Иллюстрация Антонины Крутиковой

1

— Настало время… — встревоженно прошептал сидящий в позе лотоса монах, заметив в толпе туристов кого-то особенного. Когда взгляды их встретились, лама вздрогнул и почтительно поклонился, затем закрыл глаза и замер, руки его уперлись в колени, а на лице отпечаталась смиренная улыбка…

***

За вентиляционным киоском метро притаились два мужичка у ящика, накрытого разорванным полиэтиленовым пакетом. Они, с вожделением глядя на бутылку беленькой, вытащили немудреную закуску. Чокнулись пластиковыми стаканчиками, торопливо выдохнули, опрокинули в жаждущие глотки водку, поморщились… Передернули плечами и только тогда расслабились. Наконец-то и на них снизошли покой и благость, а беспросветно-серое небо стало дружелюбным и уютным.

— Слышь, светило науки, вот чего бы ты больше всего хотел, а? — спросил один и, блаженно улыбаясь, отправил кусок ржаного хлеба с салом в рот.

— Ну, это слишком общий вопрос, любезный… — ответил второй пожилой мужчина.

— Вот всегда так у вас, у интеллигенции, никогда не можете просто ответить на простой вопрос, — беззлобно заметил первый. — Я водитель, и мечты у меня нормальные, простые, хочу тачку новую, как у нашего шефа, ипотеку закрыть на хрен и с Машкой рвануть куда-нибудь на юга, на море!

— Не глобально мыслишь, голубчик! — невесело усмехнулся пожилой и кивнул в сторону бутылки.

В голове у него светился образ покойной любимой супруги, в далеком семьдесят пятом они гуляли в Ялте по вечерней набережной, как школьники, взявшись за руки… Грудь сжала тоска, рука сама потянулась к стаканчику.

Рыжая веснушчатая девушка неожиданно заглянула к ним в закуток. Спор сразу же прекратился.

— Эй, с малолетками мы не знакомимся, и кусты загаживать тут не надо! — с вызовом обратился к юному созданию водитель.

Девушка не обратила на него никакого внимания. Она остановилась и улыбнулась, глядя на ученого, а тот вздрогнул и, неуверенно улыбнувшись в ответ, замер.

Девушка пошла дальше, а водитель, проводив ее взглядом, в изумлении уставился на словно парализованного компаньона по выпивке:

— Эй, Василич, тебе что, плохо?

Мужчина не ответил и, кажется, даже не услышал вопрос:

— Ты не прикалываешься? — Водитель потрогал ученого за плечо.

Оно оказалось твердым, как у статуи, а его глаза, не моргая, уставились в разрисованный граффити забор.

— Охренеть… Я это, пойду позову кого-нибудь или скорую вызову, ты главное, это, держись!

Пожилой ничего не ответил, лишь улыбка на его лице давала понять, что ему и так вполне хорошо среди творящейся вокруг суеты…

***

Молодая женщина c уставшим и испуганным лицом бежала по скользкой лестнице. Она ворвалась в тоннель — поворот, еще один и последний подъем наверх, вот она уже на платформе. Но электричка уже хлопнула челюстями дверей и с усиливающимся гулом умчалась прочь…

— Теперь меня точно уволят… Господи, за что мне все это… — прошептала она себе под нос, пытаясь отдышаться, и уселась на скамейку. Беспомощная, давно оставившая надежды на лучшее.

Женщина закрыла лицо руками и заплакала, мечтая превратиться в бездушный камень, который нельзя унизить, обмануть, предать, заставить делать то, чего он не хочет.

Ее желание вскоре исполнилось…

На платформе появился мальчик, он подошел к женщине и, тронув ее за плечо, протянул леденец на палочке и улыбнулся. Она вздрогнула, взяла подарок, да так и замерла с леденцом в руке и широко раскрытыми удивленными глазами…

***

— Молодой человек! Эй! Вы меня слышите? — как мог громко спросил седовласый преподаватель.

