Cерия «Мастера ужасов» издательства «АСТ» пополнилась научно-фантастическим хоррором «Цикл» Джереми Роберта Джонсона. Американский писатель, прославившийся на родине на ниве бизарро, совсем не пользовался популярностью в России. Но лишь до этого момента — ведь DARKER взял у него эксклюзивное интервью и знакомит русскоязычных поклонников жанра с автором поближе.

Фото Орели Следжерс (Aurelie Slegers, 2020)

Джереми, вашу прозу часто описывают как странную и являющую собой смесь разных стилей. Согласны ли вы с таким определением? Стараетесь ли вообще соответствовать каким-либо ярлыкам или все складывается само собой?

Я согласен с этим определением — я охватываю всю карту жанров, причем порой в пределах одного романа. Так, в «Цикле» замешаны научная фантастика, хоррор, подростковая литература, сплаттерпанк, и вместе все элементы составляют нечто большое и причудливое. И я никогда не думаю о ярлыках заведомо. Вместо этого стараюсь писать то, что считаю убедительным, увлекательным или пугающим, а потом, когда этот творческий процесс остается позади, переключаюсь на размышления о жанре, маркетинге и коммерции.

С чего вы начали свой творческий путь? Как пришли к тому, чтобы стать издающимся писателем, которого читают на разных континентах?

Я более-менее непрерывно читал и писал с семнадцати до двадцати одного, стараясь постепенно повышать свое мастерство, наращивать навыки, заводить полезные связи и все такое. Потом, в двадцать два года я наконец продал свой первый рассказ в нью-йоркский литературный журнал под названием «Счастливчик» (Happy) и с тех пор пытаюсь следовать дальше по этому восходящему импульсу.

Я до сих пор несколько озадачен тем, как мне удалось опубликоваться за океаном, ведь мой маркетинг и дистрибуция сосредоточены лишь в маленькой странной нише в Соединенных Штатах. Но все же в последние годы у меня случились прорывы в Испании и Франции (с «Городом черепов» (Skullcrack City) и «В реке» (In the River) соответственно), и я искренне надеюсь, что народу в России понравится и «Цикл». Кажется, «Цикл» — первая моя работа, которая получила зарубежное представительство через CAA [Агентство Creative Artists Agency — прим. авт.], и это очень круто.

Ваше творчество совершенно заслуженно относят к жанру бизарро. Расскажите, какое из собственных произведений кажется вам самым безумным и почему? Опишите, пожалуйста, что в нем происходит.

Думаю, мой самый безумный рассказ — это «Амниотический шок в последней святыне» (Amniotic Shock in the Last Sacred Place) об экспериментальном хирурге, которая пытается достичь успеха, многократно изменяя физическую форму человека по имени Джеймс Тоддл (который также страдает инфантилизмом и хочет снова стать ребенком). Уж он в те еще странности впадает.

На втором месте, пожалуй, «Когда шевелится Сасаррус» (When Susurrus Stirs) — история о паразитической любви и о превращении, которое оказывается предельно тягучим и гротескным (и имеет весьма неприличную экранизацию, доступную онлайн).

Бизарро — жанр специфический, хотя и не лишенный своей фан-базы. У нас в России он, к сожалению, пока не имеет заметного распространения и представлен, скорее, в единичном виде. Как вы думаете, это вечный удел столь исключительного направления или же могут сложиться условия, чтобы оно вышло в массы?

Думаю, то, что бизарро стал столь странным и примечательным, объясняется как раз его независимым статусом: книги в этом жанре так увлекают, потому что не похожи на те, которые готовы публиковать мейнстримные издательства. Посему, если не случится какого-либо экономического прорыва — скажем, крупной экранизации или книги-бестселлера, — не представляю, чтобы какой-нибудь издатель с поистине широким охватом взял на себя финансовый риск, выпустив подобную жанровую работу.

Зато благодаря этому отсутствию корпоративного надзора бизарро позволительно принимать столь большие риски, что весьма круто.

