Иллюстрация Антонины Крутиковой

«Ну что за мразота?»

«гареть тебе в аду фашик»

Это уже привычные высказывания, которые получает в свой адрес Альберт, профессиональный рефери. После каждого ММА-турнира, где он работает «третьим на ринге», комментарии сыплются, как из рога изобилия, и не кончаются еще долго. В основном под видео или в почте. Тысячи ругательств и угроз. Поклонники смешанных единоборств ненавидят Альберта: одни сетуют на его профнепригодность, вторые — на психику.

Огонь народной ярости вспыхнул, когда пару лет назад по вине «кровавого» рефери в октагоне погиб молодой чемпион из Токио. В тот злополучный день, защищая пояс, японец попал на «гильотину» амбициозного ирландца. Бой должен был закончиться громким провалом абсолютного чемпиона полулегкого веса, но все вышло куда хуже, ведь бой судил Альберт! И японцу выпала участь похлеще, чем потеря пояса — его задушили.

Рефери видел все: и как боец отчаянно стучал по настилу, давая сигнал о сдаче; и как бессильно обвисла его рука, а из приоткрытого рта с посиневшими губами выскользнула капа. И даже когда он потерял сознание и в клетку кинули белое полотенце, Альберт не спешил останавливать убийство. Зрители стояли на ушах; угловые с испуганными лицами пытались привести в чувство задушенного чемпиона; ирландец паясничал, бегая по октагону; Альберт же прятал мрачную улыбку. Сердце бешено сотрясало его грудь, тело потряхивало от приятной дрожи пережитого экстаза. Предсмертная агония бойца взбудоражила Альберта, растеклась теплой негой.

Тем же вечером босс организации — Белых, лысый здоровяк с трясущимися щеками, сорвал голос, пока орал на подчиненного и грозился засудить его самого, если форс-мажор скажется негативно на будущих продажах боев. Роковая «халатность» рефери породила затяжной скандал в спортивном мире, только ленивый не высказался о трагедии.

Но!

Вместе со шквалом ярости бюджет организации вырос в разы. Билеты на живые ивенты и платные трансляции раскупались. Зрители желали публично четвертовать Альберта, но при этом трибуны были забиты, что ни арена — полный солд-аут. После очередного финансово успешного соревнования в Неваде Белых вызвал Альберта к себе в офис и поздравил. Полушепотом. Предварительно заперев дверь от лишних глаз. Во время их короткого разговора рука босса не отпускала «тревожную» кнопку под столом, а во взгляде считывалась неприкрытая осторожность человека, крадущегося позади бешеной собаки.

Причины на то были. Внешне спокойный и сдержанный рефери слишком уж походил на наемного убийцу; стоило ему улыбнуться, — и хладнокровный киллер превращался в психопата. На такое отношение к себе он не обижался. Поделом. Женушка и ее родня не дадут соврать. Когда она подала на развод, он не стал создавать из этого драму, без конфликтов разделил с ней нажитое, размышляя: как здорово, что они не смогли обзавестись детьми. Никакого тебе головняка.

Единственное, что удручало, — сумасшедшие идиоты, загадившие все соцсети и почту своими словесными фекалиями. Привыкал к ним Альберт долго. Куда деваться? Издержки профессии. Плата за удовольствие. В целом же работа удовлетворяла его полностью: хорошее жалованье, разъезды по миру (пусть и в компании с охранником), а главное — та самая, пусть и мгновенная, порция удовольствия, к которой все и сводилось. Контроль над чужой жизнью, осознание, что она в твоих руках. Наблюдать вживую, как умирает человек... в этом есть что-то особенное, духоподъемное. Для Альберта, далекого от ставок и не имевшего в пантеоне бойцов любимчиков, значения не имело, чья жизнь обрывается по его прихоти. Однако он отметил одну особенность: когда умирал спортсмен, медийно раскрученный, типа того же японского чемпиона с татуировкой какого-то аниме-уродца, экстаз был мощнее и ярче. Но ни с чем не сравнимый прилив мрачного блаженства он получал от смерти медленной, постепенной. Избиение в стойке с последующим добиванием в партере — лучшее зрелище. Никакой борцовской возни — только на ногах, с рассечениями и гематомами, с отчаяньем и кровью. Человеческая коррида с предсказуемым исходом. «Ничья», «раздельное решение», «технический нокаут» — для Альберта не существовало таких понятий.

