Печальная баллада для трубы / Balada triste de trompeta

Испания, Франция, 2010

Жанр: ужасы, драма, комедия

Режиссер: Алекс де ла Иглесиа

Сценарий: Алекс де ла Иглесиа

В ролях: Карлос Аресес, Антонио де ла Торре, Каролина Банг, Мануэль Тальяфе, Алехандро Техериас, Мануэль Техада и другие

Похожие фильмы:

• «Изгнанные дьяволом» (2005)
• «Грайндхаус» (2007)
• «Столетний старик, который вылез в окно и исчез» (2013)

Что будет, если соединить эстетику эксплуатационного кино 1960-х годов, сюрреалистичный визуал Терри Гиллиама и соблюсти баланс между авторским кино и комиксом, как это постоянно делает Роберт Родригес? На этот вопрос обстоятельно ответил режиссер и автор сценария в одном лице Алекс де ла Иглесиа в своем фильме «Печальная баллада для трубы» (примечательно, что в США он известен под названием «Последний цирк», что имеет мало смысла). Для постановщика это был не первый опыт работы в жанре – до этого он снял черную комедию об Антихристе «День зверя». Но «Печальная баллада» отличается наличием плотного исторического бэкграунда – сюжет картины затрагивает события гражданской войны и длительный период Франкистской Испании.

Фильм начинается как жестокий, но оригинальный слэшер про клоуна, которого против собственной воли разлучили с родным цирком люди в военной форме. Разукрашенный артист справедливо вопрошает – можно хотя бы переодеться, раз такое дело? «Нет», – отвечает ему лидер, – «Ты будешь клоуном с мачете». Первые десять минут фильма, преисполненные отчаяния и бескомпромиссности, задают тон повествованию – зритель никогда не угадает, какой кадр последует за следующим, а очевидна лишь концовка, на то это и «печальная» баллада, хеппи-энда ждать не придется.

Картина постепенно превращается в очень странную и гротескную мелодраму с элементами черной комедии и сюра о противостоянии «веселого» клоуна Серхио и «грустного» клоуна Хавьера за сердце сколь прекрасной, столь и непостоянной гимнастки. Ни один из клоунов в силу своего безумия не может полноценно разобраться в своих чувствах – потерянный и «грустный» явно больше очарован привлекательной внешностью гимнастки, чем ее ветреным характером, а садист в лице «веселого» клоуна является буквальным олицетворением глупой поговорки «Бьет – значит любит». Подпитываются страсти неопределенностью объекта их вожделения – то доведенная до отчаяния девушка, ужаснувшись деяниям «грустного» клоуна, сбегает с «веселым», то, наоборот, вспомнив все зло, причиненное ей «веселым», признается в любви «грустному». Финальная сцена, в которой разрешается этот любовный треугольник, происходит в монументальной Долине Павших – происходящее на экране поневоле начинает напоминать кульминацию хичкоковского «К северу через северо-запад» – оно и понятно, одной из важных тем того фильма тоже было моральное оборотничество, когда не герои управляют действиями, а действия управляют героями – и протагонист поневоле становится тем, за кого его принимают окружающие. Сколько бы ни хотел Хавьер стать «веселым» клоуном – на судьбу «грустного клоуна» он был обречен с самого начала собственным отцом.

Пожалуй, самой яркой сценой фильма является момент в кинотеатре, в котором Хавьер был очарован песней столь же печального и растерянного клоуна. То был легендарный певец Рафаэль, и картина с его участием, показанная в фильме, «Не прощаясь» 1970 года выпуска. Название песни же, Balada de la trompeta («Баллада о трубе»), очевидно, была позаимствована режиссером для собственного фильма. Алекс де ла Иглесиа впоследствии так и сказал: «Рафаэль, ты щедрый человек, и благодаря этой твоей черте этот фильм получился. Ты душа картины, моей лучшей киноленты, самой честной из всех». Фрагмент с участием певца, казалось бы, выпадающий из общего безостановочного ритма фильма, как ни странно, будто бы лучше всего передает его дух, как и дух того времени, о котором печально рассуждает режиссер: «Я сделал этот фильм, чтобы изгнать из души боль, которая не смывается, как нефтяное пятно. Я чувствую себя искалеченным жутким прошлым, как если бы я тонул в ностальгии по чему-то, чего не было».

Признаться, смотреть и воспринимать такой безумный коктейль из самых разных ингредиентов сможет не каждый, дело не только в особых вкусовых предпочтениях, но и в зрительской насмотренности. Кино содержательно не самое мудреное, однако все равно довольно требовательное, несмотря на то что Иглесиа сам моментами облегчает работу зрителям – как верно отметила Ксения Рождественская в рецензии для «Искусства кино», «режиссер в открывающих титрах нагло перечисляет тех, кто своими делами, телами и масками помогал ему создать «Печальную балладу»: предъявляет то портрет Дали, то Бориса Карлоффа в роли чудовища Франкенштейна, то фотографии политиков, то морды босховских уродов». Одно сказать можно наверняка – это уникальное и неповторимое зрелище, «вещь в себе», аналогов которой сразу и не вспомнишь. Наверное, сияющий от безудержной улыбки Квентин Тарантино (который, как известно, не только режиссер, но и большой синефил, за свою жизнь повидавший не одну тысячу кинофильмов, работая в видеосалоне), запечатленный на кинохронике аплодирующим этому фильму на фестивале в Венеции, является самым ярким свидетельством свежести и оригинальности картины.