Заковыристый термин «шелф-порн», на самом деле, ввели в оборот поклонники комиксов: так называют обзоры особо редких или ценных изданий, в которых можно похвастаться коллекцией – а другие пусть смотрят и роняют слюнки. Но, как сами, наверное, понимаете, меломанам тут тоже есть, чем похвастаться – роскошных, редких и любопытных изданий существует сколько угодно. Некоторые из них относятся и к довольно суровым областям музыки.

Статья, посвященная памяти Марка «Акулы» Шелтона, основателя и бессменного лидера группы Manilla Road. Всю свою жизнь он упорно шел собственным путем, плыл против течения и был беззаветно предан музыке. Творчество Manilla Road всецело достойно внимания, хотя бы уже тем фактом, что почивший лидер этой группы принадлежал к тому поколению, которое еще было способно творить настоящую мифологию.

22 июня этого года мировая тяжелая сцена понесла очередную серьезную потерю. На 55-м году после сердечного приступа ушел из жизни Винсент Пол Эббот, оригинальный барабанщик и один из основателей легендарной группы Pantera, которую он создал вместе со своим братом Даймбэгом Дарреллом в далеком 1981-м. И хоть об этом коллективе уже сказано более чем достаточно, да и написано никак не меньше, видно, пришло время вспомнить о том влиянии, которое команда оказала на развитие тяжелой музыки.

Отношения к машинам (в широком смысле слова) в человеческом обществе всегда было полярным: то, как в XIX веке, их считали способными разрешить любую проблему, то наоборот – видели источник угрозы. В музыке этот конфликт тоже находил свое отражение: от меланхоличных романтиков Kraftwerk с их фирменным «Я твой слуга, я твой работник» до яростных криков Die Krupps: «Почему вы действуете, как машины?». Как бы то ни было, источник вдохновения из них получился почти неиссякаемый.

Арабский Восток захватил воображение Европы еще и в XVIII веке, когда появились первые переводы «Тысячи и одной ночи» — тогда еще приглаженные и приведенные в соответствие со вкусами французского двора. Со временем у англичан появился свой переводчик, не вычищавший из текста «непристойности» и снабдивший книгу множеством примечаний. Как знать, может быть именно перевод Ричарда Бёртона и попался в детстве на глаза Брину Джонсу — что и отозвалось много лет спустя в творчестве Muslimgauze.

Сенсация! Дамы и господа, лишь одну ночь в вашем городе! Маньяки, психопаты и головорезы всех мастей исполнят для вас свои лучшие номера! Жонглеры! Шпагоглотатели! Огнедышащие факиры! Клоуны, много-много клоунов! И, конечно же, умопомрачительная музыка! Одевайте ваши лучшие наряды, и вперед – на маскарад, который для многих закончится летально…

Если когда-либо буду создавать рейтинг самых мрачных, изобретательных и необычных групп, то англичане Coil имеют все шансы занять как минимум одно из призовых мест – даже если соперниками будет ВИА с Альфа Центавра. А уж интересующий нас сегодня проект – один из самых необычных даже по их меркам: четыре мини-альбома, записанные в дни равноденствий и солнцестояний. Этакая оккультная музыка мгновения.

Именно так, с явным и богохульным намеком на евангельские блаженства, назвали свой альбом великие Morbid Angel – но, среди музыкантов, разумеется, не они первые и не они последние посвятили теме болезни (реальной или метафорической) часть своего творчества. О нескольких примерах мы сегодня и поговорим…

Что мы называем экстремальной музыкой? Ту, которой легко распугать любых соседей? Тогда многочисленным металлистам придется огорчиться, да и поклонники индастриэл уже вряд ли могу претендовать на первенство: без полюбившейся им музыки давно не обходится ни один фантастический блокбастер. А вот выпускники консерваторий наводить ужас и моральный террор умеют гораздо эффективнее. Это называется «академический авангард». По сути, весь он, для неподготовленного уха делится на музыку скучную, резкую и угнетающую.

Сверхпопулярный у одних, и совершенно не известный у других. Похожий одновременно и на умиротворяющий сон наяву, и на яркий наркотический приход. Обволакивающий, точно туман, и заряжающий изнутри не хуже десяти тысяч вольт. Иногда тягучий, как полет к звездам, а иногда быстрый, словно до предела разогнанный космолет. Весь состоящий из противоречий, но от того лишь еще более притягательный. Безумный, несравненный, психоделический, фантастический и удивительный спейс-рок.