Его голос напоминал козлиное меканье.

В опустевшем лектории в верхнем правом углу сидел, ссутулившись, студент.

На лице его застыла безмятежная, но пугающая своей абсолютной неподвижностью улыбка.

— Что такое, вы хотите меня разыграть? Мне кажется, это уже чересчур, я ухожу и запираю за собой дверь, если хотите, оставайтесь здесь до понедельника!

Юноша по-прежнему сидел, глядя прямо перед собой, куда-то поверх доски, исписанной формулами.

Когда мужчина поднялся и посмотрел в глаза странного студента, ему стало понятно, что нужно вызывать врача…

***

— Эй! Уважаемая! Вы скоро кабинку-то освободите? Я вас уже полчаса жду, а мне по графику нужно уборку провести!

Уборщица еще раз наклонилась, чтобы убедиться в том, что кабинка занята.

— Вы там живы вообще? Наркоманка небось какая? — в ответ тишина, — ну все, я пошла за охраной, уже не жалуйтесь потом!

После недолгих уговоров открыть дверцу мужчина в черной форме с нашивкой «ЧОП Бультерьер» залез на принесенную раскладную лестницу и увидел странную картину.

На унитазе сидела полная женщина на вид лет пятидесяти, из уголка ее рта свисала нитка слюны. Охранник пригляделся, на первый взгляд никаких следов употребления он не заметил, увидел только надпись на двери, сообщавшую, что начальница из ближайшего к туалету офиса — мерзкая сука.

Женщина сидела совершенно неподвижно и отрешенно улыбалась…

***

— То есть ты решил меня бросить, да? Ну что ты молчишь? — спросила девушка, сидя на подоконнике.

— Я не знаю, я этого не говорил… — промямлил молодой человек, сидящий напротив окна на диване.

— Ты меня разлюбил? — продолжила она допрос, глядя на него в упор.

Юноша поерзал и после небольшой, мучительной для обоих паузы ответил.

— Я думал, ты необыкновенная, а оказалось… Оказалось, что ты просто необычная… И вообще скорее дело во мне, просто мы, наверное, слишком разные…

На бледных щеках девушки появились влажные дорожки, она, не произнеся ни слова, повернулась к окну и положила изящную кисть на ручку, намереваясь совершить непоправимое.

Тут ее взгляд задержался на человеке, стоявшем внизу на улице, он махал рукой и как будто даже ей улыбался.

Девушка непроизвольно улыбнулась в ответ, да так и замерла, а незнакомец как ни в чем не бывало поспешил дальше…

***

Уставший от изнурительной работы и зноя камбоджийский плотник, загорелый техасский фермер, изящная, как журавль, танцовщица-японка, норвежский полярник с суровым обветренным лицом, пожилой китаец, торгующий безделушками на улице, мексиканский водитель украшенного как новогодняя елка автобуса, строгая немка-учительница — все они и многие-многие другие навсегда замерли с одинаковыми улыбками. Неподвижными и не выражающими ничего, кроме полного бездумного довольства этим миром.

2

— Олечка, вызови ко мне Журавлева, срочно! — возбужденно попросил по громкой связи пожилой мужчина с властным лицом:

— Андрей Алексеевич, лично или по видеосвязи?

— Лично! И как можно скорее!

Два часа спустя:

— Он уже здесь, примете, Андрей Алексеевич?

— Да, да, пусть заходит, каждый раз удивляюсь, Олечка, как ты все это выговариваешь!

В кабинете появился мужчина:

— Доброго дня, Андрей Алексеевич! — поздоровался вошедший и хотел было подойти и пожать руку хозяину кабинета.

Тот раздраженно кивнул ему на кресло подле стола:

— Да какой же он добрый, Леша! Прочитал вот твой доклад… Это все как понимать? Вы там все одурели вконец?

