Необъятна и темна бездна человеческого безумия. Каких только убийц и маньяков она не порождала — от наряженных клоунами детоубийц до некрофилов, шьющих одежду из человеческой кожи. Думаете речь идет про Пеннивайза и Кожаное Лицо? Как бы не так! Джон Уэйн Гейси и Эд Гейн — настоящие иконы кровавого храма убийц, воздвигнутого на трупах сотен замученных жертв. Но о них мы уже не раз рассказывали в нашем журнале. Сегодня — психи рангом поменьше. Ну, если Гейн и Гейси — это Веном и Зеленый Гоблин, то гости нашего сегодняшнего топа — это… «зловещая шестерка». Они, конечно, наворотили дел не меньше — а может даже и больше, — чем вышеозначенная парочка душегубов, но такой популярности (пусть и сомнительной) не снискали. Ах да, чуть не забыли… всех этих товарищей объединяет одна «фишка»: они — кровопийцы. Все верно — вампиры. Только на солнце они не сгорают, от чеснока и святой воды не шарахаются, и тыкать в них распятьем бессмысленно — подлинные чудовища боятся лишь меча Фемиды… радует, что он обрушился на каждого из них.

Ну что, готовы занырнуть в море крови? Тогда погнали!

6. «Vesago» (Родерик Феррелл)

VESAGO. Так называл себя Родерик Джастин Феррелл, более известный, как просто «Род». История Рода, как Vesago, началась… с ролевой игры Vampire: The Masquerade. Мама Рода, которая души не чаяла в своем сыночке, купила ему эту игру, заметив любовь мальчика к мистическим историям. Конечно, она не знала тогда, что скоро ее драгоценное чадо назовут в СМИ «маньяком-психопатом с вампирскими наклонностями, не заслуживающим ничего, кроме смертной казни», и винить ее за дальнейшие события уж точно не стоит. Но случилось то, что случилось: одержимый этой игрой Род поверил в то, что он и сам принадлежит к одному из древних кланов вампиров, и на самом деле он не какой-то там «Родерик Джастин Феррелл» из Кентукки, а пятисотлетний носферату Весаго, жаждущий людской крови не меньше, чем афроамериканцы — курочку по рецепту полковника Сандерса.

Каким-то чудом — а может, и гипнотическим вампирским обаянием, — Род собрал вокруг себя таких же «пропащих ребят», и вскоре новоиспеченный «клан» отправился за двуногой добычей.

Вдаваться во все кровавые подробности не станем — скажем лишь, что Род орудовал ломом не хуже Джокера, когда забивал Джейсона Тодда насмерть. На теле одной из жертв, чей проломленный череп наверняка не раз снился полицейским в кошмарах, Род выжег свой фирменный символ — букву «V» (еще до того, как это стало мейнстримом с лицом Гая Фокса).

Впрочем, очередной вариации «Семьи» Чарльза Мэнсона не довелось покутить вволю — их скрутили по пути в Новый Орлеан, где Род собирался вволю насладиться новыми игровыми автоматами, еще не завезенными в его глухомань. Воистину игровая зависимость породила Vesago — и его же погубила.

Трое сообщников Рода — включая двух девушек — отделались сроками от десяти до сорока лет. Самого же Vesago приговорили к смертной казни. Правда, вскоре ее заменили на пожизненное заключение, так что кол в сердце вожака вампирского клана так и не заколотили.

5. «Кенийский Кровосос» (Мастен Ванжала)

Африка… Какие ассоциации вызывает это слово? Экзотические фрукты? Дикие животные? А может, рабство, пиратство, голод, гражданские войны и людоеды? Вне сомнений, Африка — один из филиалов Ада на Земле. Конечно, не вся Африка… есть и относительно спокойные места, где люди вполне себе неплохо живут, пусть и не как в сказке… Кения — из их числа. Столица Найроби — тем более. Но если у туземцев, обитающих в непроходимых джунглях или пустынях, ходят истории про всяких чудовищ, бродящих в ночи и утаскивающих детей прямо из-под носа родителей, у тех, кто живет в цивилизованных странах — будь то Кения, Россия, Германия или Америка, — свои монстры… и они куда хуже выдуманных «бабаек».