Достаточно было один раз Заппе сказать, что говорить о музыке – все равно что танцевать про архитектуру, и все – шила в мешке больше не утаишь. Как описать словами воздействие музыкального произведения, не впадая ни в пустопорожнюю образность, ни в академический терминологизм? А уж подводить «музыкальные итоги года» – занятие и вовсе для самоуверенных идиотов или Дон Кихотов. Тем не менее, попробуем.

Стефан Джоэл Вайссер, более известный как Z'EV, скончался в конце прошлого года – и, пожалуй, именно его смерть стала потерей года среди авторов темной музыки. Пионер индустриальной музыки, поэт, ученый и мистик – но оставшийся этаким «музыкантом для музыкантов». Уважаемый коллегами, но практически неизвестный широкой публике, он начал играть еще в конце шестидесятых – и продолжал до самой своей смерти. Как сказал о нем один из музыкальных критиков: «Он не просто ломает правила, он меняет их».

Чарли Мэнсон. Он же Чарльз Миллз Мэддокс. Он же Иисус-Сатана. Он же лжепророк, интриган и лидер зловещего культа. И он же — один из худших маньяков, когда-либо известных человечеству. Чарльз… пел. Отчасти депрессивно, отчасти задушевно. И довольно неплохо, надо вам сказать. Как минимум, получше половины российских поп-звезд. А вы говорите — негодяй, убийца…

Тестирование «слепым методом» — довольно известный в науке прием: допустим, больным выдают экспериментальное лекарство и плацебо, но у кого из них что — участники эксперимента не знают. В этот раз, впервые в практике «Даркера» мы устроили нечто подобное с рецензиями: четырех рецензентов музыкального раздела попросили ознакомиться с новым альбомом, не зная, кто его автор.

В этой группе играл племянник первого президента Кении, а пел мексиканский рэпер. Тематикой их песен были проблемы национальных меньшинств, борьба с произволом полиции и другие острые вопросы, а убеждения группы были откровенно левыми, прокоммунистическими. Тем не менее, после выхода первого же демо за право подписать контракт с этими революционерами и бунтарями передрались международные корпорации. Разгадка проста: музыка Rage Against the Machine не имела и не имеет себе равных.

Жанр «Oi!» выковывался между молотом и наковальней, закаляясь с каждым новым ударом судьбы. Вся та злоба, все юношеское бунтарство и пролетарская гордость стали основой для пропитанных праведным гневом песен – гимнов общественной разрозненности. И если сейчас при слове «скинхед» у большинства возникают ассоциации с бритоголовым нацистом в армейских ботинках, то раньше оно означало куда более достойный образ – молодчика и трудягу, желающего бросить вызов социуму без надежды на победу.

Страстные почитатели фантастической литературы присутствуют и среди композиторов, происходящих из неформальной сцены, в числе которых можно упомянуть рокеров, металлистов, создателей темной электронной музыки и даже фолка. В этом отношении Клайв Баркер как вдохновитель заметно уступает Говарду Филлипсу Лавкрафту, но его вклад также прошел проверку временем.

Есть те, кто пишет оды рассветам и закатам. Есть романтики, воспевающие дождливую ночь. Есть идейные продолжатели дела поэтов-классиков. Есть бунтари, обличающие человеческие пороки – от алчности до тщеславия. Есть преданные поклонники женской красоты, каждую вторую песню посвящающие очередным изумрудным глазам, золотистым локонам или обольстительным улыбкам, а каждую первую – телам, разгоряченным страстью. А есть маньяки, чьи кошмарные фантазии воплощены в музыке – и слава Богу, лишь в ней. И Йохан Ван Рой – один из таких.

По сути, как только кто-то решил спеть песню, написанную соседом, этак в каменном веке, родилось такое явление как кавер-версия. И уже тогда новые варианты старых мелодий, надо полагать, звучали в меру умений и вкуса нового певца. С другой стороны, хороший исполнитель «ковриков» привносит в оригинал что-то свое, в идеале – вообще меняя стилистику до неузнаваемости. Но тут мы сталкиваемся с другой проблемой: подобные вариации на тему могут быть оригинальными, смешными, неожиданными, унылыми – а за некоторые и вовсе убить на месте хочется.

Российский читатель впервые ознакомился с творчеством Г. Ф. Лавкрафта в начале 1990-х. Для постсоветской публики, не избалованной качественным зарубежным чтивом, рассказы и повести Джентльмена из Провиденса стали большим открытием и были возведены чуть ли не в культовый статус в определенных кругах. И, совсем неудивительно, что среди поклонников его таланта нашлись музыканты такого экспериментального направления как дарк-эмбиент, который в то время так же уверенно набирал обороты в андеграундной сфере.