DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

ПРОКЛЯТИЕ

Краткая история насилия в кинематографе

Жажда насилия – это неотъемлемая часть каждого из нас. Вы можете сейчас возмутиться и закричать, что уж вы-то точно не такой и к насилию не склонны. Но в глубине души вы точно знаете, что это не так.

Раздавить таракана, грохнуть в раздражении кулаком по неработающему телевизору, сказать что-то намерено обидное любимому человеку – все это и многое другое и есть проявление насилия. В микроскопических дозах, но так или иначе мы выплескиваем его в окружающий нас мир каждый день.

Люди жестоки по своей природе и любят смотреть, когда другим больно. Вспомните все эти публичные казни, процессы над ведьмами, маленькие каморки, набитые людьми, которые пришли посмотреть, как преступника зажаривают на электрическом стуле, войны, драки, петушиные/собачьи/человечьи бои.

Мы можем смотреть на все это, фыркать, закрывать глаза, говорить, как это ужасно, но каждый из нас в тайне радуется и испытывает облегчение и капельку злорадства, осознавая, что на той стороне, там, где больно, находится не он. Насилие в кинематографе в какой-то степени играет именно эту роль – отдушины, которая взрыхляет нашу внутреннюю жестокость, выливающуюся в виде эмоционального переживания, а затем успокаивает, не давая ей стать реальной.

Хотя бывают и исключения.

Насилие на экране было с самого зарождения кинематографа, и оно остается там сейчас в огромных дозах и разных формах. Споры ученых, кинокритиков, разного рода исследователей, философов и психологов по поводу эстетизации насилия не прекращаются по сей день и не прекратятся, потому что в этом вопросе они никогда не придут к единому мнению.

Зигмунд Фрейд считал, что кино – отличный способ справиться с внутренней агрессией, которая постоянно накапливается в человеке. А Эрих Фромм, немецкий психолог, говорил об обратном: насилие несет в себе деструктивный характер и притупляет восприимчивость, лишая людей эмпатии и сочувствия. По мнению кинокритика Андре Базена, насилие становится чем-то обыденным и перестает пугать. А, следовательно, зритель хочет его еще больше и в еще более изощренных формах.

Предлагаем с головой окунуться в насилие и бегло взглянуть, как же оно развивалось на экранах.

1890 – начало 1900

Компания Эдисона и первые фильмы со сценами насилия

Первым фильмом, где зрители увидели насильственную сцену, принято считать «Казнь Марии Шотландской». Это был немой фильм компании Эдисона, снятый в 1895 году для демонстрации на кинетоскопе. Он длится всего лишь несколько секунд и воссоздает сцену казни Марии Стюарт. Женщина подходит к палачу, стоящему в окружении охранников, и становится на колени. Палач взмахивает топором и одним движением отрубает Марии голову.

«Казнь Марии Шотландской» была снята одним планом, но со стоп-кадром. Голову на самом деле отрубили манекену, который заменил актера Роберта Томаэ в этой сцене, однако фильм производил шокирующее впечатление на зрителей. Ведь они на самом деле думали, что ради этой сцены убили женщину.

Так что, если верить истории, художественное кино в принципе началось с насилия, потому что «Казнь Марии Шотландской» считается первым постановочным фильмом с профессиональными актерами.

Надо сказать, что Томас Эдисон, который и изобрел кинетоскоп, один из прародителей современной кинокамеры, был довольно жестоким дельцом в плане кинематографа. Через 8 лет после постановочной «Казни Марии Шотландской» Эдисон убил по-настоящему и записал это на пленку. Жертвой стала слониха Топси, приговоренная к смертной казни за убийство трех человек. Животное умертвили с помощью переменного тока, а фильм озаглавили как «Электрическая казнь слона». Даже сегодня, несмотря на пресытившийся разум, на эту картинку, которая длится чуть больше минуты, больно смотреть. Особенно осознавая, что Топси умерла по-настоящему.

1910 – 1920

«Нетерпимость»

Десятилетие с 1910 по 1920 года отметилось 3,5-часовым фильмом «Нетерпимость» американского режиссера Дэвида Уорка Гриффина. Основная идея картины лежит в избавлении от страданий всех людей жертвой Христа, а еще более глубже лежит мысль, что новейшие достижения техники (гоночные автомобили, телефоны и особенно кинематограф) способны эффективно доносить христианские ценности до человечества.