Давайте поговорим о «Цикле». В интернете ваш роман с чем только не сравнивают — с «Очень странными делами», «Секретными материалами», «Мировой войной Z», фильмами Дэвида Кроненберга… Насколько вы согласны с этими сравнениями? Какие произведения на самом деле вас вдохновили на создание «Цикла»?

Я думаю, эти сравнения от весьма любезных рецензентов уместны — хотя дети в «Цикле» намного более живые и несовершенные, чем идеализированные в «Очень странных делах». Что касается моих непосредственных источников вдохновения, то я бы отметил «Ночь кошмаров», «Нападение на 13-й участок», «28 дней спустя», «Нечто» и все фильмы Кроненберга — они оказали очень сильное влияние.

Насколько нам удалось выяснить, русское издание «Цикла» станет первым переводом этого романа. Подобное случается в российских издательствах не столь часто — как правило, переводной хоррор у нас выходит после того, как прошел проверку хотя бы на одном-двух европейских языках. Учитывая, что на французский и испанский языки переводились другие ваши работы, стало ли для вас неожиданностью предложение издательства АСТ начать именно с «Цикла»?

Да, это правда был приятный сюрприз! По моему ощущению, «Цикл», несмотря на всю его жестокость, обладает самой универсальной привлекательностью, как никакая другая моя работа, поэтому я рад, что он достигнет новых читателей. Выпустить книгу о биотехнологической катастрофе в разгар пандемии было своего рода вызовом, но с тех пор импульс «Цикла» неуклонно набирал обороты, и мне приятно, что он по-прежнему находит аудиторию в новых странах.

Мы знаем, что вы непременно пишете под музыку и создаете специальные плейлисты под каждое свое произведение. А из чего состоял плейлист для работы над «Циклом»?

Ой, божечки, плейлист для «Цикла» состоял из множества часов злых и/или политических песен конца 90-х. Я пытался вызвать ту тоску, которую испытывал в молодости, чтобы направить ее в энергию Люси. Rage Against the Machine “Down Rodeo”, Stabbing Westward “Violent Mood Swings”, Pennywise “Perfect People”, Soundgarden “Limo Wreck”… Вот это все.

А как насчет читателей, которые не любят читать в тишине? Музыку каких жанров или исполнителей вы посоветовали бы включить им, читая «Цикл»?

Да что угодно из вышеперечисленного. И еще Nine Inch Nails, Tool, Portishead. По мне, от всей этой темы веет атмосферой 90-х. Кроме того, на Soundcloud есть даже оригинальная музыка, вдохновленная романом, спродюсированная Electric Supply Station, и это правда замечательно.

Фото Кристофера Клири (Christopher Cleary, 2019)

Расскажите о вашем писательском процессе. Учитывая, что у вас есть основная работа и семья, сколько времени вам удается посвящать творчеству? Насколько регулярно вы пишете?

Раньше мой творческий распорядок был полурегулярным. Даже после того, как у меня родился сын, я писал с 22-х до часа ночи, а затем иногда исчезал в трейлерах или отелях и запоем писал по три дня подряд. Это было здорово, и так я мог выпускать книгу каждые пару лет. Сейчас же я учусь на аналитика данных, поэтому мое творчество пребывает в чистом хаосе, обычно основанном на заранее условленных контрактных обязательствах. Примерно через пятнадцать месяцев я получу диплом, и после этого хотелось бы вернуться к старому распорядку и выудить из головы еще несколько безумных историй.

В одном из прежних интервью вы упоминали, что задумывали «Цикл» во флотариуме, и это, пожалуй, удивительная находка для каждого писателя! Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом опыте. Планируете ли прибегать к этому методу в будущем?