Наивысшее наслаждение он получил на последнем турнире в Австралии. В главном карде не было ни одного борца, спортсмены дрались в стойке, если и переводили бой в партер, то только ради болевого или удушающего. После каждого раунда уборщики не успевали протирать канвас и сетку от крови. В тот вечер крови хватало. Красная взвесь застыла в раскаленном воздухе, казалось, что под лучами прожекторов над октагоном образовался солоновато-душный купол, и зрительский рев со всех сторон словно поддерживал его, не давая рассеяться.

Жадный до денег Белых назначил скандально известного рефери судить титульный бой, и Альберт — гарантия всех раскупленных билетов — был ему благодарен. Несмотря на давление своих ненавистников, свист и вопли, он не дал публике заскучать: постоянно поддерживая быстрый темп противостояния главных звезд, тут же поднимал их в стойку, пресекая любые попытки «обнимашек» на полу.

Американец по прозвищу Стальная пята от души хлестал лоу-киками, отбивая бедра мексиканскому Рубаке, главной фишкой которого были режущие кожу противника локти. Война пролетела за мгновение, но в ходе нее случался не один переломный момент. Изначально фаворитом считался американец, и первые два раунда он орудовал ногами, что ветряная мельница крыльями. Удары сыпались по всем «этажам», потерянный мексиканец спасался бегством, пока в середине четвертого раунда наконец не вспомнил гейм-план, включился и начал встречать оппонента локтями, превращая ему лицо в фарш.

Горячие капли мелкими камешками врезались в щеки, лоб, руки Альберта, окропляя их; сладковато-медный привкус оседал на губах, щекотал ноздри тяжелый запах пота. И стук сердца, взвинченного адреналином, отдавался в голове, заглушая рев публики.

Затем изможденный американец перехватил инициативу удачным встречным ударом стопой в переносицу мексиканца. Звучно хрустнула кость, из перекошенного носа брызнуло. Рубаку зашатало. Соперник времени не терял и в прыжке потряс мексиканца акцентированным ударом колена в голову, прижал к сетке, разбивая вялую защиту, не позволяя ускользнуть из бойни. Публика вопила в едином организме, публика возбуждалась от рубилова. Затихала на острых моментах боя, потом взрывалась.

Альберт не спешил делать остановку, хотя уже следовало бы. Бросил взгляд на часы — до конца раунда оставалось меньше минуты. Если ходячий мертвец не кинется в ноги, надеясь отсрочить свое поражение, времени достаточно, чтобы насладиться убийством, пропитаться его миазмами, зафиксировать в памяти звонкие шлепки и вскрики.

Стальная пята выкладывался по полной, истрачивая весь «запас топлива», понимая, что это его последний шанс завершить поединок нокаутом, не дожидаясь решения. Рубака уже не защищался; голову подбрасывало на ослабевшей шее, как футбольный мяч. С порванных губ слетала кровавая вспененная слюна, глаз затягивала лиловая гематома. Серия ударов коленями в ребра, заключительный в подбородок, — и сознание покинуло мексиканца.

Альберт ликовал, оставаясь внешне непроницаемым. Сладостное ощущение оргазма вкупе с адреналином разлилось по организму, переходя в судороги. Какое божественное ощущение! Забрызганный кровью, он почти вплотную приблизился к бойцам и даже приподнял руки в черных латексных перчатках, как будто вот-вот собиралася дать отмашку и закончить этот кошмар.

«Рубака» скончался, как впоследствии показала экспертиза, не дотянув до спасительного гонга доли секунды. «Кровавый» рефери снова подтвердил свое звание. Впереди ждали новые угрозы и проклятия, но это было лишь белым шумом на фоне пережитой эйфории. Плевать с высокой колокольни на истерики, угрозы, санкции! Побесятся и угомонятся. Двуличные мрази.

