Не так часто выпадает нам возможность пообщаться, так сказать, с другой стороной «баррикады» — а именно с работниками издательств. Встречайте! Ирина Епифанова, ведущий редактор изд-ва «Астрель СПб», человек в своем роде уникальный и ценный для DARKER, потому что тоже любит литературу темных жанров.  Причем не лицемерно и тайно, а вполне открыто и на практике: Ирина — создатель и редактор серии «Темная сторона… Городские легенды», редактор, запустивший в производство проект «Самой Страшной Книги» (проект «Антология»).

— Ирин, мы с тобой давно знакомы, но все-таки, для протокола: как получилось, что ты начала вообще заниматься книгами?

— Началось всё так: в день своего пятнадцатилетия я проснулась и обнаружила на столике рядом с кроватью подарок от папы — первые две части «Хроник Амбера» Роджера Желязны. С этого момента я заболела фэнтези и начала читать взахлёб всё, что только можно было достать, а достать в начале 90-х можно было уже много чего: переводное фэнтези хлынуло к нам бурным потоком. И примерно тогда же я поняла: вот же она, моя мечта — ДЕЛАТЬ КНИГИ. Не писать, а именно делать: придавать чьему-то тексту материальную форму, редактировать, придумывать оформление. Мне до сих пор кажется, что есть во всём этом какое-то волшебство: вот ничего не было, потом прислали файл с текстом, и вот она книга, которую можно подержать в руках, погладить, вдохнуть запах типографской краски…

— Ага. Звучит по-библейски: вначале был файл… Хорошо. Но вот, знаешь, некоторые, особенно в наше цифровое время, склонны считать, что редактор автору не нужен. Бога отвергли, а уж редактора-то… Что скажешь: нужен редактор?

— Сперва надо определиться с терминологией. В отечественном книгоиздании словом «редактор» называют зачастую совершенно разных людей с разными обязанностями. И человеку, от книгоиздания далёкому, немудрено запутаться. Есть литературный редактор, который занимается грамматической и стилистической правкой, чтобы избавить текст от тех или иных огрехов и улучшить (в идеале) удобочитаемость — именно про них часто говорят: «Да нафиг эти редакторы вообще нужны? Писатели сами грамотно пишут. Я вот, например». Чаще всего это самообман, и литературный редактор ой как нужен. Но спорить бессмысленно, потому что и авторы, и редакторы бывают разные. Помимо литературного редактора в издательстве есть ведущий редактор. Он отвечает уже не только и не столько за текст, сколько за всё в целом. Он ведёт серии и отдельные проекты, ищет новых авторов, работает с уже имеющимися, читает и отбирает тексты для публикации, заключает договоры с авторами и художниками, выбирает художников, которые будут работать над проектом, координирует работу внештатных и штатных верстальщиков, редакторов, корректоров, дизайнеров. В некоторых случаях сам выступает как литературный редактор, правя текст и согласуя правки с автором, пишет (в идеале на пару с автором) тексты на обложку, всяческие рекламные материалы в помощь пиар-отделу и многое, многое другое. То есть, собственно, занимается всем тем, что обычно вкладывают в понятие «издатель».

— И швец, и жнец, и на дуде игрец.

— Да. И тут, я думаю, не может быть вопросов, нужен такой редактор или нет: если нужна бумажная книга, то нужен и он. Не будет же дирекция издательства сама всем этим заниматься!

— Хорошо. Ну вот, проработав несколько лет редактором, какие недостатки в этой профессии ты обнаружила? Что тебе нравится в работе, а что — нет?

—  Нравится все, что можно отнести к творческой части. Всякий конвейер утомляет, как и в любой работе. Нравится находить талантливые тексты и помогать им стать книгами. Нравится работать над концепцией серии, оформления — ничего ещё нет, голый текст в электронном виде, а ты прикидываешь, какой художник сможет сделать именно такую обложку, которая отразила бы суть и атмосферу книги. Нравится редактировать тексты. Чисто физически нравится держать в руках только что вышедшие из типографии плоды своего труда. Нравится встречать в Интернете восторженные отзывы на книги твоей редакции, нравится, когда автор получает какие-нибудь литературные награды (ты-то всегда в него верил, а теперь поверили и другие). В общем, много приятных моментов, связанных главным образом с моральной отдачей.