«Нетерпимость» состоит из четырех эпизодов, каждый из которых рассказывает свою историю: «Падение Вавилона», «Мать и закон», «Варфоломеевская ночь» и «Жизнь и страдания Христа». И несмотря на внезапный хэппи-энд фильма, он насыщен сценами насилия. Здесь и самоубийства, и убийства, и военные зверства, когда солдаты разрывали друг другу глотки голыми руками, и пронзание животов копьями и мечами, и распятие Христа. Чего только в «Нетерпимости» нет.

Однако кровь в фильме еще не хлестала рекой – до этого осталось совсем чуть-чуть. Но и того, что показали, было достаточно для впечатлительных зрителей. Близость и легкость смерти, запечатленной на камеру, их ужаснула. И, несмотря на громкую премьеру в Нью-Йорке и Лондоне, куда пришли сотни знаменитых деятелей искусства, в прокате «Нетерпимость» провалилась с громким треском. Как часто бывает с картинами, которые своеобразным образом переламывают эпоху и открывают другим творцам новые пути.

1914-1922

Первая мировая и Гражданская войны, документальные кинохроники

После Гриффина насилие полилось на экраны рекой и, конечно же, не последнюю роль в этом сыграла Первая мировая война 1914-1918 годов.

Первая документальная съемка творившихся ужасов была заснята в России во времена Гражданской войны (1917-1922). Но оператором стал американец Фрэнк Джонсон – он показал всему миру расстрел латышских большевиков немецкими отрядами полувоенных патриотических формирований.

Если до этого откровенные сцены с кровью все-таки оставались по большей части за кадром, то после, благодаря военным кинохроникам, они расцвели на переднем плане. В документальной съемке кровь и насилие не спрячешь.

1922-1930

Кодекс Хейса

Начало 1920-х годов в кинематографе отличилось демонстрациями пыток и всевозможных увечий. Особенно этим прославился датский режиссер Беньямин Кристенсен. В 1922 году вышел его фильм «Ведьмы», где он совместил элементы игрового и документального кино. Кристенсен в деталях показал, что делали с несчастными женщинами во времена Инквизиции. «Садизм и непристойность некоторых сцен, – писал французский теоретик и критик кино Жорж Садуль, – ограничивали круг распространения этого единственного в своем роде фильма пределами аудитории, со строгим запрещением входа «детям, не достигшим 16 лет»».

Фильм долгое время был запрещен к показу во всем мире. Что, впрочем, неудивительно. Конечно, по сравнению с современным кино, то, как картина сделана, актерская игра, монтаж – все выглядит наивно, но образы и внутренняя энергия «Ведьм» заставляет время от времени поежиться и сегодня.

С начала 1920-х годов популярность стали набирать гангстерские фильмы. Часто режиссеры в качестве прообразов для своих персонажей брали реальных гангстеров и особенно не заморачивались, чтобы хоть как-то завуалировать их личности. Их имена могли быть самыми разными, но зрители без труда узнавали в них Аль Капоне или Джона Диллинджера.

А что такое гангстерский фильм? Это криминальные разборки, перестрелки, убийства – и все остальные прелести преступного мира. Сам Аль Капоне не очень лестно отзывался о подобных фильмах. И в первую очередь его волновало не то, что, например, в них рассказывали о его жизни, а об их общем влиянии на детей: «Эти картинки о бандитах – это ужасные вещи для детей. Я бы посоветовал создателям взять все их работы и просто выбросить все в озеро. Эти фильмы не несут ничего хорошего. Более того, они пагубно влияют на сознание молодого поколения».

Градус насилия в кино усиливался и при этом никем особо не регулировался. Поэтому вполне естественно, что начались массовые волнения по поводу психологического состояния зрителей, которые буквально тонули в кинонасилии.

В 1922 году была создана Американская ассоциация кинокомпаний, которую возглавил Уильям Хейс. Организация должна была контролировать американский рынок кинопроизводства, устанавливая ограничительные меры на то, что будет транслироваться с экранов. Вследствие этого, в 1930 году появился первый цензурный сборник правил – «Кодекс Хейса».

