«Рада и Терновник» - русская группа, которая, оставаясь частью андеграунда, добилась всемирной известности: они неоднократно выступали за рубежом, их диски выпускали во Франции и Италии. Мрачноватая музыка, стилистическая окраска которой менялась за годы существования РиТ от готик-рока до трип-хопа и дарк-фолка, загадочные, поэтичные тексты и уникальный вокал самой Рады сделали группу поистине культовой. 24 апреля в московском клубе China-Town-Cafe группа «Рада и Терновник» представит новый альбом «УКОК», записанный совместно с алтайским певцом и композитором Ногоном Шумаровым. А пока - читайте эксклюзивное интервью Рады для DARKER: о новом альбоме, мифологии и шаманизме.

Среди современных музыкантов немало таких, которые декларируют свою принадлежность к той или иной магической традиции, будь то магия рун (Фрейя Ассвин или Fire+Ice), кроулианство (Coil, Current 93) или северный шаманизм (Mother Destruction). Более того, многие провозглашают, что их музыка является ритуальной. Как ты относишься к этому явлению?

Я не декларирую свою принадлежность к той или иной магической традиции. Зачем? Маг занимается магией, целитель целительством, а музыкант – музыкой. Все остальное – это пиар. Когда я говорю, что у нас шаманский рок – это означает не то, что мы занимаемся конкретными шаманскими практиками, а то, что мы ощущаем энергию земли. Вообще-то, если ты играешь музыку, завязанную на Традицию, на землю – иначе-то и никак… И музыка, да, она является ритуальной. И без этого – тоже никак. Когда выходишь на сцену и поешь – совершаешь ритуал, и все музыканты в группе во время концерта должны совершать свой ритуал. Ритуал перехода в иное состояние, ритуал погружения в океан музыки, ритуал, в ходе которого слушатели уносятся вслед за музыкой в иные пространства. Иначе – это не Рок и не рок.

«Женитьба», один из твоих альбомов, был посвящен русским народным песням, в том числе и с мифологической тематикой, и их, если можно так выразиться, «скрещиванию» с рок-музыкой. Для тебя эти песни были интересны с музыкальной точки зрения, с текстовой - или с обоих точек зрения? Как вообще подбирались песни для этого альбома?

Небольшое уточнение – альбом не «был посвящен» народным песням. На альбоме звучат русские народные песни в их максимально точном исполнении, ансамбль «Ясный день» прекрасен именно тем, что три женщины поют, точно соблюдая диалектные особенности, соблюдая точно многоголосие, свойственное данной местности, точно воспроизводя экспедиционные записи. Ничего не упрощается и не осовременивается. Мы не подбирали песни для альбома сознательно, заранее. Нет. Мы пели свои (группы РиТ) композиции, а ансамбль «Ясный день» приехал к нам на репетиционную базу и просто пел одновременно с нами народные песни, вплетая их в нашу музыку. Ни мы, ни они не меняли свою музыку – песни сами сплелись воедино, доказывая и показывая, что в глубинной своей основе мои песни – это настоящий фольклор.

Если не ошибаюсь, то вначале тебя больше интересовали именно славянские мотивы и мифы - теперь ты обратилась к алтайским. А как давно у тебя вообще возник интерес к этой стороне мира - магии, мифологии?

Я не изучаю миф, фольклор как сторонний наблюдатель. Я сама становлюсь мифом, погружаясь в пространство прапамяти. На альбоме «Женитьба» - погружение в славянский фолк, на альбоме «Заговоры» - соединяются жалейки и владимирский рожок с тибетским ганлином и дунченом, австралийским диджерриду и кельтской арфой. И это не искусственное соединение - каждая песня требует свой звук. А звук – это энергия, и получается уникальное соединение энергий, вытаскивающее слушателя в пространство НАД – надмирное, в пространство, не завязанное на конкретный фольклор. Пространство прапамяти и прамузыки. Песни и стихи приходят оттуда. Альбом УКОК, который мы выпускаем 24 апреля (и играем большой концерт в московском клубе China-Town-Café) посвящен алтайскому плато Укок – сакральному для алтайцев, где в 90-х годах нашли «алтайскую принцессу». 24-го мы будем выступать совместно с Ногоном Шумаровым (алтайским кайчи). Но на альбоме звучит не только Ногон Шумаров, варган, топшур, но и Анжела Манукян - солистка этноэлектронной группы ВОЛГА, со славянскими наговорами…. А вести концерт будет Артемий Троицкий, человек довольно далекий от любой мистики, но ему нравится экологическая составляющая программы УКОК, то, что мы привлекаем внимание к плато, которое необходимо сохранить, не вести на нем никакие работы.

Если можно об этом спросить, то что для тебя все эти мифологические элементы, веришь ли ты сама в существование подобных сил или для тебя это, скорее, так сказать, фэнтези?

Для меня это не мифологические элементы, а реальность. Мифологические элементы – это министры, государство и прочие такие штуки, в которые люди верят. Домовой более реален, чем депутат. К домовому можно обратиться.

