Романа Канушкина можно смело назвать одним из самых интеллектуальных хоррор-писателей России. Автор «Джандо», «Дети Робинзона Крузо», «Последнего варяга» и многих других отличных произведений. В эксклюзивном интервью нашему журналу Роман рассказал о своих творческих планах.

Роман, у вас достаточно интересная библиография: вы писали и криминальные боевики (серия про Стилета), и фэнтези («Последний варяг»), и современный роман («Джандо»), и хоррор («Дети Робинзона Крузо»). Сложно ли менять жанр, стиль? Как вам это удается?

Мне вряд ли удаётся что-либо делать искусственно. Мне кажется, что я ничего не меняю. Я пишу так, как пишется, пишу то, что сам в данный момент с удовольствием прочитал бы, наверное. Вот как-то у меня было весёлое настроение, и я написал, вероятно, смешную, на грани фола, книжку для детей-панков. Она так и называется – «Мальчик Пого». И не беда, что взрослым панкам она нравится больше, и они всё ещё продолжают в неё играть.

В романе «Дети Робинзона Крузо» вы используете достаточно интересный стиль: короткие рубленые предложения, скупость в описаниях, простой язык. Долго ли думали над стилем?

Нет, над стилем я не думал, просто для этой книжки наиболее подходило то, что получилось. Мне кажется, что она вышла неплохой. Книгу либо очень хвалили, либо яростно ругали, один даже написал (причем вывесил на десятке сайтов), что изорвал её в клочья и прыгал на останках. Представляете, прямо какое-то древне-языческое действо. Вот человека-то пропёрло, хоть и с отрицательным знаком. Это ведь большая удача – дарить людям такие яркие ощущения.

Не могли бы вы рассказать, как родился роман «Дети Робинзона Крузо»?

Представьте: ночь, третье транспортное кольцо Москвы, салон по продаже автомобилей. Я увидел человека в деловом костюме, который стоял в одиночестве, смотрел, по-моему, на BMW. В руках у него было что-то вроде кувалды или клюшки для игры в роке. Прямо Стивен Кинг, «Шайнинг». И так задумчиво он смотрел. Я подумал, что с этим человеком что-то не то, возможно, он сходит с катушек. А потом я подумал, что было бы интересно написать об автомобиле, который возвращается. Об автомобиле как о некоем агрессивном механистическом агенте, который вторгается в микрокосм человека. А потом я подумал, что, возможно, это древний демон, который ищет себе хозяина. В общем, картинка была довольно удалённая от того, что получилось позже. Хотя неким тёмным смыслом она присутствует во всей книге.

С какими трудностями вы столкнулись, когда работали над этим романом, как справлялись с реалиями? Что могли бы посоветовать авторам, решившим последовать по вашему пути?

Трудностей не было никаких, кроме пресловутого сопротивления материала, о котором пишут все писатели. В основном, мне работа над этой книгой доставляла огромное удовольствие. Правда, позже я обнаружил, что знаки из этого романа стали преследовать меня повсюду. Например, Одри Хепберн снова вошла в моду; опять же музыка, упомянутая в книге, стала звучать навязчиво чаще. Нечто подобное, происходило и с издателями. Некоторых роман просто пугал.

Иногда книги получаются больше, чем их создатели. Они начинают жить своей жизнью и играть какими-то своими смыслами. Иногда этого не происходит. О «Детях Робинзона Крузо» я чего только не читал, и с кем меня только не сравнивали, иногда даже с теми авторами, которые находятся за пределами моей эрудиции.

А насчёт того, что бы я посоветовал авторам, так это больше мужества, иронии и самоиронии, и ловить кайф от того, что ты делаешь, и ещё вовремя осознать, когда уже не стоит следовать чьему-либо пути, а найти свой собственный. Вряд ли мой путь так беззаботен и приятен, как кажется со стороны, но для меня лично он прекрасен. И если проявить должное терпение, то порой награда бывает сказочной – алмазная гора величиной с отель «Риц».

После прочтения «Детей Робинзона Крузо» у меня сложилось впечатление, что вы знакомы с творчеством Гильермо Дель Торо. Затрагиваются те же проблемы (дети в необычных ситуациях), книга насыщенна сценами насилия, но в то же время эти сцены скорее притягивают. Есть ли схожесть на ваш взгляд?

Я, скорее, знаком с этим мнением. Недавно вот узнал, что Гильермо дель Торо снял «Хеллбоя»… Вы не первый, кто мне это говорит, и теперь я уж точно ознакомлюсь с творчеством этого автора. Очень приятно осознавать, что на другом конце мира живёт талантливый и успешный человек, с которым у тебя схожие взгляды на вещи.