И Альберт, как нетерпеливый наркоман, проснувшийся на кумаре, начал отсчитывать дни до нового крупного турнира.

***

И босс, и коллеги старались лишний раз не пересекаться с Альбертом: уж слишком токсичной стала его аура после кончины мексиканца. Общение с Белых ограничивалось перепиской или звонком секретаря. Альберт убеждал себя, что ничего не поменялось, и все же въедливым паразитом под кожей угнездилась тревога. Доносились слухи, что Рубака был родственником одного из членов наркокартеля, имеющего влияние на рынок ММА в Латинской Америке. В кулуарах поговаривали: завоевать пояс должен был именно мексиканец, чтобы последующий турнир беспроблемно прошел в Мехико, следом в Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айресе — на родинах действующих чемпионов, а также в местах с наиболее лояльной аудиторией.

Предвидя надвигающуюся бурю, Альберт пытался выйти на связь с боссом, обсудить ситуацию. Лысый хитрец не реагировал всю зиму и лишь в апреле, за неделю до турнира, огорошил подчиненного коротким письмом:

«Завтра же вылетай ближайшим рейсом в Мехико, заселяйся в отель ГРАНД СИНЬОРО. В субботу, 13-го, за тобой приедут. Твои бои: «С.В. — В.М.», «А-Х. — Ж.В» (прелимы) и «Ч.О. — Ж.М.» (главный бой). Ознакомься».

Ниже — информация по бойцам.

Альберт перечитал письмо, собрался позвонить Белых, но передумал. Вместо этого открыл файлы с досье на спортсменов. В основном мексиканцы и бразильцы. Двух тяжеловесов, что возглавляли кард, Альберт видел впервые. Кто они? Как попали в промоушен, да еще на главный бой? Тревога сильнее зашевелила лапками в области сердца.

Бессонная ночь в компании с виски. Бесплодные попытки успокоить себя: нахер уныние! Радоваться надо — он снова в деле, ему доверили судейство. Но радости не было, и даже маячившая на горизонте доза кайфа не прельщала, как прежде.

В самолете удалось выхватить пару часов сна, но по пробуждении сделалось только паршивее. В пересохшем рту горчило от алкоголя, мокрая от пота рубашка клеилась к лопаткам мерзким спрутом. Спускаясь по трапу, он чувствовал, как на тяжелую голову пудовым кулаком обрушивался раскаленный пыльный воздух. Мексика встречала враждебно.

Пятизвездочный отель, если верить надписи на ресепшене, казался вымершим. Альберт не представлял, чем занять себя до завтрашнего дня, поэтому заказал бутылку проверенного рома, острый буррито и заперся в номере с двуспальной кроватью и панорамным окном, до последнего надеясь, что перед тем, как за ним приедут, позвонит Белых или кто-то из его свиты, — поинтересуется, как он добрался, введет в курс дела. Телефон молчаливо пролежал на тумбочке остаток дня, целую ночь. И даже утром, когда в дверь постучала фигуристая администраторша с сообщением, что внизу Альберта ожидает машина, ему никто не удосужился позвонить. К цепкой тревоге присоединилось постылое ощущение брошенности. Отчего так резко поменялось отношение к нему? Из-за мертвого мексиканца? Из-за подорванного плана Белых?

Главная спортивная арена напоминала возбужденный улей. Зрительский гул слышался уже на подъезде к парковке. Турнир еще не начался, а публика уже сходила с ума. Что же будет дальше? Альберта быстро, в сопровождении смуглолицых охранников, отвели по лабиринту коридоров в раздевалку, как звездную персону. Его сопровождали везде, даже до туалета, а у дверей гримерки выставили двух громил. С чего бы такая опека?

В семь вечера ринг-анонсер объявил открытие турнира, и стены завибрировали от грохота многотысячной толпы горячих латиноамериканцев.

