Наталья Криштоп  

Представитель редакции Астрель-СПб (АСТ). Соучредитель литературных курсов «Мастер Текста». Бессменная ведущая «Самых страшных чтений».

Я не специалист по жанру ужасов, оценивала «в общем» — с точки зрения литературного мастерства. На мой взгляд, финальная подборка в этом году ровная, было сложно раздавать места. В жюри «ЧД» я второй раз и второй раз получила колоссальное удовольствие. Спасибо авторам!

Ба

Египет — неожиданно, свежо. Есть вопросы по части достоверности. Первое пришествие покойницы, умерщвление курицы — и Тася не испугалась, ей только стало «жалко»? Спрашивает у родителей, как пишутся имена (следовательно, малая еще), но рассуждает о том, что ушедших отпускать надо, «бабушка пусть своей жизнью там живет в новом месте». Не клеится. Да и что же девочка не рассказала о том, что творится, родителям? Из-за подобного — не так страшно, как могло бы. Финал не шокировал, но впечатление произвел. Язык — браво! Точен, легок и мастерски стилизован. Выдает автора опытного, но не факт, что в жанре «хоррор».

Вы поедете на бал

«Как вытягивают нитку из старого шва», «женским чутьем, выдрессированным цирконами и фианитами», «причудливые алые пятна Роршаха» — изящно. Проблема в том, что ничего не понятно. Что там в домике, что с Витюшей (подменили али нет?), что за бал. Что там с буквой «р» — намек на евреев или французов? Почему героиня не поговорила с соседями, друзьями, с психологом в конце концов. Действие будто в вакууме. А главное, зло ничем не мотивировано. Чего ему надо? Кажется, этой истории не хватило объема, расписать — и всё, возможно, встало бы на места.

Голодный хлеб

Сразу же — интрига. Странствующие дети, голод, дома нет. Сразу же — жуть. Абсолютное попадание в жанр. Блестящие метафоры: «мясные дрова», «каша, согревшая животы, оказалась в голове», «мир-кисель», в котором застреваешь, как муха. Тема голода, хлеба из «непоймичего» и каннибализма страшна сама по себе — и без художественных «прикрас». У тех, чьи бабушки-дедушки пережили войну (моя — блокаду Ленинграда), — тех, кто с детства слушал их истории, не отозваться не может. Что подпортило — слишком простое, по «щучьему веленью», преодоление героиней препятствий и предсказуемый финал. Но в целом вещь яркая. Единственный на конкурсе образчик исторического хоррора.

Желямба

Прикольный нейминг. Но где же ужас? Первая половина истории — ровный подростковый фикшн. С нецензурной лексикой перебор, речь выглядит искусственной. Ужас, вероятно, должен настигнуть читателя, когда герои оказались на острове и желямба прибыла мстить, но из-за пересказа и из-за того, что желямба со своими щупальцами уж больно киношная и даже смешная, как и супергерой-победитель, ужаса опять нет. Жутковато, пожалуй, становится лишь в конце, когда кино заканчивается и начинается жизнь: с полицией, психушкой, развалившейся семьей. Финал не удивляет, но сшит ладно. Вроде и объясняет, но не дает однозначного ответа, оставляя надежду на то, что зло все же будет наказано (если это зло вообще существует).

Живое и мертвое

История интересная, атмосферная, с непредсказуемым развитием. Много, однако, языковых огрехов, а еще — лишних подробностей. Некоторые из героев тоже — лишние. Серик, например. В первом эпизоде автор вообще про него забыл на полпути: ушли с ним в лес вдвоем, вернулся только главный герой (с братом). Непонятна и роль Аленки. Зачем ее вводить и описывать — ради одной фразы про смерть через год после купания? Это мог сказать и безымянный кто-то. Сама фраза кажется подвешенным ружьем, хотя в итоге не стреляет. Зато сцена убийства и «заживления» — выше всех похвал. Она и жуткая, и просто хорошая.

Лепра

Сюжет, в котором зло догоняет по очереди всех членов какой-то группы, чем-то это зло обидевшей, не нов. Несмотря на это, ощущения вторичности не возникает. Замес знатный: тут тебе и Энистон, и Цой, и KIA, и «Одежда от Оксаны», и православные молитвы, и медицинские диагнозы. И что-то непонятное с прахом — догадайся сам. Обидно, что автор так дешево продал карликовость ребенка. Можно было понамекать, подвести, спровоцировать читателя на эмоции, а не сразу «получите, распишитесь». Финал не финалит, а вызывает новые вопросы. Тем не менее рассказ нескучный, да и страшного, помимо лепрекона, достаточно — тот же дядя Рома (фу, брр).