Кодекс запрещал показ белого рабства, родов, сексуальных извращений, наготы, оскорбления духовенства. Сцены насилия полностью запрещены не были, но жестко цензурировались. К примеру, действовали ограничения на показ огнестрельного оружия, хирургических операций, пыток, смертных казней через повешение или электрический стул, поцелуев. То есть, все это можно было показывать, но осторожно, и чтобы никто не догадался.

Конечно, режиссеров насильно никто не принуждал к цензуре своих фильмов. Они по-прежнему могли снимать, что хотели. Но! Американская ассоциация кинокомпаний пользовалась в обществе определенным весом и владела множеством кинотеатров. И если ты нарушал установленные ими правила, то автоматически терял шанс на показ фильма среди широкой аудитории.

Как-то незаметно «Кодекс Хейса» подмял под себя все американское производство и даже отголосками дошел до границ Советского Союза и Германии. Насилие на экране практически исчезло: жестокие сцены, кровь, увечья, пытки – все это притаилось до поры до времени в темноте, дожидаясь своего часа. Который очень скоро настал – и это снова была война.

1940 – 1950 года

Вторая мировая война и документалистика

Грянувшая Вторая Мировая война, так же, как и Первая, внесла свои корректировки и выплеснула наружу шквал насилия в виде документальных кинохроник – реальные кадры из горячек точек, боевые действия, съемки советских операторов, вошедших в освобожденные концентрационные нацистские лагеря. Никакой «Кодекс Хейса» не мог сгладить все то, что там было – горы мертвых тел, люди, изможденные до уровня живых скелетов, дымящиеся печи крематориев… Подобных картин мир еще не видел – это стало ужасным откровением для человеческих душ.

Хрупкий послевоенный мир был не готов смотреть на это все – слишком свежими были незатянувшиеся раны. И фильмы просто запрещали. Как запретили «Факты о немецких концентрационных лагерях» Альфреда Хичкока и Сидни Бернстайна, снятых в 1945 году.

Режиссер и продюсер сыграли на контрасте, показав жизнь военнопленных в Берген-Бельзене, умирающих от голода и страданий, и жизнь сытых немецких деревенек. Лента была настолько откровенная и шокирующая, что ее убрали в архив на 70 (!) лет. И только в 2014 году эпизоды из фильма вошли в работу Андре Сингера «Наступит ночь», в которой он показал освобождение лагерей смерти, среди которых был и Берген-Бельзен.

1950 – 1960

Грайндхаусы и брасси

После Второй Мировой войны сцены с насилием потихоньку полезли из документальных кинохроник в игровое кино. В эпоху немого кино насилие все-таки было не явно выраженным: режиссеры осторожничали, прощупывали почву, как зритель это воспримет и как отреагирует. Да и уровень развития спецэффектов еще был, мягко говоря, не очень. В 1950-1960 годах в кинопроизводстве начала назревать революция.

«Кодекс Хейса» еще действовал, но киностудии лишились права держать свои собственные кинотеатры, и их монополия в прокате картин пошла на спад. Стали появляться более маленькие и независимые компании. И вот их-то «Кодекс Хейса» вообще никак не касался. Они могли снимать все, что хотели, и снимали. Однако их фильмы тоже нужно было где-то показывать: так появились грайндхаусы – кинотеатры для запрещенного.

Как говорится, запретный плод сладок, и особенно хочется того, чего ты не получаешь в повседневности или того, что под запретом. В грайндхаусах показывали либо откровенно жестокие фильмы, либо картины, демонстрирующие обнаженные тела. Ведь даже «Кодекс Хейса» почему-то более жестко относился к обнаженке, нежели к убийству.

Ну и надо отметить, что пока в Голливуде придумывали способы сдерживания экранного насилия, в Японии, например, людей без угрызения совести разрубали напополам катанами в самурайских фильмах – там ведь никакие кодексы не действовали. Как выяснится позже, японцы вообще очень кровожадный народ – вы сами поймете почему. В 1950-1960 года были сняты «Расемон» (1950) и «Семь самураев» (1954) Акиры Куросавы, «Годзилла» (1954) Хонды Исиро, «Самурай: путь воина» (1954) Хироси Иногаси и другие.