Не нравится: вся формальная сторона работы — составление смет с расходами на каждую книгу, составление и заключение договоров, финансовые заявки на выплаты гонораров — было бы здорово ничем этим не заниматься, но, увы, приходится. Расстраивает чувство неудовлетворённости от того, что невозможно всё прочитать и всем помочь: скажем, в нашу редакцию ежедневно самотёком поступает штук 30—50 рукописей. Причём это чистый самотёк, не считая текстов от авторов, с которыми мы уже работаем. Ведущих редакторов у нас шестеро, читают тексты они в свободное от работы время. То есть совершенно очевидно, что не хватит ни сил, ни времени всё это прочитать, не говоря уж о том, чтобы ответить всем авторам. А авторы, как правило, о наших проблемах не знают. Им кажется, что издательства — это нечто огромное и солидное, и там предусмотрен штат сотрудников специально для того, чтобы от и до прочитать каждую рукопись и вдумчиво ответить автору.

Ничего подобного! Нет такого штата, читать некому. И вот перед всеми этими людьми, которые подолгу ждут, а зачастую и вовсе тщетно ожидают ответа — перед ними неловко.

— Находясь внутри издательского процесса, как ты смотришь на перспективы бумажной и электронной книги?

— Ох, сложный вопрос! Сколько уже было споров на эту тему, сколько сломанных копий. Что касается бумажной книги — она, возможно, станет коллекционной вещью для фанатов именно бумажных книг, воспринимающих книгу не просто как текст, а как явление материальной культуры (бумага, обложка, иллюстрация, вёрстка). В связи с этим, мне кажется, издатели со временем будут уделять всё больше внимания качеству оформления книг, будет всё меньше книг на газетной бумаге и с чулочной вёрсткой (когда текст идёт сплошняком, без каких бы то ни было оформительских элементов, кроме номера страницы), больше интересных,  добротно выполненных изданий. Чтобы читатель наглядно мог оценить, за что он переплачивает по сравнению с электронной книгой.

И, надеюсь, рынок электронных книг также будет развиваться. Особенно, если государство, наконец, активизирует борьбу с книжным пиратством. Потому что при страсти публики к халяве многие читатели всерьёз недоумевают: на кой платить деньги, ведь можно же всё скачать бесплатно? А когда спрашиваешь этих «наивных» граждан: «Ну ладно, не будем обсуждать вложенный в книгу труд издателей, но не кажется ли вам, что хотя бы автор честно заслужил какой-никакой оплаты за созданную им книгу?», они вяло и задумчиво признают: «Ну да, по логике вещей, конечно, заслужил». Так вот: пусть же книги не умирают, и пусть авторы получают достойное вознаграждение за свой труд!

— Расскажи о своих культурных предпочтениях — литература, кино, музыка. Неужели правда присутствует тяга к темному? Такая была примерная девочка, школу с медалью закончила…

— У меня довольно простые предпочтения в литературе — современная проза, классика, фантастика. Больше всего нравятся писатели, которые умеют рассказывать увлекательные истории. И те, по текстам которых сразу видно: вот это написал очень добрый человек. А уж если два этих качества соединяются в одном человеке, то вообще прекрасно. Если нужны имена, то это Маркес, Ремарк, Джонатан Кэрролл, Джеймс Хэрриот, Стивен Кинг…

— Ооо! Стивен Кинг форева!

— Да. Что касается музыки — вкусы у меня неразвитые и консервативные, не помогает даже то, что мой муж — музыкант. В основном люблю всё то же, что и во времена глубокой юности — русский рок. Плюс «Doors». Плюс Вертинский. Из относительно недавних открытий — израильский джазовый музыкант Авишай Коэн и группа «Gogol Bordello».

