DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Бесславные манифы

Последние дни Нового Парижа / The Last Days of New Paris (роман)

Автор: Чайна Мьевилль

Жанр: альтернативная история, вирд-фикшн

Издательство: Э, Fanzon

Серия: Большая фантастика

Год: 2019 (в оригинале — 2016)

Перевод: Н. Осояну

Похожие произведения:

  • Филипп Дик «Человек в высоком замке» (роман)
  • Кэтрин М. Валенте «Бессмертный» (роман)
  • Чайна Мьевилль называл сюрреализм «вершиной фэнтези». Пожалуй, еще ни в одном романе лидера «новых странных» спорный тезис не воплощался с такой прямотой, как в «Последних днях Нового Парижа». В текстах писателя хватает парадоксальных образов, которые органично смотрелись бы рядом с полотнами Рене Магритта или Сальвадора Дали — будь то планета, практически полностью покрытая рельсами, или гигантские мотыльки с гипнотическими узорами на крыльях. Но только в последнем романе сюрреализм прекращает быть просто эффектным приемом, становясь материей, кровью, сущностью истории. Здесь каждая страница кишит отсылками к представителям этого художественного течения, а вся книга выстроена в полном соответствии с творческими принципами, выдвинутыми в манифесте Андре Бретона.

    Обывательское понимание часто сводит сюрреализм к неограниченному буйству фантазии: забей на законы реальности и рисуй хоть стекающие часы, хоть человекоподобный шкаф. С позиций искусствоведения (да и самих художников) все обстоит иначе. Сюрреализм строится на парадоксальных сочетаниях реальных форм, визуальных обманах, тонких аллюзиях, сочетаниях сна и яви, свободе мысли без контроля разума. Чайна Мьевилль принимает правила игры. Несмотря на их размытость, он уклоняется от бегства как из поэзии в реальности, так и из реальности в поэзию. Пускай река времен потекла по другому руслу, в ее мутных водах все равно проглядывают реальные произведения искусства и оккультные практики.

    Чайна Мьевилль тяготеет к созданию фантастических городских пространств. Если отдельные эпизоды его книг со временем стираются из памяти, то забыть поражающий воображение антураж Нью-Кробюзона или Нон Лон Дона практически невозможно. Очередная книга расширила вымышленную географию писателя еще одним неординарным объектом. В новом мире фраза «увидеть Париж и умереть» больше не символизирует экзальтированный восторг. Скорее, она предрекает наиболее вероятный исход. А чего еще ждать от города, где искусство вышло на охоту, а в небе обнаруживается множество причин навсегда отказаться от полетов? Здесь даже призванные нацистами демоны мечтают поскорее вернуться в ад. Впрочем, не так интересен сам Новый Париж, как существа — «манифы» — его населяющие. Таинственный С-взрыв заставил сюрреалистические образы сойти с полотен и воплотиться наяву. Могущественные и неуправляемые существа полностью изменили облик города, а заодно и ход Второй мировой войны. Выжить в Новом Париже весьма непросто. Всегда есть риск погибнуть от клыков злобного волкостолика, захлебнуться струей мочи из дюшановского писсуара или раствориться в одушевленной темноте.

    Парадоксальные образы следуют один за другим, превращая роман в блуждание по своеобразной художественной галерее (не забудьте обратить внимание на Эйфелеву башню, точнее на ее остатки, зависшие в воздухе!). Распознать все отсылки сумеют лишь искушенные искусствоведы, но отчаиваться не стоит: в конце книги автор — опытный экскурсовод по фантастическим мирам — даст исчерпывающий комментарий. Вереница образов завораживает. Даже не надо понимать всех тонкостей, чтобы попасть под их гипнотическое воздействие. При этом больше сотни манифов — от ключевых до эпизодических — значительно оттеняют сюжет романа. Что история молодого оккультиста, устроившего С-взрыв, что скитания разнохарактерной парочки — бойца Сопротивления и загадочной девушки — все линии насыщены приключениями, опасностями и интригой. Но все же сюжет чем-то напоминает план эвакуации в картинной галерее: вроде бы он тоже присутствует, но живописные полотна гораздо сильнее привлекают внимание. Пожалуй, наиболее мощной в романе получилась сцена противостояния с «автопортретом Гитлера». Как известно, фюрер в молодости рисовал однотипные пейзажи, а теперь его безликий маниф несет «даже не смерть, а пустоту», превращая город в пустынное пространство без людей, но с очаровательными домиками. Эффектной расправы в духе «Бесславных ублюдков» не предвидится, однако акварельный фюрер органично вписывается в галерею образов. К тому же он лаконично характеризует историческую фигуру, которая вознамерилась уничтожить «человечью грязь, готовую жить и умирать».

    Александра Королева на страницах «Мира фантастики» назвала «Последние дни Нового Парижа» «фэнтези, слишком странным даже для Чайны Мьевилля». Сложно найти более подходящие слова для описания этой книги. Странность тут зашкаливает во всем — от основных сюжетных линий до мельчайших деталей. Весь мир в романе сжимается до размеров Нового Парижа: в город очень сложно проникнуть и практически невозможно выбраться. Всеведущий автор не делает даже намеков, почему нацистский режим все еще не пал и как обстоят дела в других театрах военных действий. Конечно, в Париже развернулась невиданная доселе катастрофа, но почему изменился ход событий на востоке? Или там тоже произошло нечто подобное? Вдруг на территории СССР Иван Грозный сокрушает всех, кто подвернется под руку, трупом своего сына, а по утрам на небесах вместо солнца восходит черный квадрат?

    В романе есть немало моментов, вызывающих вопросы, но они все отпадут, если понять, что «Последние дни Нового Парижа» — это не жанровая проза. Это концентрированный сюрреализм. Квинтэссенция, стилизация, манифест, панегирик — назвать его можно как угодно, но следование сюрреалистическим принципам отметает любые претензии. Роман кажется перегруженным. В тоненькой книжке обитают свыше сотни разнообразных манифов. Такая сверхплотность грозит обернуться настоящим взрывом мозга для читателя. Однако недостаток перестает быть недостатком, если вспомнить Бретона: «избыток — вещь необходимая». Чайна Мьевилль в своем романе создал грандиозный коллаж, а если точнее — сотворил изысканный труп. Ноги этого манифа стоят на почве конспирологических теорий о магии Третьего рейха. Его сердце бьется в окружении плоти сюрреализма. Его взгляд направлен в современность. Послесловие пытается убедить, что «Последние дни Нового Парижа» — это не альтернативная история, это свидетельство очевидца. Просто в определенный момент ход времени снова изменился. В романе Мьевилля можно увидеть и прославление искусства, и борьбу идеологии со свободомыслием, и много чего еще. Но главное — мыслить и чувствовать самому, не дожидаясь, пока кто-то даст инструкции, как это правильно делать.

    Комментариев: 0 RSS

    Оставьте комментарий!
    • Анон
    • Юзер

    Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

    Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

    (обязательно)