Лучшая жвачка в мире

Детство, лето, районы-кварталы… Атмосферно, тепло, по-доброму. И, простите, совсем не страшно. Разыгравшаяся на жарком солнышке фантазия двух ребят, которые, кстати, изображены очень талантливо, вызывает скорее улыбку. Написано линейно, внятно, выпукло — спасибо. Приятное послевкусие: чипсы, арбуз, шоколад... Мои 12 лет… Рассказ замечательный, но не уверена, что он имеет отношение к «ЧД».

Любовь

Начало интригует. Надеешься, что дальше прояснится, но нет. То, что должно бы напугать, — сцена на границе — выглядит как безумная куча-мала, в которой без ста грамм специальной воды не разберешься. Я не фанат текстов, в которых всё по полочкам, но не фанат и таких, где читатель вынужден быть полноценным соавтором. Может, это фрагмент более крупной формы? Из хорошего — тему родительской любви, заявленной в названии, автор раскрыл, обыграл, причем небанально.

Межгалактические наемники

Если бы мне не нужно было читать этот текст в рамках конкурса, я закрыла бы его, только увидев название. Ладно, на первой странице — где автор обрушил на нас массу имен и понятий, где ничего не разобрать, кроме того, что это космическая фантастика. Но автор обманул. Хорошо, что я не закрыла. Красиво, фактурно, с юмором (про трансвеститов и SMM-щиков 90-х особенно понравилось). Последняя сцена — огонь. Страшно ли было? Чуть-чуть. С сопереживанием тоже не сложилось, потому как герой и правда «сухарь». Но в целом — круто. И книжненько, что греет.

Навлон

Где-то про монетки уже было Тем не менее — нравится миф в основе, нравится, как он обыгран. Не очень понравилась «объяснялка» от Аркадия, поданная вдруг в диалоге с «мелкой сошкой». Понятно, что воду как-то надо размутить, но можно было сделать это не топором. Вначале текст не проявляет жанр, подводя читателя к мысли о криминальном детективе, но в конце уже не сомневаешься, что «Навлон» — по адресу. Обыск внутренностей и болгарка… Мощно.

Отличный день для похорон

Тема странной захолустной деревни с «попаданцами», как и тема оживших мертвецов, катастрофически избита. Но — автор, вы же не всерьез? Восприняла как пародию. Колоритное описание деревенских похорон. Удачные языковые решения, как то: «священник, попавший на вечеринку свингеров», «пахло Новым годом и бедой», «каким еще книжником». Но самый изюм — это, конечно, Умат. «Ибо я собираюсь отпиздить дитя!» — шедевр. Есть пробелы в логике повествования (ее и в пародии никто не отменял). Герои легли спать в ужасном доме рядом с трупом? Зачем? Любые нормальные люди, тем более с ребенком, переночевали бы уж лучше хоть как-то в машине или даже не спали бы вообще — но не такое вот. Как родители, уже заподозрившие пи***ц, могли оставить сына в семье безумного попа-алкоголика? В эту деревню, как и в этот текст, возвращаться не хочется, но все-таки он неплох.

Сай-фай

Отличная идея и сюжет. Как человек, занимающийся в некотором смысле тем же, чем Симон (не убийствами, а обучением), — порадовалась. Как член жюри — буду придираться. Вводя героя, автор два раза за абзац говорит о залысинах. И повторяет потом неоднократно: «куцые висюльки», «редкие волосы», «плешь на башке», «жиденький пучок»… Понятна цель — привлечь внимание к зоне, которая станет ключевой. Но тут прям акцентище, и не то чтобы на зоне, а на волосах. Именно они не сыграли в итоге никак. Подпортила впечатление речь матери-филолога. Это не про «лучше других чувствовать дыханье слова», а про расстройство психики (жопофилия — есть такое?). Гадостно, неестественно. Кроме того, не ощутила конфликта между матерью и сыном — такой силы, чтобы при смерти он кричал: «Я! Победил! Мать». Доработать — и дала бы одно из первых мест в топе.

Скример

Оксфордский словарь назвал «словом года» (2022-го) — goblin mode. Так что рассказ актуальненький. Настолько, однако, несимпатичный герой, никакого сочувствия не вызывает. По большому счету плевать, что там у него еще отвалится и состарится. Странно, что, будучи продвинутым пользователем интернета (найти телефон по адресу — еще и вычислить этот адрес), герой ни разу не гуглит, что с ним за дичь, зато заказывает проститутку. При этом финал что надо — история закольцована, а еще в тексте — изумительное описание зубной боли: «Когда болит зуб, то превращаешься в зуб».