— Ну что ж, все обязательные блюда поданы, приступаем к сладкому. Я так понимаю, что первый опыт темного книгоиздания у тебя — серия «Городские легенды». Как это получилось все, расскажи?

— Получилось спонтанно. Я переехала из Москвы в Петербург…

— К мужу! Ты вышла замуж. Про романтику не забываем.

—  Да. И пришла на новую работу, где мне поначалу был дан полный карт-бланш — готового фронта работ для меня не было, так что разрешили придумывать новые проекты.  Придумывалось по принципу «чего бы мне такого интересного хотелось бы почитать самой и чего не хватает на полках книжных магазинов». В последнее время разных книг о городских легендах стало выходить множество, а тогда, в 2008, они еще были наперечет. На тот момент большинство изданного по городской мифологии являло собой суховатые и скучноватые путеводители по примечательным местам: вот, мол, на улице такой-то стоит дом номер такой-то, в нём в таком-то году, по слухам, видели привидение его прежнего владельца.

Хотелось поэкспериментировать: уйти от сухой документальности и «архивности», хотелось сделать легенды (даже те, которые, казалось бы, уже хорошо знакомы публике по многочисленным источникам, вроде легенды о библиотеке Ивана Грозного) «живыми», наполнить их персонажами, от лица которых ведется повествование, чтоб возникало ощущение достоверности.

Мы искали нужную манеру рассказа методом проб и ошибок, перепробовали несколько авторов, пока не получили несколько тестовых рассказов от Марии Артемьевой — сразу стало понятно, что это именно то, что нужно. Так родилась книга «Темная сторона Москвы».

Она получилась, на мой взгляд, удачной и в оформлении. Перед петербургским художником Владимиром Гусаковым была поставлена нетривиальная задача: изобразить что-то вроде карты города, но так, чтобы от нее у каждого по коже мурашки побежали. И Владимиру это удалось: вот перед нами древний, потемневший от времени череп, а если приглядеться — то различишь в нём характерные московские пейзажи: Кремль, Останкинскую башню, малоэтажные улочки Замоскворечья.

— На внутреннее оформление тоже многие обратили внимание…

— Да, там после каждого рассказа стоит картинка — что-то типа смайлика-черепушки, который строит различные рожицы. Это Маша Артемьева предложила: её вдохновили знаменитые «Байки из склепа», рассказчик-скелет, который в конце каждой серии заливался злорадным загробным смехом. Вот решили на бумаге что-то такое изобразить. И московская художница Елена Блинова, мультипликатор, проиллюстрировавшая много весёлых детских книг и журналов создала для нас этот своеобразный персонаж — этакий эмоциональный мешок с костями.

Сборник «Темная сторона Москвы» вышел в 2011 году и оказался весьма успешным, выдержал уже несколько переизданий. Мы продолжили серию сборником «Темная сторона Петербурга» того же автора, в мае 2013 г. в продажу поступил его дополнительный тираж. И продолжение следует: Мария работает сейчас над третьей книгой…

— А в чем, по-твоему, притягательность городской легенды? Многие ведь считают, что это низкий жанр. Так — детская страшилка…

— Я уверена, что городская легенда — жанр крайне интересный. Помимо детских лагерных страшилок про «гроб на колесиках» это ведь еще и отголосок устного народного творчества, которое с появлением книгопечатания, ТВ и Интернета никуда не делось, а по-прежнему живее всех живых. Собственно, этим городские легенды и привлекательны для авторов и издателей: интересно чувствовать себя на аванпосту литературы, пытаясь закрепить на бумаге это устное творчество.

А кроме того, это еще и своеобразная история города: не научное исследование. Не собирательство фольклора. Но что-то живое, что можно почувствовать, к чему можно прикоснуться в повседневности. Кстати, во многих рассказах использована ещё и стилизация, такое лексическое многоголосие настоящего города. И многие читатели отметили, что эти книги как бы зовут оглянуться вокруг, своими глазами посмотреть те места, о которых в них рассказано. Убедиться в достоверности или, напротив, поспорить и опровергнуть. Вступить в диалог с городом, пообщаться с ним вживую. Заодно, конечно, обратив внимание на тех, кто рядом. В конце концов именно этот интерес друг к другу, к пережитому опыту, к окружающему  делает нас людьми. Вот, скажем, мэрия Нью-Йорка по мотивам американских легенд маечки выпускала — с видом крокодила, вылезающего из канализации, с какими-то уместными экологическими призывами.Городская легенда — это не плохо. Это такой вид социального общения.