Переломным моментом для открытого насилия на экране стал фильм 1960 года – «Психо» Альфреда Хичкока. Черная кровь, смешивающаяся с водой в ванной, настолько поразила воображение зрителей, что потом некоторые из них признавались, что она показалась им ярко-красной. «Психо» получил 4 номинации на «Оскар», считается одним из лучших в карьере Хичкока (можно не знать других его работ, но о «Психо» так или иначе слышали все) и уже больше 60 лет остается одним из лучших фильмов всех времен.

1960 – 1970

Сплаттер, джалло, снафф и мондо

В 1960-1970 годах насилие на экране будто обрело вторую жизнь. На волне успеха «Психо» Гордон Хершел, американский режиссер, буквально на коленках снял кровожадную трилогию «Кровавый пир», которую считают родоначальником и первым фильмом в жанре сплаттер. Если дословно, то это «фильм, брызгающий кровью». Основной акцент здесь смещается на физическое уничтожение и кровь: этим он и пугает.

В сплаттерах главную роль играет операторская работа, стиль и визуал, но не сюжет и смысл. Не просто так писатель Майкл Арнцен говорил про сплаттер, что это «спектакль насилия, заменяющий любые притязания к структуре повествования, потому что кровь прочно вплетена в текстуру фильма».

Кровь здесь – главный герой. Трилогия Хершела включала три картины, выпущенные друг за дружкой: «Кровавый пир» (1963), «Две тысячи маньяков» (1964) и «Раскрась меня кроваво-красным» (1965).

В центре первого фильма – маньяк, убивающий женщин и собирающий части их тел и внутренностей для приготовления деликатесов и жертвоприношения богине Иштар. Вторая картина повествует о двух парочках, приехавших на праздник 100-летнего городка, жители которого убивают их самыми изощренными способами. Третья рассказывает о художнике, который рисует свои картины, как бы вы думали, чем?

Европа тоже не стояла на месте. Под влиянием сплаттеров Хершела в Италии сформировался свой поджанр, получивший название джалло. Он сочетал в себе элементы криминального триллера, эротики и отличался обилием долгих и кровавых сцен. Часто убийства показывались «глазами убийцы». Зритель в эти моменты видел, как правило, руки в черных кожаных перчатках. Этакая дополненная реальность 70-х.

Показателен в этом плане фильм Марио Бавы «Кровь и черные кружева», где зритель прямо чувствует себя убийцей, глядя на своих умирающих жертв. Эта картина стала одной из первых в поджанре джалло.

Дарио Ардженто, который пришел на место Бавы и сумел переплюнуть его в изображении жестокости, часто использовал свои руки для съемок сцен «глазами убийцы». Он дебютировал в жанре с фильмом «Птица с хрустальным оперением» и именно с его именем связывают начало «золотой эры» в джалло.

Кстати, вы обратили внимание на названия итальянских картин? Это еще одна особенность жанра – длинные и порой нелепые названия: «Черное брюхо тарантула» (Пало Кавара, 1971), «Семь шалей из желтого шелка» (Серджо Пасторе, 1972), «Четыре мухи на сером бархате» (Дарио Ардженто, 1971). Странно, но колоритненько.

Нельзя не упомянуть о еще двух жанрах, которые получили развитие в 1960-1970 годах стараниями трех режиссеров: американцев Майкла и Роберты Файндлей и итальянца Гуалтьеро Якопетти.

Имя Якопетти связывают с жанром мондо, целью которого является потрясти зрителя до глубины души трансляцией убийства животных, несчастными случаями, жестокими обрядами и так далее. Удивительно, но мондо итальянский режиссер создал в одиночку. В 1962 году он выпустил фильм «Собачий мир», где показывались реальные убийства животных и то, к чему может привести неуемная страсть человека к еде и сексу. Фильм, кстати, был номинирован на Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Уже потом, поняв, что картины Якоппети – квинтэссенция жестокости, киноакадемики отказывались от этого своего решения, но у режиссера уже появились свои последователи.

В 1971 году супруги Файндлей представили картину под названием «Бойня». Съемки были явно вдохновлены Чарльзом Мэнсоном и его «Семьей». Может быть, «Бойня» осталась бы незамеченной, если бы не идея Аллана Шеклтона. Он попросил режиссера Саймона Начтерна «допилить» картину и доснять концовку в духе снафф-муви, вокруг которого в то время поднялась шумиха в прессе.

