DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Максим Сорокин «Шестиугольник и трещины»

Иллюстрация Евгении Жаде

Всё началось с глаз. Каждый взгляд в зеркальце пудреницы заставлял Ее глаза реагировать на это самым неприятным образом. Белки краснели, а к векам подбирался нестерпимый зуд. Конечно, можно было бы просто закрыть пудреницу, отбросить её в самый дальний угол и забыть о ней. Но что-то в этой потрясающе симметричной безделушке не давало от нее оторваться.

Две шестигранные створки пудреницы, казалось, были исполнены из золота и соединены между собой серебряным шарниром. Конечно, думала Она, скорее всего — это просто позолота. Очень качественная. Да, пудреница была необычной формы, но в этом не было ничего сверхъестественного. А непонятный резной узор на крышечке выглядел скорее безвкусным, чем привлекательным. Вполне себе банальная вещица.

Все Её попытки рационально осознать, зачем Она приняла этот подарок и вроде как из-за него дала тому обрюзгшему уродцу, похожему на шарпея, ещё один шанс неизбежно проваливались. После совершенного им поступка нужен был с десяток таких подарков, чтобы заслужить хотя бы право разговаривать с Ней, не говоря уже о том, чтобы работать вместе и дальше.

И все равно что-то в этой незатейливой пудренице влекло Ее к себе с неумолимой силой. Каждый раз, когда Она открывала свой подарок и смотрела в зеркало, по ту сторону зеркальца кто-то словно бы обращался к Ней, шептал Ей самые приятные комплименты. Кто-то, кто знал толк в женской красоте. Если бы только не этот ужасный зуд…

Она чесала глаза так сильно, как будто пыталась выдавить их из глазницу, но в то же время абсолютно этого не замечала. Подарок был у Неё уже дня три и каждый раз, стоило лишь крышке пудреницы открыться, как он начинал требовать внимания всё настойчивее. Будто бы кто-то по ту сторону зеркала жаждал Её красоты. И каждый раз ему было мало.

Так и в этот раз. Она смотрелась в зеркальце так долго, что не заметила, как расчесала веко левого глаза до крови. Кровь лениво сочилась из расчесанной ранки, стекала на нос и монотонно капала на раковину. Ей самой показалось странным, что, хотя рациональное мышление кричало Ей о необходимости остановиться, Ее тело на это не реагировало. Словно это было необходимо. Словно эта тоненькая багровая струйка идеально дополняла Её образ. Словно невидимый стилист подсказывал Ей, что ещё этому образу нужно.

Подарок Она получила от знакомого продюсера. Когда Её карьера в кино была на взлёте, он предложил Ей сняться в его грядущем фильме. Обычная сопливая жвачка для пожилых пар про любовь, расставание из-за пустяка, идеального мужчину, который под грустную музыку будет хмуриться в камеру в дорогом костюме, холодную стерву, к которой он будет весь фильм подкатывать. Словом, про то, какие они все будут сложные, характерные, а потом БАЦ! И все друг-друга любят и сидят в конце на самой идеальной лужайке самого идеального частного дома и готовят самый до рвоты идеальный барбекю в истории. Титры.

На таких фильмах обычно легко строить карьеру, всем они нравятся. За них много платят. «Так что… почему бы и нет?», подумала Она. Продюсер пригласил Её к себе, рассказывал о режиссёре, обсуждал с Ней претендентов на главную мужскую роль, угощал коньяком, усыплял бдительность и позволял себе слишком многое. Работа работой, но Она точно знала, кому из мужчин можно недвусмысленно класть ладонь на Её оголенную ляжку, а кому нет.

Позже он, конечно, неоднократно обращался с извинениями. Прощать его не хотелось, но такая роль казалась необходимой для продолжения карьеры. Так что, когда на одном из светских раутов он подошёл к ней с этим подарком и извинился в очередной раз, Она все же согласилась поработать в его грядущем фильме.

Воспоминания о получении в дар такой прелести отпустили Её ровно в тот момент, когда в маленьком зеркальце отразилось ужасное. Держа саму себя за волосы, Она с чудовищной силой тянула их вверх. Сама того не осознавая, Она своими же руками вырывала их из своей же головы. Чудовищная острая боль пронзала все Ее нервы. Но по какой-то мистической причине руки Её больше Ей не подчинялись. Они не реагировали на команды. Словно сложнейшие нейронные импульсы стали для них шуткой.

В зеркальце появилась первая трещинка. Оно треснуло беззвучно, расчертив лицо в отражении напополам. Подавив приступ панического страха, Она заметила, что лицо в отражении будто бы Ей улыбался. Наслаждался своим видом. Безволосой головой, на которой остались лишь жалкие клочки когда-то роскошных прядей, и налившимися кровью глазами.