— Там не все рассказы страшные…

— Они там разные: есть чистый хоррор, есть мистика, есть темное городское фентези. Немало и чёрного юмора.

— А каковы, на твой профессиональный взгляд, перспективы хоррора в России?

— Я всерьёз считаю одним из лучших писателей нашего времени Стивена Кинга, хотя некоторые снобы при упоминании его имени морщат нос, считая, будто он работает в «низком жанре». Ну, низкий он или высокий — это дело спорное, а вот кто другой из модных нынче авторов умеет так рассказывать истории? Кто умеет так эффектно «перетащить» читателя из нашей реальности в выдуманный им мир? Кто знает о человеческой психологии, кажется, абсолютно всё? В современной же отечественной литературе жанр триллера и хоррора пока находится в некотором упадке. Издатели от отечественного хоррора шарахаются, считая, что он плохо продаётся. Хотя, может быть, всё дело как раз в неуклюжих, но многократных пиарщицких попытках наших издателей преподнести публике какого-нибудь очередного начинающего автора под маркой «нового Стивена Кинга». Причём все эти авторы до Кинга очевидно недотягивали, и читатель, один-два раза напоровшись на тщательно расхваленную «некондицию», действительно начал относиться к нашим ужастикам с недоверием.

Мне кажется, на российской почве у тёмных жанров будут перспективы, если будут появляться достойные тексты. Пока же, если судить по издательскому самотёку, очень многие наши авторы, считающие, что пишут мистические триллеры, выдают что-нибудь вроде: «Из-за туч вышла луна, в комнате вдруг потянуло холодом, возле шкафа возникло мерцающее сияние, и там материализовался призрак женщины в белых одеждах». Уровень достоверности никакой. Всё равно что надеть на себя простыню с дырками для глаз и пойти в подъезд пугать соседей — в лучшем случае добьёшься, что тебя заберут в психушку, но никто не поверит и не испугается. Так и в рукописях большинства начинающих авторов ужастиков: скучно и неправдоподобно. Впрочем, не всё так печально. Из того, что я сама издавала, кроме книг Марии Артемьевой, советую обратить внимание на новый роман Натальи Лебедевой «Театр черепаховой кошки». Эта книга у нас выйдет в конце сентября — октябре. Хотя «Театр Черепаховой Кошки» публикуется в серии городского фэнтези «Московские Сторожевые», по жанру книгу вполне можно отнести к мистическому триллеру. Очень талантливый роман, читается на одном дыхании и до последнего держит в напряжении. В эту же серию сейчас поступила рукопись Олега Кожина, ещё одного автора DARKER, и эта заявка, скорее всего, будет одобрена нашим руководством. О проекте «Антология», полагаю, вы уже в курсе. Он сейчас в работе, ориентировочное название — «Самая страшная книга». Михаил Парфёнов собрал и прислал мне данные авторов, так что всё уже в стадии заключения договоров. А серию «Городские легенды» мы бы хотели продолжать. Если будут интересные предложения — присылайте их на адрес (указав в теме письма «Городские легенды»):

— Я слышала — есть идея сделать для этой серии межавторский сборник легенд, связанный с дорожными историями.

— А это, кстати, тема. С превеликим удовольствием над такой книгой поработала бы, всяческие роуд-стори я тоже ужасно люблю! И знаете, если «Антология» хорошо пойдёт, я думаю, мы убедим наше скептически настроенное генеральное руководство организовать целую хоррор-серию. 

— Что ж, ты меня почти утешила. Открыла горизонты!

— Пожалуйста! Как говорится, это наша работа.