Снафф-муви – это короткие видеоролики, на которых якобы запечатлены реальные смерти – случайные или спланированные. Концовка «Бойни» получилась жестокой. Съемки фильма про банду преступников закончились, съемочная группа, «забыв» выключить камеру, набрасывалась на одну из своих коллег и убивала ее с особенной жестокостью. Для пущего привлечения внимания «Бойню» переименовали в «Снафф» и она просто взорвала свое время, навсегда войдя в историю кинематографа, может быть, и не как самый хороший фильм, но как тот, что в какой-то мере повлиял на последующие картины.

В кинематографе Советского Союза эти жанры распространены не были. Насилие в художественных фильмах не приветствовалось и чаще всего доставалось животным, которых ради кадра убивали по-настоящему. Как, например, Андрей Тарковский, который поджог живую корову для «Андрея Рублева» (1966). Сцена, где герою Юрия Никулина заливают в рот раскаленное железо не менее пробирающая.

В фильме Сергея Бондарчука «Война и мир» (1963) убивали лошадей, перевязывая им ноги крест на крест, чтобы достоверно показать, как они умирают на поле боя. Животных брали из числа тех, кто предназначался на убой для мяса. Однако, это не умаляет факта жестокости и бесчеловечности.

1970 – 1980

Найденная пленка

Последующие годы отмечены целым рядом насильственно-жестоких фильмов. Жажда крови набирает обороты как среди зрителей, так и среди режиссеров. Складывается ощущение, будто они соревнуются между собой, кто кровожаднее.

В большинстве выходящих тогда фильмов нет какой-то психологической подоплеки или скрытого мотива. Тут, скорее, треш ради треша, кровь ради крови и убийство ради убийства.

Давайте вспомним несколько названий для примера.

«Последний дом слева» (Уэс Крэйвен, 1972), где двух подруг зверски насилует и убивает банда преступников, а тех, в свою очередь, жестоко карают родители одной из девушек.

«Техасская резня бензопилой» (Тоуб Хупер, 1974). Группа ребят приезжает на ферму проведать могилу дедушки и сталкивается с соседями – семейкой со скотобойни, которые снимают шкуры не только с коров.

В центре фильма «Я плюю на ваши могилы» (Мейр Зархи, 1978) девушка, которую насилует группа отморозков и бросает в лесу, думая, что она мертва. Но героине удается выжить, и она мстит обидчикам, показывая, что женщина может быть жестока. Очень жестока.

«Шокирующая Азия» (Рольф Ольсен, 1981) – документальная картина о самых диких обычаях разных народов Азии, основанных, конечно же, на насилии, боли и крови.

«Лики смерти» (Джон Алан Шварц, 1971) – еще один документальный фильм о смерти, который освещает ее в очень натуралистичных кадрах. Здесь можно в подробностях увидеть операцию на сердце, вскрытие в морге, казнь в газовой камере. В общем, все, что пожелаете.

Про «Ад каннибалов» (Руджеро Деодато, 1979) хотелось бы рассказать чуть подробнее. Он сделан вроде бы как псевдоснафф: группа исследователей отправляется на Амазонку, чтобы снять кино, но исчезает. Поисковый отряд отправляется им на помощь, но вместо съемочной группы находит кассету с записью, как их насиловали и ели каннибалы. Ужас. Так вот, псевдоснафф «Ад каннибалов» рождает еще один жанр кино, ставший потом популярным – found footage, или «найденная пленка».

Как правило, запись подается в виде последнего видеоматериала погибших или пропавших героев. И благодаря ей мы узнаем, что с ними случилось. С одной стороны, это придает некую псевдодокументальность происходящему на экране. С другой – глубже вовлекает зрителя в сюжет, вызывая у него сильные эмоции.

Огромной популярностью в жанре «найденной кинопленки» пользовалась японская серия из шести фильмов «Подопытная свинка». Каждая картина там кровавее предыдущей: откуда только фантазия такая у людей? В «Дьявольском эксперименте» над девушкой столь изощренно издеваются трое мужчин, что в какой-то момент начинает подташнивать. В «Цветке из плоти и крови» героиню детально раскраивают на части. О человеке, который никак не может умереть, хотя он даже сам отрубил себе голову, рассказывается в киноновелле «Он никогда не умрет». И так далее. Может быть, фильмов было бы больше. Продюсер и сценарист Сатору Огура точно не планировал на этом останавливаться. Однако кассеты с фильмом обнаружили у настоящего японского маньяка-убийцы и съемки остановили.