Мастен Ванжала совершил первое убийство еще в шестнадцать лет. Похитил девочку, которая была на четыре года младше него, и… высосал из нее всю кровь. Возможно, им двигала не только сексуальная страсть, но и стремление… научиться колдовству, ведь некий шаман рассказал Мастену, что для обретения паранормальных способностей необходимо как можно чаще пить свежую кровь. В стране, где процветают наркомания и бандитизм, карьера Ванжалы быстро пошла на взлет: он похищал детей, требуя за них смехотворный для кого-то, кроме кенийских бедняков, выкуп в двести-триста фунтов стерлингов, особо и не надеясь, что ему заплатят. Не получив денег, он вряд ли расстраивался — и с наслаждением мучил детей, кромсая их ножом и насыщая свой нездоровый аппетит горячей кровью. Некоторых он оставлял недобитыми — по недосмотру или специально, — и те медленно умирали от многочисленных ран. Истекать теми жалкими остатками крови, которые не достались монстру, не в силах даже шевельнуться — такова была участь тех, кто повстречался с Кенийским Кровососом. Учитывая, что тела — живых и мертвых — он затаскивал вглубь кукурузных полей или сбрасывал в канализационные трубы, где вряд ли можно было рассчитывать на случайного прохожего, который вызовет помощь, надежд на спасение у несчастных детей не оставалось от слова «совсем».

Ванжалу арестовали. Его собирались судить. Но он… сбежал. Подозревают, что ему даже помогли несколько местных полицейских, которые как-то были причастны к его похождениям.

Неужели чудовище все еще бродит на свободе?..

Как бы не так! Спустя всего три дня после побега Ванжалу, который пытался бежать из Найроби через городок Бунгома, опознали несколько местных школьников… а вскоре на неудачливого беглеца и самопровозглашенного вампира набросилась разъяренная толпа, которая растерзала его, словно Жана-Батиста Гренуя в «Парфюмере».

Вот только они не испытали ни восторга, ни сексуального влечения к маньяку — лишь ненависть. А разве к монстрам можно относиться иначе?..

4. «Ганноверский Вампир» (Фриц Хаарман)

Что-то зловещее есть в слове «Ганновер»… Что-то тревожное… Возможно, к этому причастен один из самых известных жителей этого красивейшего саксонского города — Фриц Хаарман, уродливое пятно на страницах истории Ганновера.

Детство Фрица прошло не в самых лучших условиях. Его папаша — классический домашний тиран по имени Олле Хаарман, — был человеком, который привык решать проблемы кулаками и руганью, в чем не раз убеждался его сын. Затаенную на отца злобу Фриц — как и подобает образцовым маньякам — вымещал на животных, а порой и на младших детях. Уже тогда завоевав дурную репутацию — а с ней и перспективу загреметь за решетку, — Фриц спешно отправился в унтер-офицерскую школу постигать воинское ремесло.

Как оказалось, Фриц был не только маньяком образцовым — но и солдатом тоже. Что не помешало ему попасть в психушку за приставание к детям спустя два года после демобилизации.

Но все это — цветочки. Отслужив в разгар Первой мировой войны, Хаарман нашел свое истинное призвание — и связано оно было не с ношением мундира. Первой его жертвой стал семнадцатилетний гомосексуалист Фридель Роте, чью отрезанную голову Фриц некоторое время держал на окне за занавеской, будто горшочек с геранью. Но ужасно не это: когда к Хаарману, разрезающему тело несчастного юноши на части, вломились полицейские, он заверил их, что это всего лишь говядина. Обыск? Ну нет, у такого уважаемого человека, как Фриц Хаарман, за чьей спиной военная служба, — ни за что!

Правда, Фриц все-таки попал в тюрьму на девять месяцев — вот только не за убийство, а за приставание к симпатичным парням. Казалось бы — репутация подмочена, теперь надо быть тише воды, ниже травы. Но хитрый Фриц додумался использовать свои заслуги, чтобы стать внештатным сотрудником полиции!

А дальше началась длительная кровавая эпопея, местами напоминающая сюжет «Суини Тодда, демона-парикмахера с Флит-Стрит»: иногда в одиночку, иногда с таким же чокнутым любовником Гансом Грансом, Фриц, умело используя полицейский значок, заманил к себе в мясную лавку и умертвил почти тридцать беспризорных мальчиков и молодых геев, чью кровь из перегрызенных глоток с удовольствием испивал, а плоть… добавлял в сосиски. Мясо жертв он также продавал в соседние кафе и рестораны под видом все той же говядины. Чего уж там — гардероб модников Гранса и Хаармана чуть ли не целиком состоял из снятой с покойников одежды… Кстати, женщин Гранс и Хаарман не убивали — считали их сосудами порока, до отказа набитыми венерическими заболеваниями.