Правда ли, что вы работаете над сценарием по книге?

Нет, не совсем так. Написан сценарий по книге «Последний варяг». Надеюсь, что кино выйдет хорошим. Но если кто-нибудь захочет снять «Детей Робинзона Крузо» в каком-нибудь 4-D или 5-D, было бы неплохо.

В России хоррор мало популярен, но почему все-таки вы решили попробовать себя в этом жанре?

Первый мой роман «Джандо» был написан в жанре «хоррор» (по крайней мере, по мнению уважаемого критика Василия Владимирского). Жанр, по большому счёту, вещь весьма условная. И хоррор, если мы его рассматриваем, как страх перед неведомым, присутствует даже в книгах о Стилете. И вообще, смею надеяться, что все мои книги так или иначе, текстуально и жанрово перетекают друг в друга. Как-то аргентинец Хорхе Луис Борхес заявил, что все писатели создают один, познающий себя большой текст, правда, он имел в виду, наверное, немножко другое.

Чем вообще для вас привлекателен хоррор как жанр? Есть ли у литературы ужасов какие-то преимущества перед аналогичными фильмами, играми и т. п.?

У литературы в принципе преимущество перед фильмами и играми, потому что она оставляет больше пространства для фантазии. Она позволяет включать ваши мозги и создавать свои собственные вселенные, а не следовать чьим-либо, пусть и талантливым, лекалам. Читайте книги, как говорили классики и как предлагают организаторы книжных ярмарок.

В чем вы черпаете вдохновение для написания произведений? Слушаете какую-то определенную музыку, перечитываете книги любимых авторов, пересматриваете любимые фильмы?

Как-то раз я висел на скале на горе Кошка в Крыму, и мне на руку уселась бабочка. Я сначала дико разозлился на неё. Хлопот и без того было достаточно. А потом пригляделся к рисунку на её крылышках. Это была «мертвая голова», пугающая и комичная одновременно. Так родился образ человека-мотылька из романа «Дети Робинзона Крузо».

Каждый раз это бывает по-своему. Но вы никогда не пропустите этот момент, это уж точно, вы его узнаете.

Кого вы бы могли назвать своим литературным учителем?

О, их имён не перечесть! Хорошо, что существуют книги и что люди пишут их несколько тысяч лет. Спасибо им за это большое. А учитывая загрязнение окружающей среды, витальную атаку на ноосферу, то книги – лучшее, что удалось создать человечеству.

Великолепный Юрий Маркович Нагибин инициировал меня, как писателя, назвав этим почётным именем; послесловие к моему первому сборнику принадлежит его перу. В более широком смысле - Николай Васильевич Гоголь и Михаил Булгаков. Гомер и Стивен Кинг. Герман Гессе, конечно. Старик Ницше, но только как автор, который по-настоящему понимает в эллинизме. В детстве я обожал книги про индейцев и пиратов. По и Лавкрафт, но в гораздо меньшей степени. И над всем этим тени бессмертных: Пушкина и Моцарта – и их божественный хохот (шутка).

Хотя мне иногда кажется, что на меня, как на человека без литературного образования, гораздо большее влияние оказали кино, музыка и физические упражнения на открытом воздухе.

На основе цикла романов про «Стилета» вышел сериал, в котором играли достаточно известные актеры. Вы были сценаристом. Как бы вы оценили эту работу? Как работа сценаристом повлияла на ваши романы? Что-то же должно было в них измениться?

Я стараюсь меньше смотреть телевизор и терпеть не могу сериалы. В тот момент мне показалось, что это предложение интересное, в том числе и по финансовым соображениям. Конечный продукт вышел очень далёким от сути романа, но сожалеть на эту тему так же бессмысленно, как сожалеть о том, что на улице идёт дождь.

Что касается технической стороны вопроса, то работа писателя и работа сценариста связаны только физическим действием – писанием. На мой взгляд, это две разные профессии. И, наверное, счастливы те, кому подвластны обе.

Вы очень многогранный человек. И романы пишите, и много путешествуете. Откуда столько времени? И как удается себя в нужный момент собрать и убить лень?

О, лень – мое любимое состояние, лень прекрасна! Только мне больше нравится писать книги, кататься на сноуборде с друзьями в больших горах вне трасс и ограничений (вообще-то это называется фрирайд!) и путешествовать. Ну, ещё сёрфинг. Велосипед. Плавание. Горы и море. Наверное, мне подходит много двигаться. А так бы я стал выдающимся лентяем. Преподавал бы Обломову Искусство высокой лени.

Вы знакомы с известным музыкантом Александром Скляром. Как повлияла на ваши произведения музыка Александра? И если да, то в каком романе наиболее сильно это влияние?