1980 – 1990

Слешер, гуро

1980-е годы – это, конечно же, годы слешеров. Жанр был крайне популярен в кинематографе. Слешеры часто называют фильмами отсчета или фильмами мертвых подростков. Потому что все, что происходит в ленте этого жанра – это убийства. Много убийств. Очень много убийств. И чаще всего жертвами становятся подростки.

В слешерах есть маньяк с топором/бензопилой/вилами или чем-то подобным, небольшая предыстория, почему он таким стал, и бесконечное напряжение от того, что ты постоянно ждешь, что сейчас кого-то убьют.

Начиная с конца 1970-х и заканчивая началом 1990-х слешеры штамповались в производственных масштабах. Режиссеры создали огромное количество колоритных маньяков, образы которых безбожно эксплуатируются и в наши дни: Джейсон Вурхиз из «Пятницы 13-е», Майкл Майерс из «Хэллоуина», Фредди Крюгер из «Кошмара на улице Вязов», Чаки из «Детских игр», Призрачное лицо из «Крика» и многие другие.

Экранное насилие словно достигло апогея. Им стали объяснять все – агрессию героя, его неприятие обществом, психологические мотивации любого поступка, крутость, способы борьбы с врагами. А порой, если в кадре были сверхъестественные существа (зомби, вампиры, оборотни и прочая нечисть), то и объяснять ничего не требовалось. Наступало просто рубилово, слизь и кровь, больше похожая на кетчуп, буквально сочилась с экранов. Это и «Зловещие мертвецы» Сэма Рэйми (1981), и «Живая мертвечина» Питера Джексона (1992), и «Демоны» Ламберто Бавы (1985) и другие.

Примечательно, что режиссеры сами не относились к своим фильмам серьезно, видя во всем этом лишь развлечение.

Отдельно хотелось бы упомянуть японцев (да, да, крайне жестоких японцев). После «Подопытных свинок» и под их влиянием в кинематографе сформировался новый жанр, который пришел из манги – гуро. Он объединяет секс и насилие, выливающиеся в убийства, расчленения, каннибализм, некрофилию и чаще всего это все сразу.

Главная особенность гуро – это то, что абсолютное большинство нормальных людей не переносят того, что показывают в этих фильмах. Но если вы хотите попробовать, то обратитесь к творчеству Кодзи Сироиси, Киндзи Фукасаку или Такаси Миике. Ну, или просто попробуйте посмотреть мангу эрогуро Кудзуити Ханавы, Удзиги Вайты, Суэхиры Маруо. Равнодушными точно не останетесь.

2000-е

Тарантино, Ларс фон Триер и все остальные

В нулевые насилие на экране вышло на новый уровень. Кровь и кишки остались (куда же без этого?), но добавился еще и психологизм с морализаторством. Просто расчлененка стала уже привычной и невпечатляющей, а вот расчлененка с тайным смыслом – это да.

«Пила» (Джеймс Ван, 2001) – фильм о преступлении и наказании, которое вершит некто посредством жестоких пыток. При этом жертве дается выбор.

«Пункт назначения» (Джеймс Вонг, 2000) с главной мыслью, что от судьбы не уйдешь. И если тебе предначертано умереть, ты умрешь так или иначе.

«Хостел» (Элай Рот, 2005), затрагивающий тайные страхи людей не вернуться из путешествия в экзотическую страну.

Сегодня в кинематографе действует жесткая система возрастного рейтинга, которая играет важную роль в прокатной судьбе каждого фильма. Она была принята еще в 1968 году все той же Американской киноассоциацией и с тех пор не претерпела значительных изменений. С одной стороны, это, конечно же, хорошо, с другой – полностью развязывает руки режиссерам: поставил соответствующий значок и делай, что хочешь. Да и дети с подростками могут посмотреть любое кино в интернете: от этого никуда не деться.

В то же время современные режиссеры сознательно понижают градус насилия в своих фильмах, акцентируя внимание, прежде всего, на эстетике, как, например, Николас Виндинг Рефн в «Неоновом демоне» (2016), Панос Косматос в «Мэнди» (2017), Дэн Гилрой в «Бархатной бензопиле» (2019), Линн Рэмси в «Тебя никогда здесь не было» (2017). Нельзя отрицать, что насилия и крови здесь нет. Есть, и в огромных количествах. Однако, они здесь не самоцель, а краска, которой режиссеры рисуют свои фильмы, средство языка, которое может отвращать, а может и привлекать.