Словно уменьшившийся в размерах Алексей Андреевич заерзал в кресле:

— Ситуация форс-мажорная, собрали статистическую информацию, подключили специалистов, докторов наук там всяких, психологов, в общем, пока в душе не разумеем, чего с ними делать, и как эту эпидемию каменную останавливать!

— Ты это, поаккуратнее со словом эпидемия, Алексей! Еще свежо предание, как говорится. Среди наших случаев не было?

— Нет, среди наших пока не было…

— Главный прикол знаешь в чем, Леша? За бугром то же самое, мне со всего света сигналы поступают! Но у них там тоже пока молчок, никаких официальных заявлений.

— Хорошо хоть не только у нас…

— Хорошо-то хорошо, но все равно жопа полная! Ладно, я в ближайшее время организую оперативный штаб, нужно в срочном порядке решать, что с этой хераборой делать.

***

Миновав внушительный забор с колючей проволокой, на закрытую территорию секретного НИИ заехал кортеж из двух внедорожников и лимузина и остановился напротив огромного ангара.

Движимые мощной гидравликой ворота медленно распахнулись, и продолговатый автомобиль заехал внутрь.

Охрана открыла задние дверцы, и наружу вылезли Андрей Алексеевич с секретарем.

В помещении зажглись сотни светодиодных ламп, в их холодно-белом свете предстало жуткое зрелище.

На гладком бетонном полу вплотную друг к другу стояли и сидели сотни людей. Все они были совершенно неподвижны и при этом улыбались. Словно наклеенные улыбки недвижных людей вызывали оторопь и неприятие.

— Твою ж мать! — выпалил Андрей Алексеевич, глаза его испуганно выпучились, лицо покраснело, как в бане, хотя в ангаре было холодно — работала мощная климатическая система.

Делегация объекта стояла рядом наготове:

— Поясните, что тут у вас по статистике! — нервно спросил Андрей Алексеевич.

— Каждый день все больше человек прибывает, сегодня доставили около двухсот, уже скоро некуда будет их девать! Нужно какое-то решение, может, все-таки будем их в освободившихся ковидниках размещать?

— В каких еще, блядь, ковидниках?! Вы хотите, чтобы вся страна об этом узнала? И что мы людям скажем? У нас и так проблем по самое некуда! Будем строить новые ангары в срочном порядке! Я сегодня дам все распоряжения и решу по линии финансирования!

— Ну… Андрей Алексеевич, слухи и так ползут, в интернете уже вовсю обсуждают, с этим-то как быть?

— Знаю-знаю, с этим тоже разберемся, сейчас главное понять, что это такое и как это все тормозить. С этим есть какие-то успехи?

— Я сейчас вызову специалиста, он вам все как надо объяснит…

***

— Ну так что удалось выяснить про этих…

— Андрей Алексеевич, мы их Буддами называем, такое рабочее название.

— Будды? Хех, забавно… Надеюсь, это не все, что вы мне хотели доложить?

— Простите, вот что известно на данный момент! Несмотря на длительную неподвижность пациентов, их физическое состояние в целом в норме. Но есть совершенно непонятный, невероятный симптом заболевания — они ничего не едят и не пьют, и их самочувствие не ухудшается. Пациенты обездвижены, но томография мозга выявляет его необычайную и крайне нестандартную активность. Мы продолжаем изучение, вводим парентеральное питание, проводим процедуры… Мы пока не знаем, что ввело наблюдаемых в такое состояние, и физиология этого состояния крайне необычная, аномальная, я и мои коллеги никогда ни с чем подобным не сталкивались!

— Не пьют, не едят и живут? Вы ничего не путаете?

— Если вы сомневаетесь в моей компетенции, то эти же данные могут подтвердить другие специалисты…

— Не надо других, просто это звучит абсолютно невероятно и неправдоподобно!

— Да, я понимаю…

— Понимаете… Ни хрена вы не понимаете! У вас есть хотя бы версии, что это может быть? И главное, как это все остановить?