А как ты относишься к мистике в современном искусстве? Любишь ли читать подобные книги, смотреть фильмы?

Я люблю мультфильмы Миядзаки, книги Мураками, Павича, фильм «Запределье», «Мертвец», недавно прочитала потрясающее – «Дом, в котором…» - там все правда. А спекуляции на тему и занудные нравоучения в духе Коэльо - терпеть не могу.

Концертная запись альбома Ukok live распространяется в сети бесплатно, в версии для мобильных устройств. Если я не ошибаюсь, это ваш первый эксперимент распространения в подобном формате - как результаты? Можешь ли ты уже подвести хотя бы первые итоги?

Почему первый? У нас давно выложены для скачивания альбомы на сервисе Kroogi, а для прослушивания выложены альбомы на ЯндексМузыка. Первые итоги – 4 апреля наш альбом был в топе на AppStore в категории «музыка».

Интерактивность вообще довольно значима в творчестве группы - вы сопровождаете концерты слайдами, применяли, кажется, еще какие-то подобные элементы. Можно ли это расценивать как стремление уйти от обычного шаблона рок-концерта в духе «звезда на сцене - поклонники в зале». И если уйти, то куда, чего вы пытаетесь добиться подобными экспериментами?

Это довольно стандартная история – соединение визуального ряда с музыкой. Все «звезды» это делают. Мы, в программе УКОК, выступаем на фоне слайдов с видами Горного Алтая (от Игоря Хайтмана) – создается ощущение, что зрители находятся вместе с нами на Алтае. 24 апреля в China-Town-Café мы тоже будем показывать слайд-шоу с видами Укока. Мы работали с ви-джеем Александром Наймушиным – он во время концерта в реальном времени показывал видео, совмещая его со съемкой нашего концерта. Кроме того, у нас есть свой видеоряд, соединяющий рисунки австралийских аборигенов, картины художника-космиста Георгия Петрова, прорисовки с берестяных грамот и фигурки пермского звериного стиля. Мы запускаем этот видеоряд на концертах.

Как ты вообще относишься к разговорам о шаманизме в рок-музыке, в том числе той, которая тематически, казалось бы, никак не связана с мистикой и магией?

Хороший музыкант – всегда шаман. Умеет работать с энергиями зала и земли. Голос – это энергия, и необязательно передавать нечто при помощи текста – вполне достаточно энергии голоса и энергии музыки. Мы выступали в Провансе, например, где никто не говорит не то что по-русски, даже по-английски. Но слушатели нас понимали и им было интересно! Они воспринимали энергию.

Недавно ты снималась в некоем фильме французского режиссера о русской рок-музыке. Расскажи об этом проекте: как он возник, какие впечатления от работы с этим режиссером? Видела ли ты законченный фильм?

Законченный фильм я не видела. Винсент Мун снимал необычных музыкантов, работающих с этно-тематикой. Съемки были в России, Дагестане, в Средней Азии и пр. До этого Винсент объездил весь мир и снимал короткие эпизоды – по две-три минуты. Со мной Винсент снял целых четыре эпизода – это очень много. В одном из эпизодов я иду с бубном по крытой галерее, выхожу на улицу под дождь, пою вокальные импровизации, и тут – порыв ветра, дождь усиливается и тут же почти утихает. Люди, которые были этому свидетелями, подходили ко мне в полной уверенности, что я провела какой-то странный ритуал. Но это была всего лишь импровизация... Хотя, кажется, Винсент тоже решил, что это было все не так просто…

Что для тебя твой собственный голос: рассматриваешь ли ты его как способ воздействия на мир, своего рода магический инструмент?

Голос человека – это всегда магический инструмент. Интонация, тембр голоса передают чуть ли не больше информации, чем слово, и воздействуют не менее сильно, чем слово. Просто надо уметь с этим работать. Звук голоса может быть целительной мантрой, а может быть орудием разрушения. Можно только звуком голоса успокоить или взбудоражить, осчастливить, показать другой мир, перенести человека в иное пространство – и все это – всего лишь звуком голоса… Читайте о буддистских мантрах, о ритуалах друидов, о том, как призывали славяне дождь гуканьем и прочее… Все это было известно в разных странах.

И напоследок: чем тебя привлекла именно алтайская тематика вообще - это же чужой, непонятный до конца русскому человеку мир. И почему ты решила своим альбомом привлечь внимание именно к ситуации с плато Укок? Что вообще для тебя лично значит эта тема?

Это абсолютно иной и чужой мир. Лично я не собираюсь посещать плато Укок. Дело в другом – есть колоссальная неправильность в том, что ради чьих-то интересов хотят перекопать древнее сакральное плато, священное для алтайцев. После проведения работ в этом священном месте плато перестанет быть священным. Это неправильно. Топоним «Укок» переводят как «Слово Неба» - разве можно вмешиваться в это пространство с техникой и бульдозерами?

Фото: Александр Абалихин, Валерий Стройкин ARELAV