Гидра (роман)

Автор: Максим Кабир

Жанр: триллер

Издательство: Феникс

Серия: «Красные боги»

Год издания: 2024

Похожие произведения:

• Андрей Лазарчук, Михаил Успенский «Посмотри в глаза чудовищ» (роман)
• Питер Уотс «Бетагемот» (роман)
• Питер Уотс «По ту сторону рифта» (сборник)
• Говард Филлипс Лавкрафт «Хребты безумия» (роман)
• Александр Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ» (публицистика)

Трудно читать настолько талантливые книги, если они так переполнены двойными-тройными подтекстами и так зримо и убедительно написаны о чудовищах, и ладно бы о всяких шогготах и прочих вонючих тварях, так ведь нет — о том, что такое на самом деле мы. Потому что черные пиявки присасываются к душе, но дать им присосаться еще надо позволить, еще надо стать уязвимым, надо, может быть, стать подхалимом, трусом, вохровцем, словом, — ржавой шестеренкой, встроенной в социальный механизм насильнической тупости страшной, пораженной жуткой красной порчей огромной территории СССР. Автор говорит об этом чуть ли не впрямую: «Люди хотели возвести плотину и изгнать с окраин Родины тьму, но вместо этого они вырыли братскую могилу, уродливую колыбель для Старых Богов». Метафора чертовски прозрачна, и отсылка на «Котлован» Платонова тоже.

Известная мысль о том, что только в столкновении с другой культурой люди какой-либо одной культуры могут на самом деле познать себя или хотя бы увидеть со стороны, также явлена в «Гидре» с отталкивающей убедительностью. Начинается все с вроде бы фольклорных отсылок — Якутия, «испытание тайгой», а потом уже и «Сдвиг», и древняя хтонь, и прочее, и интенсивность сюжета летит по экспоненте прямо к звездам, которые и не звезды вовсе, а дырки, сквозь которые на нас смотрит… кто?

В общем, ужасного (памяти Лавкрафта) мастерски придумано под самые завязки, украшают текст (хотя парочка показалась не вполне органично вшитыми) вставные новеллы, например, о девчушках на костяных коньках; действие динамично и кинематографично, жуть нагнетается, нет ни одной необоснованной детали — не оторваться.

Но лично мне в этой книге важна антитеза животного начала и этического абсолюта. Тошнит при прочтении (автор, само собой, этого и хотел) всех наглядных, как в учебнике, эпизодов, где берет верх омерзительно тупая сила биологической жизни как таковой, которая заставляет всех чудовищ типа Золотарева выживать несмотря ни на что, любой ценой жрать и мстить всем вокруг за собственную внутреннюю загаженность. Это участь и буквальных шогготов, и людей, оказавшихся в советской реальности в самом мерзком ее изводе и готовых к любым преступлениям (что автор подчеркивает даже воскрешением Усатого, с которым как за руку поздороваешься, так рука на две недели отсохнет). Ужасает не хтонь, а запредельная приспособляемость людей ко всему, согласие со всеми преступлениями, если это поможет выжить. И в буквальной топологии художественного пространства «Гидры» антитеза Котлована и Линии ЛЭП, проходящей по возвышенности, также подчеркивает одухотворенность и красоту нормальной человечности героев, которым есть что противопоставить злу, будь то человечность христианства как этической парадигмы, как морального конструкта, противопоставленного животному бешенству допотопной хтони (Вася) или любовь (Глеб и Галя), или наивное благородство юности (Заяц), верность добру (бабушка Айта и бабушка героини Гали). Думаю, это основная идея книги, словами автора: «Если что-то может противостоять хаосу, то только поэзия». Культура, Цивилизация, Преемственность. Нечисть убегает от древнего наследия в переводе Заболоцкого — «Плача Ярославны», стихи Мандельштама, всплывающие в последнем пароксизме агонизирующего мозга Енина, вырывают его из-под власти черной пиявки… Спасает человечность. Ох, если б это было так просто. Но потому мы и в книжке, где справедливость и утешение вполне торжествуют.

Что наводит на мрачные мысли, так это неизбывность человеческой слабости. «Яма, из которой не вырваться», желание самого наличия врага, которого можно обвинить во всем и убивать за порчу нашей жизни. Дикая агрессивность и готовность расправиться с любой — по вашему выбору — скверной тоже многое говорит о подспудном желании людей сбросить вину за все собственноручное мировое зло на фантастических тварей. Или еще кого. А без них-то мы хорошие, ага. Как же. Неужели кто-то в это еще верит?

В итоге все понятно, зашифрованный посыл воспринят. Как тут не вспомнить Лернейскую Гидру, у которой отрастали срубленные бошки — неубиваемое зло невежества, злобы, тьмы. В общем, текст, даруя читателю позитивную развязку в вымышленном мире, оставляет его с негативной рефлексией в реальности и наивной надеждой на подспудное благо, которое как-то само собой проклюнется в душе — если, правда, найдется время заучить какие-нибудь бессмертные строчки.