О, хоррор восьмидесятых. Искренне-прямолинейный, лампово-наивный, прекрасно-вульгарный. Перчатка Фредди Крюгера. Гвозди Пинхеда. Забавно-ужасные «Просто добавь воды» гремлины.

В 1980-м увидела свет повесть «Туман» Стивена Кинга — образцовый литературный хоррор, один из любимых (как и «Кладбище домашних животных» — 1983, «Мизери» — 1987; сюда бы еще подтянуть «Сияние» из конца семидесятых). А другой туман уходил, развеивался. Из-за мусорных завалов, которые, если присмотреться, уже не казались мусором, показались лица изгоев — фанатов кинематографических и литературных страхов: голодные лица, горящие глаза.

Но в этом вступительном слове я все-таки о кино. Сидя в кресле редактора литературного раздела — с придыханием о безбашенном кино восьмидесятых. О мелькающей перед глазами пестрой ленте постеров, рисованных плакатов-подсказок (подсказка была проста: «Ты просто обязан посмотреть этот фильм!»): «Зубастики», «Кошмар на улице Вязов», «Нечто», «Сияние», «Восставший из ада», «Муха», «Чужие», «Кристина», «Мизери», «Реаниматор», «Сканеры» (о, как меня напугала взорвавшаяся голова!)…

Да, с этим знаковым десятилетием я познакомился позже — в девяностых, когда мир кино стал доступным на VHS. А ценить стал в новом веке и тысячелетии. Но что это меняет?

В восьмидесятые был залит фундамент, сформированы вкусы целого поколения. Это ботанический сад культовых злодеев. Это кровавые спецэффекты, отвлекающие от невнятных сюжетов. Это ностальгия, которую уже не можешь критиковать, искать в ней недочеты — только любить.

Минутку. Дайте разобраться с ощущениями… Кого-то не хватает… Здесь нужен человек, не только любящий хоррор и восьмидесятые чуть более искренне, предано и открыто, чем остальные, любящий огромным сердцем ребенка, но и способный измерить это время взглядом заядлого киномана. Здесь нужен Максим Кабир. Так почему бы слову редактора не превратиться в слово друга редактора!

— Макс, что скажешь о хорроре восьмидесятых?

— Если мы поделим на десятилетия кино вообще и постараемся прикрыть рот нашей ностальгии, то обнаружим, что восьмидесятые — самое слабое звено в киноцепи. Это не потрясающие новаторством двадцатые, не роскошные тридцатые, не фабричные, но стильные пятидесятые, я уж молчу про два следующих десятилетия, где что ни имя, то революция. И даже сороковые и девяностые дали нам больше хорошего, обдуманного, «большого» кино, чем восьмидесятые. Но, взвесив все трезво, трезвым взором пересмотрев невыносимо плохие боевики и отчаянно пошлые комедии, станем ли мы любить меньше этот праздник китча, эти блестки, невообразимые глэм-прически, эту музыку (из фильмов «Демоны» или «Рок-убийца»)? Нет, мы влюблены в ту эпоху, в ту музыку, в тот хоррор! И пускай «Пятница 13-е» в подметки не годится «Хэллоуину» (я молчу про «Психо»), пускай на один шедевр Кроненберга приходятся десять фильмов ДеКото или Николау, и Фульчи уже не торт, и Ардженто — я никогда не выброшу свою коллекцию ВХС. Может быть, спрячу в дальний ящик, но не выброшу. Я всегда буду помнить, что в тех коробочках Верзила (часть вторая) говорит голосом переводчика Гаврилова («Маааальчик»), роботы стреляют лазером по посетителям ночного супермаркета, пластилиновые монстры нападают на переигрывающую девочку, а герои стоят на месте и никуда не бегут, пока оборотень долго-долго превращается в волка с помощью механических спецэффектов. И в один год со мной появились на свет «Психо 2», «Мертвая зона», «Страх» Каргля, «Демон на острове», «Проклятие боксера», «Голод», «Куджо», «Зедер», «Лифт», «Кровавое посвящение», «Мавзолей», «Спазмы», «Спящий лагерь» (что там за финал, господи!), и «Кабан-секач», и «Крепость», и третий «Амитивилль», и второй «Бугимен» — пой, ностальгия, пой! Да, глупое, простое, как пять копеек, пафосное кино, снятое с любовью — вот что заставляет мое сердце биться быстрее, и никакой «Марвел» не заменит мне «Луну-44», никакой «Астрал» не переплюнет «Тыквоголового», никакая Марго Робби не затмит Линней Квигли, танцующую на могиле. Слава диско, Мотли Крю, аэробике, женским трусам с высокой посадкой, слава небритым женским лобкам, Модерн-Толкингу, крысиной трилогии Джеймса Герберта, слава Нэнси Аллен и Бриджит Фонде, Майклу Айронсайду и Эмилио Эстевесу, Тому Селлеку и Заку Галлигану! Хоррору восьмидесятых — троекратное ура!