Дювалье. В результате умелой политической агитации и не менее умелого плетения интриг 22 сентября 1957 года Дювалье становится президентом Гаити, получив почти семьдесят процентов голосов. Немалую роль в победе Дювалье сыграла поддержка его давнего сторонника Клемана Барбо, ставшего первым командующим Добровольческой милицией национальной безопасности, более известной как тонтон-макуты.

Само это название говорило о том, что персонажи гаитянского вуду обрели плоть и кровь на Гаити: термин «тонтон-макуты» происходит от гаитянского мифа о дяде (Tonton), который похищает и наказывает непослушных детей, запихивая их в мешок (Macoute) и затем съедая. Данный персонаж также связан с самым известным образом вуду — «живым мертвецом», зомби. Главари тонтон-макутов одновременно были и духовными лидерами вуду. Они носили соломенные шляпы, синие джинсовые рубашки и темные очки, вооружались мачете и пистолетами. Это подчеркивало их отождествление с божествами вуду: джинсовая униформа напоминала одежду Азака Меде, покровителя фермеров и сельского хозяйства, а использование мачете служило символической отсылкой к Огуну, богу войны и железа. Использование ритуалов вуду позволяло поддерживать массовые суеверия и слухи о сверхъестественных способностях тонтон-макутов, вплоть до того, что их представляли зомби, оживленными Дювалье. Сам Дювалье отождествлял себя с Бароном Самеди (Субботой), вудуистским божеством смерти и похоти. Он часто надевал солнцезащитные очки, как и Барон, говорил шепотом и даже одевался в его стиле: черный костюм, черная шляпа, узкий черный галстук. Говорили, что раз в году Дювалье спал на могиле основателя нации Дессалина, чтобы пообщаться с его душой. Одному из своих политических противников Дювалье приказал отрубить голову и, чтобы выяснить планы оппозиции, часами с ней беседовал.

Клеман Барбо недолго оставался в фаворе: 24 мая 1959 года Дювалье перенес сердечный приступ. В период его недееспособности обязанности главы государства исполнял Барбо. Восстановившись, Дювалье заподозрил Барбо в узурпации власти и приказал его посадить. Выйдя из заключения в апреле 1963-го, Клеман Барбо действительно попытался свергнуть Дювалье, но, потерпев неудачу, ударился в бега. После гадания на внутренностях козла Дювалье объявил, что Барбо превратился в черного пса, и по всему острову начали истреблять черных собак. Новым командиром тонтон-макутов к тому времени уже был Люкнер Камбронн, получивший прозвище Карибский Вампир за продажу донорской крови и органов гаитян на Запад. Камбронн был совладельцем Hemo-Caribbean, плазменного центра в Порт-о-Пренсе. В 1972-м «Нью-Йорк Таймс» сообщила, что центр экспортировал 1600 галлонов плазмы в США в месяц. Есть также мнение, что как раз импорт гаитянской крови стал одним из катализаторов распространения СПИДа в США и на самом Гаити. Однако для Дювалье экспорт гаитянской крови не был только бизнесом. Помимо всего прочего Дювалье был и приверженцем алхимии — на свой, гаитянский, лад. Он считал, что гаитянская кровь, даже полученная от казненных предателей и отщепенцев, все равно остается гаитянской, а значит, он, как Барон Самеди, имеет над ней власть. Посредством неких магических манипуляций Дювалье рассчитывал подчинить себе гаитянскую кровь, текущую в американских жилах и таким замысловатым образом подчинить уже США.