Заключенная в тюрьму своего тела, без возможности саму себя остановить, через отражение величайшей в Ее жизни ценности Она с ужасом наблюдала, как схватила саму себя за зубы и с заметным усилием пытается вырвать их из десен. Не получалось; Её пальцы не могли достаточно крепко ухватиться за зуб. Тогда Её тело само встало на колени перед раковиной, само уцепилось зубами за бортик, а её руки сами с небывалой силой начали бить Ее по макушке.

Несмотря на все законы физики Она, настоящая Она, Её сознание не отключилась от болевого шока. Боль поступала волнами, острыми волнами, словно Она плавала в бассейне, наполненном битым стеклом. Ни вдохнуть, ни закричать Она не могла. Она не понимала даже того, что сейчас из себя представляет.

Всю жизнь она справедливо считала, что Она — это Её глаза, Её локоны, Её плечи, Её ступни, Её груди. Но сейчас всё это не принадлежало Ей. Сейчас всё Её тело принадлежало самому себе. Или кому-то ещё. Кому-то по ту сторону этого чудовищно прекрасного подарка.

На зеркальце появились новые трещинки, тридцать две новые трещинки. Маленькие, едва заметные по-отдельности, все вместе они задавали новый облик Ее отражению. Себя в нём Она видела уже с трудом.

Неизвестно, сколько прошло времени. Пару раз со стороны входной двери слышался стук, какие-то возгласы. Но возможности подойти, открыть, ответить или воззвать о помощи у Неё больше не было. Теперь Она стала узницей своего тело и своей ванной, запачканной кровью.

Её тело, любуясь самим собой в открытой пудренице, которую оно держала в руке, встало, водрузило артефакт на уцелевший бортик раковины. Аккуратно и раболепно, словно пудреница от любого лишнего движения могла рассыпаться. Дрожавшая рука легонько погладила ее, после чего обхватила Ее голову сзади и со всей силы впечатала её в зеркало ванной. Послышался оглушительный треск и звон рассыпающегося стекла. Кровь заструилась из самых разных ран на лице.

Затем рука подняла один из осколков, а другая нежно провела по нему всеми пальцами, оставляя на них порезы. Она чувствовала, что сходит с ума от страха, что рассудок оставляет Её, прощается и выпархивает наружу. В любой иной ситуации Она смогла бы кричать, учащенно дышать, чтобы удержать себя в здравом рассудке, справиться со стрессом, но... Не сейчас.

Ее рука поднесла осколок к лицу и буднично начала срезать с него куски кожи, каждый раз вонзая стекло всё глубже.

Находясь в плену этого кошмара, Она неустанно вопрошала саму себя о происходящем. Почему Она никак не умрет? Это всё ведь несовместимо с жизнью! Почему она не может уже просто умереть? Что поддерживает в ней жизнь? Или кто?

Закончив с лицом, рука выронила осколок зеркала. Нежно подняла пудреницу и обратила к лицу. Ей самой не хотелось туда смотреть, только не туда, хотелось закрыть глаза, но возможности не смотреть у Нее не было. Глаза сами направили взор на Ее отражение. Словно что-то металлическое ударило в голову, что-то, схожее с ощущением, когда улавливаешь запах собственной крови или пробуешь её на вкус. Она взглянула в зеркало.

Со стороны прихожей послышалось тихое металлическое позвякивание. Кто-то ковырялся в замочной скважине. Спустя какое-то время в коридоре послышались шаги. Чьи-то бежевые кроссовки, чуть прикрытие заношенными штанинами черных джинс, остановились около Ее тела. Краем уха Она услышала тихое: «Я опоздал». Чья-то рука легла на Ее оголенный череп, послышалось такое же тихое: «Спи спокойно». И Она почувствовала, что Ее дух начал покидать Ее тело. Словно Она падала в большую трубу в аквапарке. А потом наступила темнота.

Низкий обрюзгший мужчина с лицом, похожим на морду шарпея, торопливо зашёл в фойе ресторана. О чем-то спросил хостес. Та указала ему на столик и доброжелательно улыбнулась. За столиком его ожидал мужчина в мятой рубашке со следами разлитого кофе и небрежно завязанным галстуком. Он сидел нога на ногу, одетый в черные джинсы, и болтал ногой, обутой в бежевый кроссовок.

Увидев гостя, незнакомец встал, пожал ему руку и сказал о том, что много времени у уважаемого продюсера не отнимет, даже не попросит автограф. Затем он заговорил о том, что сожалеет о печальной судьбе главной актрисы грядущего фильма и что она просила передать продюсеру один предмет. «Не смотритесь в него слишком долго», сказал незнакомец и положил на столик сверток ткани. Потом улыбнулся и, уходя, очень небрежно стянул с предмета ткань. На столике осталась открытая пудреница. В отражении продюсер увидел себя.

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)