«Я все равно вернусь! Вы же знаете, что вампиры бессмертны!» — заявил Хаарман после вынесения смертного приговора. Грансу досталось лишь двенадцать лет тюрьмы. Говорят, аккурат перед тем, как нож гильотины отсек ему голову, Хаарман улыбался. И словно по злой иронии, его мозг разделили на четыре части — и отправили ученым в Мюнхен, а голова поехала в исследовательский центр Гетингена… Лишь спустя девяносто лет многострадальные останки Хаармана, наконец, кремировали.

3. «Дюссельдорфский Вампир» (Петер Кюртен)

Задержимся пока что в Германии, столь богатой на маньяков и людоедов всех мастей — и направимся из Ганновера в Дюссельдорф, чтобы поближе познакомиться еще с одним весьма жутким типом.

Правда, сначала мы немного задержимся в городке Мюльхайм, где в семье запойного алкоголика, обожающего колотить жену и детей, родился милый мальчик по имени Петер.

У Фрица и Петера много общего: оба были сущими ангелочками на людях, но настоящими демонами тогда, когда могли остаться безнаказанными. Оба с удовольствием мучили животных, придумывая все новые и новые изощренные способы причинить им боль, а Петер и вовсе занимался с ними сексом.

Но если Фриц успел стать уважаемым военнослужащим, то Петер, переехав в Дюссельдорф, куда быстрее свернул на кривую дорожку: в его пестрой «карьере» не только серийные убийства, но и мелкие кражи, мастурбация на собственных сестер, мошенничество, бродяжничество, дезертирство, поджоги, пьяный дебош, нападение с топором на беззащитного мужчину и даже угон велосипеда. Свой кровавый счет Петер открыл случайно — взломав дом семейства Кляйн, он задушил девятилетнюю Кристину, которая стала свидетельницей кражи… и ему захотелось убить кого-то еще. Более того, Петер не преминул возможностью сходить в таверну недалеко от дома Кляйнов, чтобы насладиться сотворенным им ужасом в полной мере — когда тамошние выпивохи делились друг с другом байками о неведомом злодее, который казался им настоящим чудовищем, Кюртен ощущал себя на седьмом небе от счастья. Именно тщеславие подтолкнуло его к идее слать в газету анонимные письма, где были подробно расписаны детали его жутких деяний.

Точно маньяк из какого-нибудь второсортного слэшера, он любил орудовать холодным оружием — в основном это были молоток и ножницы, а также острый, как бритва, кинжал. Как и положено настоящему вампиру, на охоту он выходил с наступлением сумерек — к сожалению, на солнце он не блестел, как фея, иначе можно было бы смело утверждать, что именно по его биографии снята одна небезызвестная сага. Ему нравился звук крови, вытекающей из ран, — это вызывало в нем ни с чем не сравнимое удовольствие, заставляя убивать все более изощренно. Припасть губами к перерезанному горлу и жадно лакать хлещущую оттуда кровь? Полежать в обнимку с изувеченным трупом? Отравить в тюремной больнице нескольких заключенных — не за дело, а просто ради смеха? Да, это было очень в стиле Кюртена.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Когда одной из жертв Кюртена удалось сбежать, осознающий скорый конец Петер — на тот момент он уже успел обзавестись родственной душой по имени Августа Шарф, за плечами которой было убийство ее предыдущего жениха, — сознался ей во всех своих темных делишках и попросил ее вызвать полицию. На суде он с удовольствием поведал обо всех шестидесяти девяти жертвах, чувствуя столь неуместную радость от того, каким монстром он виделся всем присутствующим. Естественно, ему выписали прямой путь до гильотины…

Аккурат перед тем, как его обезглавили, Петер признался, что хотел бы услышать плеск крови, вытекающей из его шеи — и получить последнее в своей жизни удовольствие.

Как и в случае с Фрицем Хаарманом, Петер отправился в могилу… неполным. Его голову отправили сначала на исследования, а затем и вовсе превратили в музейный экспонат. Теперь на нее могут полюбоваться зеваки со всего мира — достаточно приехать в курортный американский городок Уисконсин-Делс и посетить один из тамошних музеев.

Петер мечтал о славе и признании — что ж, можно сказать, его мечта исполнилась.