Он пытался воздействовать на Америку и иными, также магическими способами. С администрацией Кеннеди у Дювалье отношения не ладились: одно время в США даже подумывали его свергнуть. В ответ, по слухам, Дювалье изготовил куклу американского лидера, публично проткнул ее иглой и обещал американскому лидеру страшную смерть. В отличие от Норьеги, Дювалье преуспел в своих начинаниях — убийство президента Кеннеди было воспринято на Гаити как доказательство магического могущества Дювалье. Диктатор послал секретного эмиссара на могилу Джона Кеннеди, где посланец Папы Дока наскреб горсть земли, подобрал увядший цветок, запечатал в бутылочку немного воздуха Арлингтонского кладбища и благополучно доставил трофеи в Гаити. Как выяснилось, эти «сувениры» понадобились Дювалье для магических заклинаний, с помощью которых он надеялся заточить душу Кеннеди в бутылку и подчинить ее своей воле, чтобы оказывать влияние на решения госдепартамента в выгодном для себя направлении. Видимо, это колдовство также сработало: во всяком случае, администрация нового президента Линдона Джонсона возобновила финансовую помощь Дювалье. Есть, впрочем, и более прозаическое объяснение: Дювалье как форпост антикоммунизма на Гаити представлялся в Вашингтоне более предпочтительной фигурой, нежели Дювалье, переметнувшийся к коммунистам, — а Папа Док намекал на такую возможность. Он даже пытался установить нормальные отношения с режимом Кастро, но тот стал поддерживать гаитянскую оппозицию, и отношения между государствами испортились всерьез и надолго. Как указывал сам Дювалье:

Коммунизм установил очаги заражения. Ни одна область в мире не является столь важной для американской безопасности, как Карибское море. Нам нужна огромная инъекция денег, чтобы поставить страну на ноги, и эту инъекцию может сделать только наш великий друг и сосед — Соединенные Штаты.

Правительство Дювалье было жестоким и репрессивным — по некоторым оценкам, за время его работы погибло порядка 60 тысяч человек. Все политические партии были запрещены, выборы превратились в пустую формальность, сам Дювалье объявлен «пожизненным президентом». Цвела и пахла коррупция, в авангарде которой выступал сам Дювалье и его семейство. В «президентский фонд», существовавший помимо государственной казны, ежегодно отчислялось около 3 миллионов долларов в форме косвенных налогов на табак, спички и иные статьи монопольной торговли. Сотни тысяч людей эмигрировали — прежде всего образованные представители мулатской элиты. Но в то же время Дювалье пользовался значительной поддержкой среди чернокожего населения Гаити. Он умело использовал расовые предрассудки гаитян — среди лозунгов дювальвистской революции фигурировал и такой, как «Власть — неграм!». Он означал призыв к перераспределению богатств, созданию негритянской олигархии за счет «помещиков-мулатов и капиталистов-мулатов».

Меня ненавидят потому, что я, как и вы, черный. Они отказываются сотрудничать со мной, ибо я поклялся сделать вас счастливыми.

За четырнадцать лет правления Дювалье создал значительный черный средний класс, главным образом за счет государственного патроната. Также он инициировал развитие аэропорта имени Франсуа Дювалье, ныне известного как Международный аэропорт Туссен-Лувертюра.

Из всех перечисленных тут политических деятелей Дювалье стал единственным, кто оставался у власти до смерти. В 1971 году он скончался от сахарного диабета, передав власть сыну — Жану Клоду Дювалье, также известному под прозвищем Бэби Док. Он правил даже дольше отца — с 1971-го по 1986-й, но, в отличие от него, не удержался на троне. Хотя Жан-Клод тоже заявлял, что действует во благо народа Гаити и использовал его приверженность вуду (о чем писали гневные статьи в советской прессе), все же ему не хватало того звериного чутья, которое помогало его отцу удерживать власть. Бэби Док отвратил от себя даже бывших сторонников Дювалье, женившись на уроженке богатой мулатской семьи Мишель Беннет, что многие восприняли как предательский компромисс с «эксплуататорами». Сделавшись первой леди, Мишель Дювалье развила публичную благотворительность: на ее средства было открыто несколько школ, больниц и столовых. Посетившая Гаити Мать Тереза отмечала широкую популярность первой леди.

Однако режим Дювалье эта популярность не спасла: в 1986 году Бэби Док был свергнут и бежал во Францию. Впрочем, Гаити это свержение не принесло счастья: сменявшие друг друга президенты только усугубляли ситуацию, хотя, казалось, хуже просто некуда. Вышло, что «хуже может быть всегда», — это доказал леволиберальный Жан Бертран Аристид, правление которого привело страну к полному коллапсу и фактической потере государственности. Ситуацию смогли более-менее стабилизировать только введенные на Гаити войска ООН — впрочем, значительного улучшения это не дало. На фоне этого многие люди, особенно из старшего поколения, правление династии Дювалье и по сей день вспоминают чуть ли не с ностальгией.