— На данный момент ничего определенного…

— Плохо! Очень плохо, что на данный момент ничего определенного!

— Мы работаем в авральном режиме…

— Плохо работаете! Если все окаменеют, то кто вкалывать-то будет в стране?!

— Даже не знаю…

— Ладно. Вам дадут номер, если будут новости, звоните в любое время! В любое! И вот еще что, максимум через неделю будет большое совещание, и я хочу вас там видеть…

3

Совещание через неделю не состоялось, как не было его и через две, и через месяц.

На орбите Земли орбитальная станция «Тяньгун» перестала получать какие-либо сигналы. Экипаж проверил все системы, но неисправность не обнаружил — связи с домом не было.

А потом началось совсем странное и пугающее.

Космонавты в недоумении наблюдали, как стремительно гасли и больше не зажигались огни, планета погрузилась в темноту…

***

В удаленном от навечно замершей цивилизации отеле, расположенном в живописном предгорье, собрались все те, кого миновала новая напасть, — остатки близкого окружения Андрея Алексеевича, охрана и обслуживающий персонал.

С тоской Андрей Алексеевич проводил монотонные дни, глядя в панорамное окно в своем кабинете на величественный горный пейзаж.

В один солнечный день он по обыкновению пил коньяк и разглядывал горную гряду в подзорную трубу на набережной. Его блуждающий взгляд остановился на небольшом горном поселении, в котором уже давно никого не осталось. Да вот только сейчас он, не веря своим глазам, увидел там прохаживающуюся рыжеволосую девушку-подростка…

Мужчина вздрогнул от неожиданности, а девушка, словно почувствовав его взгляд, что было просто невозможно, помахала рукой и улыбнулась, глядя прямо на него.

Андрей Алексеевич машинально прошептал:

— Кто ты?!

И она ответила голосом в его голове, словно они находились совсем рядом:

— Я пришла за тобой, не бойся!

— Черт… Отстань от меня! Что ты такое, чего ты хочешь?!

— Скоро закончатся все твои тревоги, страдание жизни обернется вечным покоем и радостью.

— Нет, я не хочу никакой гребаной радости, я хочу, чтобы все было как раньше!

— Я всем людям рассказываю, почему это происходит, расскажу и тебе.

Андрей Алексеевич почувствовал онемение во всех конечностях, а голос продолжил:

— Жизнь — это путь к Великой Пустоте, Шуньяте, как у вас ее называют.

Симметрия, простота, точность, выверенность форм, звуков, ощущений. Человек может овладеть искусством, чтобы стать гармоничным элементом вселенной, но он в большинстве своем выбирает совсем другое, выбирает противоположное — хаос.

Люди хотят счастья, но так и не поняли, как к нему идти, и мы поможем вам, освободим вас от страданий.

Первый Создатель трудолюбив и милостив, он множит миры в надежде сделать их такими же прекрасными и совершенными, как он сам, а в неудачных вариантах…

Вечно счастливые камни — вот самый гуманный способ избавить сбившихся с пути от ошибок и страданий. Именно поэтому космос молчит, поэтому вы не смогли найти признаки жизни в наблюдаемой вами вселенной…

Принято решение прекратить развитие вашей вселенной 3899672654873601. Как только вы перестанете быть, возникнет 3899672654873602. Нам разрешено совершать неограниченное количество попыток, так что, может быть, мы больше не встретимся…

Теперь ты узнал все, что тебе нужно знать.

— Постой, постой! Это что, тот самый Страшный суд? — пролепетал непослушными губами Андрей Алексеевич. Вы же просто исполнители, да? А кто решает, кому стоит жить, а кому нет?! Свяжи меня с этим вашем Богом — Создателем или как там его, мы с ним договоримся! Обязательно договоримся! Слышишь?

— Вам уже не с кем и незачем договариваться, — промолвила девушка и пошла по горной тропинке прочь…