2. «Отаку-убийца» (Цутому Миядзаки)

Аниме и манга богаты на вампиров: тут вам и могущественный трикстер Алукард из «Хеллсинга», и прекрасные упыри из «Усопших», и загадочный Ди — дампир, выслеживающий особо опасных сородичей. И это — лишь малая часть представителей племени ночи, фигурирующих в японской анимации.

Но то — выдумка… истории в картинках… а Цутому Миядзаки — кровопийца, который бесчинствовал в реальности. Этот однофамилец великого мастера мультипликации Хаяо прославился отнюдь не своими навыками художника — на его счету четыре загубленные детские жизни. Мари Конно, Масами Есидзава, Эрика Намба, Аяко Номото — это не персонажи аниме-сериала, а реальные девочки, трое из которых не дожили и до пяти лет, а четвертой едва-едва стукнуло семь.

Затравленный парнишка с потупленным взглядом, вечно прячущий деформированные руки за спиной или в карманы брюк — таким Миядзаки был в школе. Одноклассники считали его уродливым и странным, предпочитая обходить стороной — Цутому для них словно не существовало. Даже в собственной семье он был изгоем — сестры стеснялись его, родители считали безвольным и глупым, и лишь дедушка относился к нему по-человечески. Подобно многим сверстникам, Миядзаки был ярым «отаку» — нелюдимым затворником, целыми днями читающим мангу с расчлененкой и изнасилованиями. Миры хентая и эрогуро манили Цутому, соблазняя запретными удовольствиями — очередной невинной девочкой, терзаемой жуткими монстрами, с которыми так приятно было себя ассоциировать…

Кто знает — возможно, пусти Цутому свою энергию в благое русло, в мире появился бы еще один Дзюндзи Ито или Хидео Кодзима. Но когда дедушка Цутому — единственный человек, к которому тот был по-настоящему привязан, — отошел в мир иной, вся тьма, что годами копилась в фанате хентая, выплеснулась наружу.

Сначала он чуть не избил собственную мать, потом его поймали на подглядывании за родными сестрами. Сокрушенный потерей деда, Миядзаки даже… съел часть его праха. А уже спустя три месяца после смерти дедушки, совершил свое первое убийство. Заманив несчастную Мари Конно в машину, Миядзаки удушил ее и вдоволь поразвлекся с трупом, не забыв пофотографировать его в самых непристойных ракурсах. Кровь Цутому испил, будто сладкий нектар — и, возможно впервые за всю жизнь, почувствовал себя кем-то большим, чем просто неудачником и заморышем. Но Миядзаки было мало просто забрать чью-то жизнь — ему хотелось заставить страдать как можно большее число людей. Точно Альберт Фиш, который написал полной шокирующих подробностей письмо родителям съеденной им девочки Грейс Бадд, Цутому отправил безутешной чете Конно фотографии одежды их дочери, а еще ее перемолотые кости и зубы.

То, что вытворял Миядзаки, иначе, как кошмаром наяву, не назовешь: одну из жертв он расчленил на несколько частей, которые спрятал в разных местах, от кладбища до общественного туалета. Но в какой-то момент он заново объездил все эти места и буквально пересобрал труп девочки, чтобы перепрятать в своем шкафу!

Он часто названивал семьям своих жертв на домашние номера, наслаждаясь их слезами и проклятиями, и не вешая трубку до тех пор, пока те не начинали биться в истерике. Если трубку не брали — он мог часами звонить снова и снова, прекрасно понимая, в какой кошмар загоняет людей, которые не в силах ни вернуть своего ребенка, ни отомстить убийце…

Впрочем, «убийца маленьких девочек», как прозвали его журналисты, быстро погорел на своих нездоровых увлечениях — отец одной из школьниц, которую Миядзаки обманом заставил позировать голой для своих извращенных фотосессий, накинулся на него с кулаками. Естественно, к делу была привлечена и полиция. Учитывая, что берлога Миядзаки напоминала наполовину музей ужасов, наполовину зал трофеев, следователям не составило труда найти доказательства причастности замухрышки Цутому к серии жестоких детоубийств. В коллекции Миядзаки было почти шесть тысяч видеокассет, содержащих сцены садомазохизма, некрофилии, живодерства и прочих ужасов. Естественно, были там и пресловутые хентай-мультфильмы, откуда Миядзаки и черпал вдохновение.

Отец Миядзаки, чье одобрение когда-то тщетно пытался получить его нерадивый сын, отказался оплачивать адвокатов Цутому. Вскоре несчастный Миядзаки-старший добровольно свел счеты с жизнью. Ну а последний вздох приговоренного к смерти отаку оборвался в петле виселицы — и ни нового сезона, ни OVA у этой истории больше не будет.