Свои первые два боя из трех Альберт отработал с паршивым предчувствием какой-то неправильности. Он хоть и взвинчивал темп, все же старался не перегибать палку. Останавливал бои вовремя. Как только аргентинец попал на болевой, Альберт тут же затормозил, не доводя дело до перелома конечности. Второй поединок отсудил тоже без эксцессов. Лишь стоило бразильцу отлететь в нокаут, рефери закончил поединок, отдав победу мексиканцу. Никаких добиваний.

В первом ряду вместе с почетными гостями присутствовал Белых, пристально следивший за турниром через монитор. Не представлялось возможным даже поздороваться с боссом — после каждого отработанного боя Альберта принудительно сопровождали на другую сторону октагона.

Главное событие вечера ознаменовалось оглушительной тишиной, затем к октагону начали приближаться два уродливо огромных тяжеловеса. Те самые Ч.О. и Ж.М. Пока объявляли их достижения и звания, они пафосно расхаживали по кругу, раздувая ноздри. Под бронзовой, покрытой замысловатыми татуировками кожей перекатывались мышцы. Из испанской речи Альберту удалось понять лишь имена здоровяков. Продолжая двигаться вдоль сетки, они принялись взмахивать ручищами, заводя публику. Действо это напоминало дешевую постановку рестлеров.

В конце объявили и его — притчу во языцех, «кровавого» рефери. При упоминании его имени толпа засвистела. Время остановилось, а забитая под горлышко арена топала единой поступью, хлопала едиными ладонями и вопила одной огромной пастью громче, чем на бесплатном рок-фесте с «Раммштайн» или «Металликой» в роли хедлайнера. Какого?.. Почему не звучит гонг? Дайте этот чертов гонг!

Клетку заперли, врубили прожекторы. На виду у всех остались трое — Альберт и бойцы, кружившие акулами вокруг него.

И вот — ГОНГ!

Уродливые великаны двинулись на рефери.

Крепкие ладони легли на его запястья и сжали их, руки Альберта с легкостью развели в стороны, словно тяжеловесы собирались поиграть в игру «перетягивание каната», где канат заменил бы он, испуганный человек.

Внезапно рефери понял, для чего он здесь. Не для судейства вовсе. Для казни. Для спасения организации. Своей жертвой он искупит вину перед большими людьми. За кончину мексиканского Рубаки.

Альберта приподняли, демонстрируя публике живой «крест». Сопротивление бесполезно. Из плена не выбраться. Впервые за вечер он встретился взглядом с боссом — тот оторвался от монитора и посмотрел на рефери. Лысый черт. Пожал плечами, словно извиняясь: ничего личного, это бизнес. Альберт понимал его, даже кивнул ему, считав мысли. Приказал себе не показывать страха и вообще — встретить наказание спокойно. Назло толпе. Хотите шоу? Наслаждайтесь, но утруждаться он не будет. Никаких истерик и стенаний.

Сохранить бесстрастный вид не вышло, и когда рефери начала растягивать человеческая дыба, он сдался и завопил. От болевого шока глаза полезли из орбит. Напряженные суставы не выдержали нагрузки и порвались. Следом надорвалась и лопнула натянутая до белизны кожа; отделились от лопаток плечевые кости. Орошая настил, захлестала кровь.

Альберт освободился.

Удар лицом об пол показался божественным поцелуем. Разум успел ухватиться за ускользающее мгновение жизни, и Альберт почему-то вспомнил о супруге, с которой прожил без малого десять лет, о неудачных попытках завести детей, об аварии и выкидыше, о крови на платье...

Как жаль, что они не смогли обзавестись детьми. Сложилась бы судьба иначе, и Альберт не расплачивался бы за свою слепую неуемную страсть. Увы.

Это конец?

Это конец.

Теперь вы довольны, господин Белых, Санта Муэрте, любители кровавого спорта?

Тяжеловесы размахивали руками. Только уже не своими.

Рефери не было до этого дела.

«Чет ребята скатились... Тухловато как-то. Раньше хоть дрались, щас яйца нюхают друг другу...»

«Мужики, переходите по ссылке, кому невпадлу, я там петицию создал, чтобы Альберта вернули».