Чаще всего неприкрытое насилие задвигается за ширму, и режиссеры ищут другие способы, чтобы напугать зрителя.

Но есть и тенденция романтизации маньяков, которых стали показывать с позиции очеловечивания, что не может не напрягать. В кино пришли интеллектуальные, утонченные, сексуальные и харизматичные убийцы. Джек из «Дома, который построил Джек» (Ларс фон Триер, 2018), Эван из «Темной стороны» (Генри Джейкобсон, 2018), Тед из «Красивый, плохой, злой» (Джо Берлингер, 2018). Смотришь такие фильмы и недоумеваешь от самого себя: вроде бы маньяк, а ты внезапно ему симпатизируешь. Это неправильно.

2000-е условно можно поделить на три лагеря – Тарантиновский, фон Триерский и все остальные.

Квентин Тарантино не просто так носит статус «Короля насилия в массовом кино». Прежде чем начать снимать свои фильмы, он пересмотрел сотни и сотни картин в видеосалоне, где работал. Особенно ему полюбились грайндхаусы. Вместе со своим другом, режиссером Робертом Родригесом, он сделал проект, который так и назвал – «Грайндхаус». Он состоит из двух картин – «Планета страха» (Роберт Родригес, 2007) и «Доказательство смерти» (Квентин Тарантино, 2007). Это стилизация под грайндхаусы 1970-х годов с соответствующим уровнем насилия, треша и кровищи. Также в проекте было четыре ложных трейлера, которые впоследствии превратились в полнометражные фильмы – «Мачете» (Роберт Родригес, 2010) и «Бомж с дробовиком» (Джейсон Айзенер, 2011).

Для Квентина Тарантино насилие в его фильмах – это, прежде всего, развлечение. Снимая каждый из них, он по-настоящему кайфует и не скрывает этого: «Я демонстрирую разрушения, вывожу образы плохих парней, сеющих хаос, и от всего этого получаю огромное удовольствие. Мне это нравится, это помогает мне весело провести время. Но когда ты видишь, что кто-то творит подобное в реальной жизни, тебе не смешно, и ты понимаешь: рано или поздно за это придется заплатить. Если речь идет о выдумке, о драме, о кино – тогда насилие позволительно. Оно развлекает».

Особняком стоит Ларс фон Триер, который с удивительным постоянством продолжает затрагивать запретные темы и выставлять их на всеобщее обозрение, не боясь быть осужденным и уверенный в том, что всегда найдет своего зрителя.

Брайн де Пальма как-то сказал: «Насилие – визуальная форма. Оно очень эффектно. Оно возбуждает. Я никогда не откажусь от насилия, потому что оно исключительно кинематографично».

Поэтому насилие никогда не уйдет из кино и всегда будет шагать рядом с каждым из нас. Главное, чтобы мы понимали, где игра, а где жизнь. Тогда все будет в порядке.

Комментариев: 2 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)

  • 1 Эсма Давидович 01-07-2021 17:46

    Дэвид Уорк Гриффин, серьезно? Два раза ошибиться с фамилией, это уже не опечатка.

    "Слешеры часто называют фильмами отчета" — видимо, имелось в виду фильмами отсчета тел.

    "После «Подопытных свинок» и под их влиянием в кинематографе сформировался новый жанр, который пришел из манги – гуро" — извините, но жанр гуро существовал в Японии еще задолго до появления "Подопытных свинок", манги и, собственно, самого кинематографа, так что он никак не мог сформироваться "под их влиянием", а с точностью до наоборот повлиял на них сам.

    Не хочется искать ошибки, честное слово, но когда их находишь, читать расслабленно дальше не получается. Сама тематика статьи интересная.

    Учитываю...
  • 2 id145495832 20-06-2021 14:42

    "С начала 1920-х годов популярность стали набирать гангстерские фильмы".

    всегда считал что с конца

    "Под влиянием сплаттеров Хершела в Италии сформировался свой поджанр, получивший название джалло"

    очень интересно, где итальянцы могли их увидеть, но это мелочи....

    Учитываю...