Я не знаком со Скляром, мы с ним дружим уже больше четверти века. Он тогда был выпускником МГИМО и будущим советским дипломатом в Корее, а я студентом Плехановского института, будущим аспирантом и директором спортивного магазина. Это было интересное время – рок-революция. Ну, и знаете, снег – белее, запахи – острее, девушки, как бы, воодушевленнее… Хотя фигня всё это! По настоящему белизну снега, его буддистскую природу (шутка!), начинаешь понимать только сейчас, катая в горах фрирайд. Как и аромат женщины. Был такой фильм, если в кавычках. А насчёт Скляра: четверть века – это очень немало. Это тема для отдельного интервью, где будет и хоррор, и приключения, и абсурдный фарс, но самое главное, - роман о пронзительной дружбе, которую ты пронесёшь через всю свою жизнь. Видите, без патетики не обошлось. Что же касается совместных творческих влияний, то напрямую это вряд ли. Хотя, конечно, за столько лет ваше мировоззрение эволюционирует в некоем близком направлении. Мы ведь всю жизнь обучаемся; здорово это делать вместе с теми, кого понимаешь по выражению глаз. Тем более, у нас с Саней старая традиция давать друг другу на оценку свои свежие произведения. Музыку Скляра я ценю, люблю вне зависимости от нашей дружбы, а вот моя дочь Алиса – его почитательница. А насчёт «в каком романе»… Сейчас в сентябре вышла моя книга «Страх», Скляр там выведен под именем Лысого Абдуллы, в «Детях Робинзона Крузо» некий метафизический ключ – это его песня «Люсьен», так что сами видите. Но, кстати. Кое-какой совместный творческий продукт у нас был: в середине 90-х мы написали детский сериал о Петровиче и Патапуме (5 книг), который разошёлся тиражом в 1,5 миллиона экземпляров. Представляете тиражик?!

А можно узнать о ваших предпочтениях? Что вы читаете? Что слушаете?

Сейчас я читаю «Весёлую науку», сборник эссе об алхимии, Евгения Всеволодовича Головина, Хантера Томпсона и Анну Старобинец. А слушаю я вообще хорошую музыку. Шнитке, «Doors», Том Уэйтс, Энди Уильямс, ненормальное ска и ненормальных французов и финнов, и т.д. А так же Бетховена «и в особенности его стихи» (Джон Леннон). Когда-то пёрся от сверх-тяжелого рока, но со временем вкус становится как бы не мягче, а шире, хотя и тоньше - такой парадокс. Наверное, потому что сам становишься жестче.

А следующий вопрос в последнее время стал у нас традиционным почти для всех пишущих людей, так что не пугайтесь. Что произойдет, если закрыть четырех человек в комнате без окон с тремя табуретками, двумя мотками веревки и одним ножом?

Я не знаю, что произойдёт! Предлагаете написать роман? Всё зависит от того, какая у кого была бабушка, как прошла юношеская гиперсексуальность, и все эти отношения «любовь-ненависть», связывающие человека с жизнью. Может выйти хоррор, а может абсурдистская комедия не без чёрного юмора. Всё зависит от того, кто первый доберётся до ножа, и умеет ли кто жонглировать табуретками. Верёвочка. Конечно, тоже весьма полезный гаджет, особенно для того, кто потом останется в одиночестве.

Нашим читателям интересно было бы узнать о ваших творческих планах…

Сейчас я работаю над романом «Канал имени Москвы». Думаю, это первая книга в цикле романов. Некий умерший или постапокалиптический мир, в котором движение возможно только по воде. Вернее, жизнь сохранилась только вдоль узких, отрезанных друг от друга полос рек и каналов. Герои этого до конца не знают. Они плывут по каналу через тёмные шлюзы и землю, которую пожрала мгла. Скитания среди чудес. Художник Андрей Ферез, оформивший уже две мои книги, назвал это неким новым мифом об аргонавтах. Наверное, он прав.

С каких книг вы бы посоветовали начать чтение Романа Канушкина?

Я понятия не имею. Я сам начал с «Джандо», это мой первый роман. Если хотите надорвать животики, прочтите «Мальчика Пого». «Страх» гарантирует мурашки по коже.

И напоследок, пожелайте что-нибудь читателям "DARKER", среди которых очень много ваших фанатов.

Оставайтесь фанатами и дальше. Большое вам за это спасибо. А уж я постараюсь вас порадовать, причём, надеюсь, уже к зиме романом «Канал имени Москвы».

Пусть жизнь будет полна событиями, которые будоражат кровь, и пусть она проходит с теми, с кем вам хочется. Удачи и процветания! Спасибо за интересные вопросы, и удачи журналу "DARKER".