Когда я попробовал флоатинг с отключением органов чувств, я, по сути, «выжал» из своего мозга два невероятно напряженных, эмоциональных романа — «Судейский сон» (The Sleep оf Judges) и «В реке». Так я искал способ дать толчок своим творческим способностям и подключиться к подсознанию. Поскольку я слишком напряжен, скажем, для трансцендентальной медитации, то решил попробовать флотариум. И поначалу там ничего особенного не происходило. Было очень темно и тепло, и я слышал, как сердце стучит в ушах, но не более того. Зато спустя некоторое время я как бы спроецировался из своего разума в это космическое пространство, а потом из массы зеленой, вихрящейся материи возникло имя — Люсия. Так я нашел центрального персонажа Люси, и остальная часть истории просто развернулась из размышлений о ней и о жизни, которую она могла бы вести в этом крошечном и очень опасном городке.

Что привлекает вас в писательстве больше всего? Исследования, работа над персонажами, сам процесс? Необходимость посещать флотариум?

Ха, флотариум — это круто, но его недостаточно, чтобы заставить меня пройти через длительный процесс написания историй. И мне вправду нравится исследовать. Пожалуй, я провожу гораздо больше исследований, чем возможно вместить в мои романы, но надеюсь, часть этого правдоподобия проступает сквозь все их странности. И все же суть определенно лежит в самом процессе — в тех приятных моментах, когда какая-нибудь важная идея или что-то крайне захватывающее, смешное или грубоватое проникает в разум и попадает на страницу. Вот что лучше всего.

Как мы заметили, многие ваши работы — включая и «Цикл» — имеют черты боди-хоррора — направления, которое в последние годы переживает некоторый подъем. По крайней мере, в кино. К примеру, такие фильмы, как «Титан» или «В чужой шкуре», получили престижные награды и привлекли немало внимания. А что с литературой боди-хоррора? Наблюдаете ли вы повышенный интерес к подобным произведениям?

Я определенно считаю, что на фронтах кино и литературы случился настоящий бум боди-хоррора. Сейчас он представляется очень «своевременным», поскольку мы переживаем то, что кажется периодом экспериментов над самими собой — это как побочный эффект капиталистического эксперимента. Что у сидячего компьютерно-ориентированного образа жизни общего с человеческим телом? А как насчет попадания в организм пластмасс, азотистых отходов и канцерогенов, переносимых по воздуху? Во что превращаются люди при взаимодействии с нашими технологиями? Какие микроскопические вещи или сигналы незаметно изменяют нас? Сегодня в человеческой жизни столько глубоких, необычайных новинок, что страх перед тем, что они могут с нами сделать, пронизывает, словно ток.

Порой у многих людей складывается ощущение, что сама наша жизнь так насыщена тревожными и трагическими событиями, что потребность в литературе ужасов не столь сильна. Вы кажетесь достаточно позитивным и веселым человеком, но насколько вы согласны с этим утверждением? Всегда ли нам нужен хоррор?

Я думаю, все наоборот: мы прибегаем к хоррору ради катарсиса, переработки и избавления, когда дела идут хуже некуда. В нем существует определенный уровень связи, сопереживания и всеобщего признания, который помогает всем нам преодолевать тяжелые времена. Это своего рода дистанцированная экспозиционная терапия, которая помогает нам мириться с происходящим.

Также я нахожу, что поклонники и творцы хоррора в самом деле неплохо закалены по сравнению с теми, кто увлекается другими жанрами. Мы выносим свои страхи прямо на солнечный свет. И справляемся с ними.

Что бы вы пожелали тем нашим читателям, которые уже поставили в свои ближайшие планы чтение «Цикла» или пока только подумывают это сделать?

Беритесь за дело — и надеюсь, вам понравится это путешествие. Оно заведет вас в чертовски дикие места!

(И уж точно прочтите это, прежде чем задуматься о том, чтобы решиться поставить имплантаты Neuralink или Blackrock Neurotech.)

Спасибо за интервью, Джереми! Желаю успеха «Циклу» в России и в других странах, куда он неизбежно последует!

Это вам спасибо, для меня это было одно удовольствие.