1. «Вампир из Сакраменто» (Ричард Трентон Чейз)

Собственно, мы уже на финишной прямой. Остался лишь один маньяк-кровосос. Казалось бы — неужели может быть кто-то хуже предыдущих изуверов?.. Вопрос риторический…

Мы уже писали об этом психопате отдельную статью — поэтому не будем слишком подробно останавливаться на нем. Скажем лишь, что Ричард Трентон Чейз не зря завоевывает сегодня золото. Быть может, число его жертв не такое же громадное, как у Петера Кюртена, а в изощренности убийств он вряд ли сумеет потягаться с Цутому Миядзаки, но коль уж речь сегодня идет о самых ярких убийцах-кровососах, а не просто маньяках, то Чейз, несомненно, превосходит в этой дисциплине всех вышеперечисленных «собратьев».

Началось, как водится, с животных — Чейз ловил или покупал хомяков, мышей и кроликов, потрошил их живьем, а кровь и сырые внутренности смешивал в блендере и залпом осушал его до дна, словно экзотический коктейль. Дальше — больше. Чейз стал вводить себе кроличью кровь… внутривенно, из-за чего попал сначала в больницу, а затем и в психиатрическую лечебницу. Даже там он умудрялся причинять вред живым созданиям — поймав сквозь прутья решеток двух птиц, Чейз отвернул им головы и выпил их кровь до последней капли. Уже тогда его прозвали Дракулой.

Когда его посчитали вполне готовым для возвращений домой, Чейз уже точно знал: на воле его ждет по-настоящему сладкая жизнь в кроваво-красных оттенках.

Как вечно голодный упырь или вурдалак, Чейз начал отлавливать соседских животных — и с яростью рвать их на части, лишь бы насытиться кровью. Он и сам стал похож на монстра — тощий и лохматый верзила со звериным взглядом и бесноватой ухмылкой.

Первой его жертвой из числа двуногих стал отец двоих детей Амброуз Гриффин. Впрочем, в сравнении с другими жертвами Чейза, он еще легко отделался — получил пулю в грудь прямо на глазах своей жены. Следующей от его рук пала двадцатидвухлетняя Тереза Уоллин — на тот момент беременная первенцем. Чейз свалил ее наземь двумя выстрелами, а третьим, контрольным — оборвал ее мольбы о пощаде. Насилуя бездыханное тело Терезы, он яростно кромсал его тесаком, языком ловя капли хлещущей крови. Но и этого ему было мало: вспоров ее от горла до паха, он вынул часть ее внутренностей, а кровь слил в ведро. Насвистывая веселую песенку, он отправился в ванную, где искупался в крови, периодически зачерпывая ее стаканчиком из-под йогурта и с наслаждением выпивая.

Самое жуткое в его биографии — это последнее преступление, связанное с убийством четырех человек, одному из которых было… полтора года. Разведенную мать троих детей Эвелин Мирот «Вампир из Сакраменто» хладнокровно застрелил, а затем — совсем как и с Терезой Уоллин, — изнасиловал ее труп, слизывая кровь из ран, оставленных прихваченным как раз на такой случай ножом. Случайного свидетеля Дэна Мередита Чейз «всего лишь» уложил точным выстрелом из револьвера. На сына Эвелин Джейсона понадобилось уже два выстрела. Ну а полуторагодовалый племянник Эвелин — Дэвид Феррейра… хорошо, что сначала Чейз застрелил ребенка, а уже потом начал измываться над его телом. Он вскрыл его череп и сожрал часть мозга. Он вынул из него большую часть внутренностей, из которых сделал себе мясной деликатес. Он пил его кровь через… пенис. И все это — лишь малая часть того, что сделал Ричард Трентон Чейз с младенцем, который даже не понял, что на него направлен револьвер…

Чейза приговорили к смертной казни в газовой камере — но Ричард и сам неплохо справился, приняв убойную дозу антидепрессантов, прописанных ему тюремным врачом.

Думаете, вампиры — это стильные красавчики и красавицы, словно сошедшие со страниц модных журналов? Подумайте еще раз.

***

Не знаем, как вы, а мы, после этого топа, чувствуем себя… малость опустошенными. Можно даже сказать — обескровленными. Постараемся прийти в тонус аккурат к следующему выпуску нашего журнала! До новых встреч!